Там, где меняют законы - Юлия Латынина

— Ваш отец пригласил меня в «Авиарусь» семь лет назад. Компания лежала на боку, потому что ваш отец вынул из нее все деньги. Куча народу хотела купить ее даром. Чтобы продать ее дорого, надо было либо вкладывать в компанию средства, либо нанимать хороших менеджеров. Ваш отец не понимал, что компании — это то, во что вкладывают деньги, в его понимании компания — это то, что из чего деньги крадут. Поэтому он решил ограничиться хорошим менеджером. Он пригласил меня. У меня уже тогда были репутация и имя. Мои друзья дали мне деньги под проект, а я вложил их в «Авиарусь». Я вложил больше пяти миллионов долларов. Все это подняло стоимость компании. Когда начались переговоры о продаже, я запротестовал. Я сказал, что компания нормальная, может летать — зачем ее продавать. Тогда ваш отец вышвырнул меня вон.

— А пять миллионов?

Никитин пожал плечами.

— А вот чтобы я не просил эти пять миллионов, ваш отец и завел против меня уголовное дело.

— Это было давно?

— Семь лет назад. Мне пришлось уехать из Москвы, я уехал в Китай. Сидел там, организовывал поставки китайского барахла. У нас было мало самолетов, мы брали их в аренду. У региональных компаний. Потом мы их стали покупать. Потом сделали SkyGate. Потом SkyGate купила активы «Авиаруси».

— И вы заплатили нормальную цену?

— Разумеется. Уж поверьте, ваш отец мне ни копейки ни сбросил.

— Можно узнать какую?

Молодой миллионер если и заколебался, то на мгновение.

— Разумеется. Восемьдесят пять миллионов долларов.

Аня невольно почувствовала облегчение. За эти деньги она сумеет расплатиться с кредиторами. Вот, она даже страшного Олега Васильевича уговорила на скидку в семьдесят процентов. Если другие кредиторы согласятся хотя бы на пятьдесят процентов, у компании еще останутся деньги и самолеты, чтобы летать. Все нормально. Она не даст «Авиаруси» умереть. Она продолжит дело отца.

И она найдет его убийц.

Для этого ей и нужны деньги, потому что с деньгами убийц найти проще.

Дверь отворилась, и опять появилась секретарша Никитина. В руках ее была новая папка. Никитин пробежал глазами листки. Он читал со скоростью сканера.

— Уволить, — сказал Никитин, подчеркнув в одном из листков жирной красной чертой.

— Опять топливо? — спросила Аня.

— Нет. Разговоры. Мы пишем все разговоры агентов с клиентами. Мы предупреждаем агентов: нельзя хамить клиентам. Клиент всегда прав. Моя компания называется не универсам «Советский». Моя компания называется SkyGate. Те, кто не соответствует уровню моей компании, могут идти работать в универсам.

Никитин поднялся, подавая Ане белую холодную руку:

— А сейчас прошу меня извинить. У меня совет директоров.

* * *

У служебного выхода из дирекции аэропорта Аня чуть не столкнулась со своим собственным охранником, Игорем. Тем самым, которого она оставила в «Авиаруси».

Игорь стоял у ее «Мерседеса» и открывал заднюю дверь, и когда он увидел Аню, то чуть не выронил мороженое, которое держал в руках. Мороженое было в вафельных стаканчиках, и стаканчиков было штук пять.

Тут же с переднего сиденья пулей выскочил маленький верткий Баклажан и отворил перед Аней заднюю дверь.

Аня посмотрела сначала на веснушчатое лицо Игоря, потом на стаканчики. Когда ей было шесть лет, это мороженое стоило девятнадцать копеек, и это было самое вкусное мороженое на свете. Аня внезапно вспомнила, что ничего не ела, если не считать печенья в кабинете Каменецкого.

— Хотите? — сказал Игорь, и протянул ей горсть стаканчиков. Все пять стаканчиков спокойно умещались в широкой, как ковш, горсти.

Аня улыбнулась и взяла один стаканчик.

— Анна Семеновна, — жалобно сказал Игорь, — вы попросите, чтобы нас сменили, а? Вы вот без охраны уехали, а нам Станислав Андреевич так по ушам даст. И Петров тоже даст.

Петровым звали начальника службы безопасности «Авиаруси».

— А вы долго охраняли моего отца? — спросила Аня Игоря, когда они ехали обратно в Москву.

— Долго, — сказал Игорь, — почти год. А потом мы с Дмитрием Иванычем стали ездить. А себе он собровцев взял.

— Повезло нам, — сказал Игорь, откусив полвафельного стаканчика, — Семен Аркадьич ведь нашу машину взял. Ну, когда взорвался. А нас не взял.

— А как получилось, что отец поехал в офис на чужой машине? — спросила Аня.

Игорь с увлечением приканчивал мороженое.

— А черт его знает, чинили что-то. Нам утром говорят: возьмите разъездной джип и езжайте за Дмитрием Иванычем. А ваша хозяина повезет.

Руки Игоря из-за холода были в черных нитяных перчатках. Одна перчатка прохудилась, и сквозь нее был виден большой палец с обкусанным розовым ногтем. Он казался совсем мальчишкой, с детским веснушчатым лицом, но Аня почему-то вспомнила, с какой легкостью Игорь распахнул перед ней тяжелую дверцу бронированной машины.

— Прикинь, — сказал Игорь, — у водителя-то ноги оторвало. Одна кочерыжка от мужика осталась. А у него дочке полтора месяца.

* * *

Аня вернулась в офис к шести. Вечерняя Москва оплывала мокрыми огнями и стояла в пробках.

Следователь Николай Арлазов болтал в предбаннике с секретаршей Викой. Вика ненатурально смеялась и строила ему глазки.

— Здравствуйте, — сказал следователь, — вот, выясняю, кто в офисе мог заранее знать, что Семен Михайлович поедет не на бронированной машине.

— Кто угодно, — пожала плечиком Аня.

— Нет, не кто угодно. Виктория Ивановна звонила на станцию техобслуживания накануне. И ей сказали, чтобы водитель приезжал к десяти часам. И тогда господин Собинов сказал, что поедет на работу во второй половине дня, когда машина вернется.

— И почему он срочно выехал на работу?

— Кто-то, очевидно, позвонил ему. И потребовал срочно приехать. Кто-то, кому владелец компании не мог отказать.

Аня помолчала.

— А если бы… если бы он поехал на бронированной машине? Что с ней… с ним было бы?

— Ну, наверное бы, пришлось перекрасить машину.

Аня отвернулась, чтобы скрыть слезы, и прошла в кабинет.

Аня перенесла совет директоров на утро, чтобы до этого хоть чуть-чуть подготовиться и разобраться с долгами и активами компании. Ей хотелось это сделать самостоятельно, чтобы не выглядеть глупой девчонкой в глазах своих замов.

Она вызвала слесаря и сотрудника компании, которая произодила сейфы, и велела вскрыть сейф. Секретарша Вика сказала, что это невозможно сделать до утра, и Аня ответила, что если сейф не будет вскрыт до десяти вечера, Вика может считать себя уволенной.

Пока сейф оставался закрытым, Аня занялась изучением бумаг, лежавших в ящиках стола и имевшихся в распоряжении бухгалтерии. Они искала те восемьдесят пять миллионов долларов, о которых ей сказал Никитин.