Наследники Ваньки Каина - Валентин Саввич Пикуль

Вернувшись из поездки, Купцов зашел к своему заместителю, с которым успел перейти на «ты».

— Ты местный, объясни, что там такое, в чем дело?

— Не лазил бы ты лучше туда, Николаич, — отвел глаза тот. — Не то неприятностей не оберешься, да еще подцепишь невесть что… Могильник там, понимаешь? Спецмогильник для радиоактивных отходов. Многие знают и… молчат.

— Да тут же курорт рядом! — ахнул Иван. — Соображаешь?

— Соображаю, — уныло ответил зам, — а толку что?

Ночью Купцов почти не спал — мерещилась невидимая, неслышная, без вкуса и запаха, смерть, тихо крадущаяся к отдыхающим и ничего не подозревающим людям, приехавшим поправить здоровье у моря.

Утром Иван позвонил главному врачу одного из санаториев. Депутат и неугомонный человек, тот слыл правдолюбцем и главой местных «зеленых». Через несколько дней в местной газете появилась наделавшая много шума статья главврача, общественность зашевелилась, областные власти не на шутку забеспокоились.

— Ты чего там людям отдыхать спокойно не даешь? — позвонил начальник областного управления. — Мало тебе? О таких вещах не стоит распространяться, а тут вы искались, экологи! — Последнее слово прозвучало как ругательство. — Ты еще сам не понимаешь, что затеял. И не оправдывайся, я знаю, что тебя туда носило, уже доложили.

— Я не отрицаю, что ездил туда, — признался Купцов.

— Ну чего тебя туда понесло? — простонал, словно у него болели зубы, генерал. — Знал бы — и помалкивал в тряпочку.

— Это непорядочно, — ответил Иван.

— Порядочный, — хмыкнул генерал. — Заварил кашу… Ну и характер у тебя, просто волчий, — возмутилось начальство, — злобный и нетерпимый. Тебя специально, что ли, ко мне прислали?

Опустив на рычаги телефонную трубку, Иван усмехнулся — все равно дело сделано: спецмогилышк ликвидируют и радиоактивные отходы вывозят. Но куда?..

Больше на совещаниях генерал ему не кивал и делал вид, что вообще не замечает «столичного майора». Жизнь продолжалась — съездил в отпуск, большую часть которого пришлось потратить на оформление развода: побывал в министерстве, где вовсю говорили, что скоро надо ждать перемен к лучшему и тогда можно будет попытаться решить вопрос об обратном переводе; вернулся к себе — и тут произошла вторая история…

Как-то утром раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Иван услышал недовольно скрипевший голос начальника управления:

— Спишь там?

— Никак нет, давно на службе.

— А я говорю, спишь! — раздраженно повысил голос генерал. — А вот тот человек, который приехал к тебе отдыхать, не спит.

— Я гостей не принимаю, — холодно ответил Купцов, хотя сразу понял, что речь идет о высокопоставленном лице, занимавшем для отдыха с семьей большой особняк, окруженный высоким забором и бдительной охраной.

— Все отдыхающие — твои гости, — сообщил генерал.

— Не понимаю.

— Не понимаешь? Человек старый, уснуть не может, только забудется под утро, а тут скаженные вороны каркать начинают, будят. Немедленно прими меры!

— Я, товарищ генерал, воронами не командую.

— Придется научиться! Чтобы завтра тихо было. — И начальник управления бросил трубку.

Взбешенный Иван позвонил в Москву, знакомому журналисту. Он обещал помочь. Но обещания обещаниями, а как воевать с воронами? Купцов поехал к старому сторожу, с которым познакомился случайно, гуляя в один из вечеров по городку. Старик был язвительный, сильно покалеченный на войне, но правильный.

— Бона, — осторожно трогая пальцами глубокий шрам на лбу, говорил ему сторож, угощая рыбой, выловленной им в море, — это меня в сорок пятом под Берлином стукнуло. Помню, написал я нашему дорогому и любимому маршалу и орденоносцу: ты, мол, защищал на войне Малую землю, а я большую. Семнадцати лет пошел на войну добровольцем, четыре раза ранен, в двадцать один год от роду вышел из госпиталя инвалидом и получаю пенсию двенадцать рублев. Но он мне не ответил, зато местные власти по психушкам начали таскать, — мол, не беспокоят ли старые раны в голове? Жалко, ты не пьющий, а то выпили бы с тобой, Ванька, за то, что до наших дней дотянули…

Выслушав жалобы Купцова, старик крякнул:

— Допекли, значит, его вороны, а власти над ними нету? То-то, сами город загадили помойками… Но ты об это руки не марай. Мелкашку мне дашь? Тогда я помозгую…

Получив под расписку мелкокалиберную винтовку и десяток патронов к ней, сторож отправился на самую крупную помойку городка и настрелял там штук восемь ворон. Потом, взяв лестницу, развесил их вниз головами на деревьях, стоявших вокруг дачи высокопоставленного лица, охотно объясняя прохожим, что и почему он делает. На следующий день весь город знал об истории с воронами, а вскоре она докатилась до области и пошла гулять дальше, обрастая новыми подробностями. Высокопоставленное лицо вынуждено было прервать отпуск и немедленно уехать, а вороны, как ни странно, действительно исчезли.

Через некоторое время отдыхавший в городе чин был снят со всех постов и отправлен на пенсию, произошла долгожданная смена руководства в министерстве, а Иван все ждал и ждал. Только весной его вызвали в управление области.

— Я думаю, нам пора расстаться, — откинувшись на спинку кресла, сообщил генерал. — Много же ты мне крови попортил, Купцов, ой много. Знал бы, ни в жизнь тебя не взял бы. Одни вороны чего стоили.

— Не я был инициатором этой истории, — ответил Иван.

— Ладно, — отмахнулся начальник управления. — Министерство тебя пока не может взять, хотя я сам просил, а вот в столичное управление предлагают. Есть там такой Рогачев Алексей Семенович. Пойдешь?

— Я у него начинал, пойду. Здесь кого на мое место поставите?

— Найдем, — насупился генерал.

В начале лета Иван сдал дела, получил очередной отпуск и вернулся в родной город. Хотелось верить, что теперь навсегда.

— Тебя там держать — что компьютером гвозди заколачивать, — встретил его Рогачев. — Попотей теперь здесь, только, боюсь, недолго ты у меня задержишься, заберут в министерство.

— А я не тороплюсь, — улыбнулся Иван, отмечая, как сдал за последние годы Алексей Семенович. Оно и понятно — не легкая работа в уголовном розыске.

— Ты всегда не торопишься, — проворчал Рогачев, — за тебя могут поторопиться. В общем, раскачиваться нечего, давай включайся, работать надо, обстановка в городе сложная.

Разбойное нападение на квартиру Лушина было первым делом, по которому начал работать Иван Купцов, вернувшись в Москву…

* * *

Когда Купцов и оперуполномоченный из его группы — огромный немногословный Саша Бондарев — приехали на место происшествия, следственно-оперативная группа районного управления была уже там. У подъезда толпились вездесущие старухи, судачившие о случившемся, и всезнающие пенсионеры.

Взбежав по ступенькам подъезда, Иван посторонился, пропуская санитаров выносивших Машу. Следом за носилками, просительно заглядывая в лицо озабоченного врача, семенил Лушин — жировые складки его огромного живота обвисли, голос жалобно