Отвага и честь - Грэм Макнилл

Крупнокалиберные заряды вылетали из коротких стволов, каждый раз за тяжелым ударом следовал свист маленького ракетного мотора. Красноперый прыгнул через стволы и легко приземлился рядом с ним, размахивая клинком и норовя попасть в голову.

Медерик отразил удар и обогнул нож Красноперого, полоснув его по руке. Зверь отпрянул, почувствовав боль, и Медерик не дал ему второго шанса. Он перекатился через дергающийся тяжелый болтер и ударил Красноперого ножом в живот. Это был не лучший удар, и он сам едва не упал, но выбора не было.

Когтистая лапа Красноперого ухватила его за запястье, когда нож был буквально в миллиметре от брюха круута. Нож Красноперого был занесен, и Медерик знал, что блокировать удар не сможет. И тогда он схватил плечевой ремень и потянул круута на себя. Потерявшие равновесие на и без того ненадежном гусеничном кожухе, противники перевалились через кожух болтера и приземлились на покоробившийся металл передней части танка.

Медерик сильно ударился, тяжелое тело круута вышибло из него воздух, и нож куда-то отлетел. Красноперый поднялся, держа свой нож двумя руками и целясь им в сердце Медерика. И остановить его человек не мог.

Тогда тяжелый болтер снова выстрелил, и верхняя часть тела Красноперого разлетелась на куски.

Медерик был весь в крови, у него и во рту ее было полно и приходилось отплевываться: искромсанные останки круута полетели в него, прежде чем соскользнуть с танка.

Он полежал без движения, а потом сообразил, что танк больше не стреляет. Он медленно приподнялся, остерегаясь многочисленных орудийных систем «Отца Времени» и вытирая лицо от крови Красноперого — насколько это было возможно.

Гвардейцы выбирались из индивидуальных окопов и импровизированных укрытий, все в крови и ожогах после пальбы из лазганов. Они ликовали: удалось выжить в последней схватке. Склоны холма застилал дым от горящих машин и трупов тау. Медерик устало и торжествующе улыбнулся. «Отец Время» снова стабилизировал ситуацию и удержал тау. И отчего у них нет целой армии таких танков?

Он услышал, как сзади открылся люк, встал, опираясь на теплый ствол пушки, чтобы выпрямить измученное тело, повернулся и отдал честь высунувшемуся из люка ошарашенному Натаниэлю Уинтерборну.

— А что это вы забыли на моем танке, капитан?

Медерик расхохотался на грани истерики:

— Да вы же все равно не поверите.

Прибрежный город Пракседес простирался перед ними, и Леарх едва верил, что они пришли в пункт назначения. Зайти так далеко на территорию врага — уже фактически чудо, особенно если это территория тау, но Леарх не знал в Империуме лучших скаутов, чем Ультрамарины.

Стараясь не поднимать голову высоко, Леарх наблюдал за деятельностью врага в городе. Он и его товарищи прятались в пакгаузе на скалах над посадочными платформами, и пока Иссам менял повязку на руке Пармиана, Даксиан сторожил единственный вход в здание.

Обширное помещение было загромождено ящиками с печатями тау, и Ультрамарины перерыли все в поисках того, чем можно было бы воспользоваться. В большей части ящиков находились сухие пайки тау, пробовать которые космодесантники не стали, зато Иссам нашел свежие бинты и антисептик для лечения раны Пармиана.

Два скиммера, которые они отняли у следопытов, лежали в углу. Леарх пытался забыть, как они сумели ими воспользоваться, но знал, что забыть не удастся, потому что генетический код пилота-ксеноса теперь был частью его самого.

Даже после впрыснутого через броню рвотного и слабительного он все еще смутно ощущал чужеродные эмоции и роящиеся в голове мысли. Вонь и маслянисто-резиновая текстура мозга тау были отвратительны, но он содержал информацию, в которой они нуждались, чтобы безопасно обойти сторожевые башни, разбросанные по Пракседесу. Леарх смог добыть эту информацию благодаря высокоспециализированному органу, имплантированному между шейным и грудным позвонками и называющемуся омофагея.

Расположенная в позвоночном столбе, омофагея соединялась с мозгом космодесантника и давала ему возможность буквально переваривать информацию. Нервные окончания, вживленные между позвоночником и желудком, позволяли омофагее поглощать генетический материал, содержащийся в живых тканях, и извлекать из него память, опыт и врожденные способности.

Немногие ордена космодесантников все еще могли успешно культивировать такие сложные биологические технологии, но апотекарии Ультрамаринов поддерживали генное наследие своих боевых братьев в величайшей чистоте и чрезвычайно заботливо. Мутации случались в генохранилищах других орденов, в результате чего развивались нездоровые амбиции и бесконечные кровавые ритуалы. Одна мысль о том, что он ел сырое мясо, как десантники варварских орденов Расчленителей и Кровопийц, вызывала у Леарха отвращение, и он признался в своих опасениях Иссаму в ночь, когда они подошли к Пракседесу, — когда поднялась луна.

— У нас не было выбора, — сказал Иссам.

— Знаю. Желудку от этого не легче.

— Когда снова будем на Макрагге, апотекарии выкачают у тебя кровь и очистят ее от любой заразы. Ты снова будешь собой, и довольно скоро, не переживай.

— Я не заражусь, — рассердился Леарх. — Я этого не потерплю. Смотри, что стало с Пазанием, — он лишился звания и изгнан из роты на сто дней!

— Пазаний скрыл свою… болезнь от старшего по званию, — напомнил Иссам. — Вот за что его наказали. Слушай, брат, тебе надо успокоиться.

— Успокоиться? Да как я могу успокоиться? Это же не ты ел мозг ксеноса!

Сначала Леарх предположил, что мозг тау слишком далек от человеческого, чтобы можно было извлечь из него ценную информацию, но через несколько секунд после того, как он проглотил первый кусочек влажного жесткого мяса, сержант почувствовал первые проблески чужих мыслей. Не воспоминания как таковые, но впечатления и врожденное понимание, будто он всегда знал ужасные вещи, заполонившие его ум.

Леарх не различал значков на панели управления скиммера, но знал их функции и инстинктивно разбирался в том, как тут все работает. Остальные наблюдали за тем, как аккуратно он вел скиммер тау мимо скал, понимая, как им управлять и при этом не разбить и не активировать неизвестные системы.

Менее чем через час они были в пути — летели в Пракседес на скиммерах разведки, и едва они опустились в скалистый каньон, как наткнулись на две тонкие сторожевые башни. Дроны засекли их и поднялись вверх, но Леарх, не раздумывая, нажал на несколько кнопок на боковой панели, и куполообразные навершия башен снова погрузились в люки.

Скиммеры шли быстро, и Ультрамарины скоро оказались на окраине прибрежного города. Вокруг Пракседеса башни стояли гуще, но, вооружившись правильными кодами доступа, Ультрамарины прошли дистанционный досмотр и укрылись в пакгаузе, не подняв тревоги в стане врага.

Иссам подошел к окну, и Леарх коротко кивнул сержанту. С тех пор, как он съел мозг тау, он стал обижаться по мелочам и отвечать колкостями. «Чаще, чем обычно», — подумал Леарх с нехарактерной для него честностью по отношению к себе.