Шалунья - Сюзанна Энок

Ответить Кристин не успела. В дверь постучал Уэнтон — он принес хозяину утренний выпуск «Тайме». Взяв газету, Алекс захлопнул дверь прямо перед носом дворецкого. На первой полосе была напечатана пронизанная тревогой статья о том, что к пятнадцатому числу Наполеон планирует двинуться из Парижа к Кале, переплыть пролив и высадиться в Дувре.

— Что-нибудь интересное?

— Не особенно. — Отложив газету в сторону, Алекс подошел к ней и, погладив по щеке, повторил: — Пообещай.

Не отрывая от него взгляда, Кит погрузила лицо в его ладони.

— Алекс…

— Если ты скажешь «нет», я привяжу тебя к кровати или выставлю вокруг дома вооруженную охрану, — пригрозил Алекс. Похоже, он говорил серьезно.

— Я не уеду, пока мы не поговорим, — прошептала Кристин и, выдавив из себя улыбку, вздохнула: — Упрямец ты этакий! Пообедаешь со мной, или мне пригласить Реджа с Фрэнсисом?

Эвертон почувствовал, что ему не хочется, чтобы Кристин проводила время с его дружками. Поскольку он уже не мог видеть в ней дурно воспитанного мальчишку, ему невыносима была даже мысль о том, что Кит будет наслаждаться обществом мужчин, даже если эти мужчины не предлагают ей ничего, кроме дружбы.

— В «Нейви» в час. Идет? — спросил он, натягивая ботфорты. — И предупредим Уэнтона, чтобы он попросил твоего отца подождать нас.

— Ладно, — кивнула Кит.

Может быть, она тоже не выносит лжи и полуправды, подумал Алекс. Больше между ними не будет никакой лжи.

Подойдя к двери, он открыл ее, потом снова закрыл и вернулся к Кит. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе и коснулся губами ее губ.

— Будь умницей, — попросил он и, взъерошив напоследок ей волосы, вновь направился к двери, бросив на ходу: — Увидимся в час, детка.

К счастью, Алекс догадался отправить всех слуг вниз, и Кит смогла проскользнуть в свою спальню никем не замеченной. Она присела на краешек кровати, чувствуя, что ей не хочется снимать рубашку Алекса. От ткани исходил его запах, и Кит, не в силах сдержаться, откинулась на спину и, смеясь, заболтала в воздухе голыми ногами. Быть женщиной оказалось не так плохо, как она себе представляла. По крайней мере пока находишься рядом с Александром Кейлом.

Он сказал, что они поговорят позже. Но много ли она осмелится ему рассказать? Естественно, ничего, что могло бы навредить ее отцу. О Господи, как же она устала от бесконечного вранья, а еще больше — от вранья Алексу!

Наконец Кит оделась и спустилась вниз позавтракать. Украшенная бисером маска по-прежнему лежала в кармане пальто, и Кит вытащила ее, опасаясь, что Уэнтон или кто-то из слуг наткнутся на нее. В саквояже, который она упаковала перед отъездом в Париж, могло найтись для нее место, и, бросив взгляд на высокие напольные часы. Кит вернулась наверх и закрыла за собой дверь. Встав на колени, она расстегнула ремни на саквояже и, засовывая маску под одну из рубашек, вдруг наткнулась на какой-то незнакомый предмет. Кит вытащила его и нахмурилась: этого маленького кожаного мешочка она никогда не видела. Развязав стягивающий его узел. Кит так и ахнула. Деньги! И французские, и английские купюры разного достоинства. Всего на сумму почти две тысячи фунтов. Еще в мешочке оказалась записка, и Кит вытащила ее трясущимися пальцами. В ней знакомым почерком Алекса было написано: «Береги себя, кузен. Любящий тебя Эвертон». Записка была датирована двумя днями ранее. Должно быть, Алекс сунул ее в саквояж, пока Кит была у Даунингов.

Даже если учесть, что Алексу было приятно находиться в ее обществе, это был необыкновенно щедрый дар. Слезы заструились по щекам Кит. Имея такие деньги, они с отцом могут перестать заниматься контрабандой, переехать из Сен-Марселя в какой-нибудь более престижный район Парижа и даже уехать из Франции. И Алекс сделал ей предложение! Даже если его решение было продиктовано дурацким чувством долга, это все равно приятно.

Она с радостью вышла бы за него замуж и осталась с ним вместе навсегда, но сначала нужно выяснить, как он будет к ней относиться, после того как узнает, кто она на самом деле. А потом, если, узнав о том, что она занимается контрабандой, он все-таки захочет взять ее в жены, — что ж, она не станет возражать.

Граф Эвертон заставил себя спокойно выйти из Букингемского дворца и, не оглядываясь, идти вперед, хотя его так и подмывало обернуться, обозвать принца жирным олухом и запустить в окно камнем. Хорошо хоть Ферт остался обсудить еще кое-какие вопросы — можно будет немного погодя дать волю своему гневу. Не глядя на двоих своих товарищей, Алекс вышел за территорию дворца и, только очутившись на аллее парка Сент-Джеймс и отослав Уоддла домой, дал волю своему гневу.

— Самодовольный, чванливый осел! — рявкнул он, стукнув по бедру с такой силой, что наверняка останется синяк.

Его товарищи смущенно переглянулись.

— А чего ты, собственно, ожидал, Алекс? — не повышая голоса, спросил Джеральд Даунинг, явно пытаясь успокоить кузена. — Ему хочется кого-нибудь повесить. И немедленно.

— Я не могу дать ему того, чего у меня нет! — выпалил Алекс.

— Прости, может быть, я чего-то не понимаю, но, насколько мне известно, ты занимаешься подобными делами уже шесть лет и до сих пор еще не было ни одного случая, чтобы ты не поймал контрабандистов, — вмешался в разговор Редж Хэншоу. — Думаю, принцу и его светлости тоже это пришло в голову. Мне кажется…

— Я ведь перехватил это чертово оружие! Перехватил или нет?

— Перехватил, — согласился барон. — Во всяком случае, первую партию. А вот о второй никто из нас не слышал.

— Он практически обвинил меня во лжи!

— Но ведь так оно и есть, — заметил Джеральд, поигрывая тростью, — ты ведь ему наврал.

Алекс перевел взгляд на кузена и ответил:

— Да.

— Но почему? — удивился Редж. — Ты представляешь себе последствия своего поступка?

Алекс прекрасно себе это представлял.

— Оставьте меня в покое, вы оба! — рявкнул Алекс. — У меня были на то свои причины.

И самая главная: изыскать способ защитить Кит, прежде чем выдать ее отца властям, подумал он.

Редж вздохнул и, остановившись рядом с торговкой цветами, купил букетик. Вдев его в петлицу, он покачал головой:

— Алекс…

В этот момент раздался выстрел. Что-то горячее обожгло Алексу щеку, а Редж, откинувшись назад, мешком свалился на землю, прямо под ноги герцогине Девенбрук.

Та тотчас же рухнула в обморок, а прогуливавшаяся великосветская публика завизжала и разбежалась в разные стороны. В этой суматохе Алекс не понял, откуда прогремел выстрел, не говоря уж о том, чтобы заметить стрелявшего.

— Редж! — взволнованно крикнул он, пробиваясь сквозь толпу к своему товарищу.