Зрачок Истины - Дарья Вайзман

– Разве? Надеюсь, в аду вы подружитесь, – в его голосе звучала неприязнь.

– Думаете, вам всё сойдет с рук? Вас раскроют!

Лесовец противно засмеялся. Он будто выдавливал из себя смех, словно разучился радоваться.

– Думаешь, я боюсь? – заговорил он. – Я убил Нину не поэтому.

Олеся догадывалась почему, но предпочла послушать его версию.

– Ты и сама знаешь, – он чуть ослабил хватку. – Наверняка, Нина тебе рассказывала. Смеялись надо мной, да? Пока я валялся в кустах, как собака.

Он не стал упоминать, что в тот момент был абсолютно голым и без сознания.

– А фотки мои она показывала? – усмехнулся он, предвкушая скорую месть. – Думала, я не догадаюсь. А я сразу догадался! Нина слишком усердно подлизывала заведующей зад. Надеялась, что та ей поможет, когда станет главврачом. Не помогла!

На несколько секунд он разжал руку, и Олеся смогла высвободиться. Он лишь рассмеялся её глупой попытке спастись.

– Если бы не ты, – продолжал он, – не было бы всех этих жертв. Столько смертей на твоей совести.

– А может, на вашей?

И эти слова разозлили его. Он настиг Олесю и со всей силы толкнул её о ствол дерева.

– Молчать!

Олеся ударилась плечом, прижав к нему похолодевшую ладонь.

– Я всё рассказала полиции, – крикнула она, – у вас ничего не выйдет!

– Ты блефуешь!

– Вовсе нет. Мой друг из полиции.

– И что? Посадят главврача. Он никудышный управленец и такой же никудышный врач. Ему самое место в тюрьме, на исправительных работах. Хоть какая-то польза обществу.

– Куда ему до вас, – улыбнулась Олеся.

Её издевка возмутила Лесовца.

– Я хирург! – воскликнул он. – Я людей спасаю! А ты такая же дура, как моя племянница. Недаром она у тебя училась. Думаешь, это главврач делал ей операцию? Да он бы всё завалил. Я её вылечил! Она мне всем обязана! Неблагодарная! – кричал он всё громче, будто боялся, что его не услышат.

– Поэтому вы её отравили? Иначе она бы всем рассказала, как её милый дядя её насиловал!

Олеся корила себя только за то, что не догадалась раньше. Только сейчас она ясно представляла, как именно Лесовец убил Юлю. Он подмешал ей в бутылку антидепрессанты (заботливый дядя), а потом, когда девочка умерла, сам наведался в школу и незаметно выкрал эту бутылку, чтобы запутать следствие.

– Я любил Юлю! – говорил он. – Тебе этого не понять!

Олеся нервно засмеялась.

– Посмейся-посмейся! Напоследок! – сказал он. – Если бы ты не сунулась, всё было бы хорошо. Никто бы ничего не узнал.

– Что? А кто записку с моим именем оставил? Тоже я?

– Да, я виноват. Не думал, что эта записка так на тебя подействует. Просто хотел отвести от себя подозрения.

– Удачно получилось, – с иронией добавила Олеся.

– Получилось бы! – выпалил Лесовец, – если б не ты. Лучше б ты погибла от петард. Возни с тобой много.

«Так Петр Зашибин ничего не знал про Лесовца с Юлей. Он был её детским другом, первой неудачной любовью, но не настолько близким человеком, чтобы рассказывать ему страшные тайны», – подумала Олеся.

– Да еще и подключила всех своих дружков, – продолжал Лесовец, – Лысого пришлось убить. А то он орал, что знает убийцу. Я понял, что он ничего не знал, когда он подыхал.

– А Давид вам, чем помешал? Хотели украсть его настойки с аконитом?

– Для вас старался. Пришлось навредить хорошему человеку!

У Олеси с Лесовцом были разные понятия о хорошем. Вдруг она поняла, что это он чуть не отравил Кристину. Спрей от кашля, что она взяла у Олеси, был сдобрен аконитом.

– И вас увидела Милана? – продолжала Олеся.

– Эта маленькая воровка бегала за Давидом по пятам, чтобы выпросить дозу. Сама виновата.

– Да?

– Мне надоело с тобой болтать!

Он уже потянулся к Олесе, чтобы поднять её, но она замахнулась на него ногой. Ударить его у неё не вышло. Вернее, он увернулся от удара и лишь посмеялся над ней. Она всегда была слишком уязвимой в физическом плане и недостаточно быстрой. Отползая от Лесовца, она даже не сразу заметила позади себя склон и кубарем покатилась вниз. Она крутилась как мячик, пока не приземлилась на мелкие камешки возле реки.

Лесовец, как хищник, приближался к ней, будто боялся, что не успеет закончить начатое.

Олеся уже хотела встать, но он схватил её за волосы. Она снова увидела его ужасающий звериный взгляд. Взгляд, который не мог принадлежать человеку, только хищнику.

Лесовец склонился над ней. В одной руке он держал шприц, а другой – Олесины волосы, чтобы она не сбежала. Что он собрался ей вколоть? Наверное, решил обставить всё так, будто она сама утонула. Какой оригинальный ход!

От страха Олеся истошно кричала, как баран на бойне, и ощущала она себя примерно также. Просить о пощаде столь опасного человека, как Лесовец было бы бессмысленно. Он, как зверь, слышал слова, воспринимал интонацию, но не понимал человеческую речь. Да и Олеся, будто онемела от ужаса. Она могла лишь вопить и плакать. Причем, крик сейчас был её лучшим союзником.

Лесовец поднес к её шее шприц, ликуя, что, наконец, с ней расправиться. Как вдруг его тело сотряслось от удара, который нанес ему Павел и шприц вылетел из рук Лесовца прямо на землю.

Лесовец взвыл, как медведь, но не от боли, а от досады. Ему опять помешали. В гневе он отбросил Олесю в сторону и принялся за Павла. Сначала он бросил в Павла горстку камешков, злорадно смеясь, затем схватил с земли толстую корягу и принялся размахивать ей, как клинком. Павел терпел всё и ловко ускользал от ударов (а их было шесть или семь, он даже сбился со счета), пока, наконец, Лесовец не поцарапал ему куртку. Такого Павел простить не мог. На последние деньги купил как-никак!

– Ну, всё – ты достал меня, придурок! – сказал он и поднял с земли булыжник размером с человеческую голову. – Обычно я не бью стариков и больных! – и он запустил булыжником в Лесовца.

Но тот увернулся, и булыжник угодил в живот главврачу, который как раз бежал к ним, но так и замер на месте, согнувшись от боли. Он лишь успел прокричать, что вызвал полицию. Жаль не скорую.

Лесовец злорадно захохотал и сделал несколько шагов к своему шприцу.

– Всех хахалей собрала, падшая женщина? – обратился он к Олесе.

Павел снял с себя ремень и с его помощью выбил корягу из рук Лесовца, а затем нанес ему два удара в челюсть и свалил его на землю.

– Зря так стараешься, – рассмеялся ему в лицо Лесовец, облизывая кровь со своих губ, – я видел, как она сегодня от главврача выходила. Целый час у него провела. Тебе с ним разбираться надо, а не со мной!