Дорога к тебе - Барбара Делински

Любит ли он ее сейчас? Никаких «вероятно» тут быть не может. А сказав, что скучает по ней, он сказал только половину правды. Вся же правда — он понял это теперь, здесь, где толстый слой тумана позволял различить только самое главное, — заключается в том, что он скучал по ней уже очень, очень давно.

Воскресным утром Джек проснулся, чувствуя, что Рэйчел лежит в постели рядом с ним — настолько сильны были воспоминания. Ее рука прошлась по его груди и спустилась вниз. Нежный знакомый голос произнес, что она любит, когда он так напряжен — прямо до дрожи. Он вдыхал ее запах, целовал се женское естество и кончил с такими сильными ощущениями, что потом еще долго лежал, прикрыв лицо рукой и тяжело дыша.

Сердце только-только начало успокаиваться, когда трель телефонного звонка снова заставила его тревожно застучать. Кто может звонить в восемь часов утра, в воскресенье, когда Саманта и Хоуп благополучно спят в своих постелях?

— Джек? Это Кара. У Рэйчел обнаружили блуждающий тромб.

— Что значит «блуждающий тромб»? — спросила Саманта.

Они уже сидели в машине и спешно мчались в Монтерей. Лицо Саманты было бледным, даже зеленоватым. Джек подозревал, что дело тут не только в тревоге за состояние Рэйчел, но и в скверном самочувствии после вчерашнего. Перед отъездом он дал ей таблетку аспирина, но она по-прежнему не отрывала головы от сиденья.

Хоуп в своих счастливых башмаках, нагнувшись вперед между сиденьями, ждала ответа.

Джек постарался доступно пересказать им то, что ему сообщила Кара.

— В редких случаях сломанная кость — а у мамы сломана нога — порождает тромб, такой сгусток, который попадает в кровь и движется по венам. Иногда он застревает в голове или в сердце, иногда в легких. У мамы он застрял именно в легких.

— А как они это узнали?

— Сделали сканирование.

— А почему они поняли, что что-то не так?

— Мониторы, к которым она подключена, показали, что в крови понизился уровень кислорода. Проблема была обнаружена сразу, как только появилась.

Джек сразу же выяснил это. Если бы случилась задержка из-за того, что ее перевели из реанимации в обычную палату, он устроил бы скандал.

— Но в чем же она состоит, эта проблема? — настаивала Саманта. — Мама может умереть от этого?

«Типун тебе на язык». Гм, слова из прошлого, и, в сущности, несправедливые, так как Саманта спрашивает лишь о том, о чем Хоуп наверняка думает. Не отвечать — значит напугать их еще больше.

— Может, Сэм, — сказал он, — но не умрет, потому что сейчас с ней Бауэр и Бейтс. А проблема заключается в том, что тромб может задержать ток крови. В случае с вашей матерью это особенно неприятно. Ее мозг выздоравливает, ему нужно как можно больше кислорода, а так как кровь переносит кислород, ее ток ослаблять нельзя.

Существовала также и проблема с пневмонией. Если разовьется легочная инфекция, это вполне может ее убить. Но пока Джек решил о ней не упоминать.

— Значит, ей будут делать операцию, чтобы его удалить?

По словам Кары, операция сейчас сопряжена с большим риском.

— Его пытаются ликвидировать с помощью какой-то штуки, которая называется «убийцей тромбов». Она должна его разрушить.

— Немедленно?

Он спросил у Кары то же самое и с тем же чувством тревоги.

— Они надеются, что да.

— А если не получится?

— Не надо выискивать неприятности, Сэм.

— Но…

— Сэм! — Он взял ее за руку. — Нет смысла думать о худшем. Я знаю не намного больше тебя, но ведь нам должно когда-нибудь повезти, правда? — Когда она не ответила, он слегка встряхнул ее руку: — Правда?

— Да, — прошептала она и закрыла глаза.

До конца пути Джек так и держал ее за руку. Это его успокаивало — так же, как и щека Хоуп, прижавшаяся к его плечу.

Кара забыла сказать Джеку о трех небольших деталях.

Во-первых, Рэйчел вернули в реанимацию. Они обнаружили это, когда явились в ее палату, увидели, что она пуста, и в панике бросились назад по коридору.

Во-вторых, губы Рэйчел и кожа вокруг рта посинели, и это уже само по себе пугало, не говоря даже о третьем обстоятельстве: Рэйчел тяжело и хрипло дышала.

— Это происходит из-за того, — пояснила Кара Джеку и девочкам, с ужасом смотревшим на Рэйчел, — что в легких образовался затор и кровь не может участвовать в вентиляции. Кровь, которая несет кислород, не может попасть в легкие на смену крови, насыщенной двуокисью углерода. Тяжелое дыхание, которое вы слышите, означает, что Рэйчел пытается получить больше кислорода. Все выглядит гораздо страшнее, чем есть на самом деле.

Это мало успокаивало. Джеку казалось, что Рэйчел находится на грани смерти.

— А когда начнет действовать ваше средство?

— Мы надеемся, что результаты появятся через несколько часов.

Первый час тянулся долго-долго, но вот наконец он подошел к концу. Рэйчел по-прежнему тяжело дышала.

Джек не знал, что делать. Его пугали и те хрипящие звуки, которые издавала Рэйчел, и цвет ее кожи. Некоторое время он просто стоял, обняв обеих девочек, но в конце концов все они устали и сели на кровать — девочки с одной стороны, Джек с другой. Джек подумал было о том, что надо бы поговорить с Рэйчел, но он столь напряженно прислушивался к этим хрипящим звукам, что никакие слова не приходили в голову.

— Как ужасно она дышит! — прошептала Саманта.

Джек согласно кивнул. Поддерживая голову Рэйчел, он периодически касался то ее лица, то шеи и думал о том, что по иронии судьбы она посинела как раз тогда, когда царапины на щеке почти зажили. В его желудке стоял привычный ком. Из далекого детства на ум приходили слова молитвы, в свое время насильно вколоченные туда отцом. Память мало что сохранила, тем не менее Джек мысленно твердил: «Добрый Боже, помоги ей… придай ей силы… исцели ее…»

Пошел второй час, а хрипы не уменьшались.

— Держись! — пробормотал Джек. — Ты с этим справишься, Рэйчел. Дыши глубже, не спеши. — Он сухо рассмеялся.

— Что такое? — спросила Саманта.

— Когда-то мы уже проделывали это с твоей мамой, во время первых родов. Я тогда ее наставлял: «Держись, Рэйчел! Ты это сможешь. Дыши глубже, не спеши». А потом на свет появилась ты.

— И сразу начала орать?

— Нет. — Помолчав, он улыбнулся. — Вообще-то да. Ты с самого рождения была очень шумной. Очень. Это нормально — ты ведь просто давала нам знать, что чего-то хочешь.

— А я? — спросила Хоуп.

— Ты была потише. — Его улыбка теперь предназначалась Рэйчел. — В некотором смысле это было даже хуже. Ты не все нам говорила, так что приходилось догадываться. Вы даже тогда были разными. Ваша мама считала, что вы были разными еще тогда, когда она вас носила.