Чего вы хотите? - Роман Сенчин

– Я знаю, откуда самолет – в Камбодже отлетал девять лет! Кто его пустил на рынок? Почему государство дало сертификат? Ну почему нет порядка в Росавиации?!

– Как было сказано, – снова возникла дикторша, – большинство аварий происходит из-за ошибок пилотов. По мнению участников круглого стола, надо предпринимать срочные меры по переподготовке летного состава… И конкретный пример в продолжение темы. О безопасности полетов на «Ту-154М» заговорили после серии катастроф с участием этой модели. В марте Росавиация предложила снять ее с эксплуатации. И поставила срок – первое июля. Месяц уже начался, а модифицированные «Тушки» всё летают. Причем, как выяснил наш корреспондент Роман Ишмухаметов, в авиационном ведомстве даже не могут их пересчитать.

Пошел сюжет под мужской уже голос:

– Из восьмидесяти пяти самолётов «ТУ-154М», которые эксплуатируют российские авиакомпании, с учетом рекомендаций Росавиации на сегодня доработаны только пятьдесят шесть. Ещё от двадцати бортов по разным причинам отказались сами авиакомпании и больше их не используют.

Появилась фотография мужчины, надпись внизу экрана: «Сергей Извольский. Советник руководителя федерального агентства воздушного транспорта (Росавиация)» – и раздался торопливый тенор, явно записанный из телефона:

– Девять самолетов на сегодняшний день недоработаны. После доработки, которая будет произведена в этом году либо в начале следующего года, эти самолеты также будут возвращены в эксплуатацию и будут задействованы в выполнении полетов.

– В Росавиации, – продолжил голос корреспондента, – затруднились назвать компании, которым принадлежат девять недоработанных судов. Интересно, что эти лайнеры, оказывается, всё-таки могут перевозить пассажиров, ведь воздушное ведомство только рекомендовало – не запрещало. Самые крупные компании, эксплуатирующие «ТУ-154», – «ЮТэйр», «Кавминводыавиа», Уральские и Дагестанские авиалинии – заверили, что пожелания Росавиации выполнили… Ещё в марте глава ведомства Александр Нерадько заявил, что «Тушки» давно не модернизировались. И последние катастрофы (появились кадры катастроф) с самолётами «ТУ-154М» – именно эту модификацию и рекомендовала доработать Росавиация – случались, в частности, из-за отказа систем электроснабжения, который спровоцировал тепловой разгон аккумуляторов, а также из-за нарушений работы топливной системы. Из-за сбоев этих систем летом две тысячи девятого «Ту-154» разбился в Иране, а экипажу «Алросы» годом позже только чудом удалось посадить лайнер в тайге на не приспособленной для этого полосе. – На руку Шулина легла рука жены, пожала. – Последний инцидент: экстренная посадка самолёта Дагестанских авиалиний в московском Домодедове через двадцать минут после взлёта из Внуково… Заслуженный пилот СССР Олег Смирнов, – в экране пожилой мужчина, почти уже старик, – говорит: «Ту-154» – машина надёжная. Настоящая рабочая лошадка. Хоть и нуждается в доработке, но зато идеально подходит к неидеальным условиям аэропортов российской глубинки. К тому же, продолжает лётчик, статистика показывает: техника всё же подводит редко, в большинстве катастроф всему виной – человеческий фактор.

Дали прямую речь и самого заслуженного пилота:

– В мире и у нас… у нас особенно, – не по-телевизионному медленно тянул он, – катастрофы происходят, как устанавливают официальные комиссии по расследованию, по причине человеческого фактора.

Снова появился корреспондент – говорил быстро и гладко, а шел медленно по какому-то коридору, держа в руке макетик самолета:

– Эксперты говорят, что эксплуатировать «ТУ-154» экономически невыгодно, самолёт потребляет топлива почти в два раза больше, чем его аналоги. А из-за уровня шума воздушное окно в Европу самолёту и вовсе закрыто. Так что авиакомпаниям всё равно придётся спустить «Тушку» с небес на землю, это вопрос нескольких лет, уверены эксперты. – Поставил макетик на стол. – Ну а пока флагман ещё советского авиастроения продолжает перевозить десятки тысяч пассажиров ежегодно.

– Ну да, да, единственный выход – списывать, выводить из эксплуатации, – бросил в телевизор, где уже показывали другое, Шулин. – А взамен что? «Боинги»? Они тоже падают… И всё об одном и том же – у нас всё плохо, всё старое, экономически невыгодное. – Поднялся. – И что? И будем на пузе ползать… Ну вас к черту!

Вышел из дома, потоптался на крыльце, не зная, куда пойти. Сел на ступеньку. Перхнул, выплюнул горькую, из глубины горла, слюну… Пожалел, что не курит. Закурил бы сейчас, может, стало бы легче. Недаром курят. А он с юности берег здоровье. Сначала летать мечтал, а потом уже – так… Да, легче тем, кто курит, пьет, жизнь прожигает. Вон Саня Рочев… Не сеет, не жнет, ничего ни у кого не требует, ни на что не надеется, будто знает, что не стоит… Но пофилософствовать может, любит. Он же, Шулин… Что-то всё зреет внутри, бухнет, а в мысль конкретную никак не собирается. Блики одни в голове, а вместо слов – или бурчания вот такие, или… Или, хм, не те слова, какие бы стоило говорить. Другие слова нужны, другие… Другое.

Солнце опускалось за стену деревьев, небо наливалось густой синевой. Потом синева сменится серостью, серость – чернотой. И наступит ночь.

Медленно, лениво из-за жары, пробрел по двору Пират, глянул на хозяина, вильнул хвостом и повалился боком в лопушку у забора. Громко зевнул, вытянул лапы…

Где-то, за несколько дворов отсюда, играл магнитофон – или что там сейчас вместо них? – до Шулина долетали обрывки песни: «Пошел вон! Я не сошла с ума… Пошел вон! Я всё решу сама…»

Раньше, когда он из-за чего-нибудь психовал и вот так же выскакивал на воздух, Маша быстро приходила к нему, успокаивала. Сегодня не вышла… Тишина в доме…

Шулин забеспокоился и сам пошел к ней – вдруг что… А здоровье все-таки надо беречь. Скоро осень, новая навигация. Встречать вертолеты, провожать. И, конечно, ждать изменений. А они будут, конечно, – жизнь-то движется… Изменения будут. В одну из двух сторон.