Инсайт. Почему мы не осознаем себя так хорошо, как нам кажется, и почему отчетливое представление о себе помогает добиться успеха в работе и личной жизни - Таша Эйрих

К счастью, для того чтобы обезопасить себя от эффектов подобного рода, можно использовать простой способ — самоутверждение. Это термин ввел Клод Стил. При получении обратной связи, которая поддерживает ограничивающие нас установки, следует несколько минут напоминать себе о другом важном аспекте своей идентичности, а не том, который оказался под угрозой, чтобы укрепить свою «психологическую иммунную систему»[432]. Предположим, вам предстоит пройти аттестацию после трудного года в вашей карьере, когда вы не достигли целевых показателей. Защититься от надвигающейся угрозы вам поможет мысль о том, что вы любящий отец или мать, или волонтер, бескорыстно помогающий людям, или хороший друг.

Возможно, этот способ выглядит слишком простым или нереальным, но, уверяю вас, результаты исследований подтверждают его эффективность. Например, психолог Джеффри Коэн поручил афроамериканским ученикам седьмого класса, которые были подвержены риску угрозы подтверждения стереотипа, в начале учебного полугодия уделить всего десять минут описанию своих самых важных ценностей. В конце полугодия 70 процентов этих учеников получили более высокие оценки по сравнению с группой, которая не выполняла этого упражнения, обеспечив сокращение расового разрыва в успеваемости на 40 процентов[433]. Любопытно, что, по имеющимся данным, самоутверждение смягчает даже физиологическую реакцию на угрозу: снижается уровень кортизола, гормона стресса[434], благодаря чему человек мыслит более рационально и не теряет из виду общую картину происходящего[435].

Если вы видели Стюарта Смолли, персонажа комика Эла Франкена, в шоу Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире»), то самоутверждение может вызвать у вас в памяти образ невысокого толстого человека в желтом свитере, который стоит перед зеркалом и спокойным, монотонным голосом повторяет: «Я достаточно хорош, я достаточно умен, и, черт побери, я нравлюсь людям». Разве эти утверждения не говорят о том, что он замечательный, независимо от обстоятельств, что равносильно удовлетворенности собой? Может ли простая аффирмация в виде самоутверждения просто приводить к уменьшению значения неприятной обратной связи или желанию отделаться поверхностными объяснениями?[436]

Это весьма далеко от истины. И хотя Стюарт Смолли, возможно, способствовал повышению рейтингов шоу Saturday Night Live, он оказал плохую услугу науке самопомощи, выставив ее в таком комическом свете. Серьезные научные исследования по практике самоутверждения однозначно свидетельствуют о том, что на самом деле такие упражнения не способствуют упрощению услышанного, а помогают быть более открытыми неприятной обратной связи. И хотя самоутверждение само по себе может давать эффект удовлетворенности собой, стратегическое использование его в качестве поддержки себя помогает принять горькую правду[437]. По мнению исследователя Дэвида Шермана, аффирмация-самоутверждение делает нас «более открытыми идеям, которые в противном случае было бы слишком больно принять»[438].

Я сама поняла это несколько лет назад. Примерно в период начала работы над этой книгой я готовилась посетить праздничную вечеринку, которую устраивал мой старый школьный друг. Мягко говоря, тот день у меня не задался. Подобно многим авторам книг, с которыми я знакома, при написании книги я поочередно испытываю два противоположных чувства: эйфорическое волнение и парализующую неуверенность в себе (мой муж назвал это состояние биполярным расстройством писателя). Накануне я работала над несколькими основными разделами и изо всех сил пыталась обобщить выводы, полученные в ходе исследований. Раньше на той же неделе после многочисленных неудач мне наконец удалось кое-как связать несколько мыслей воедино. Но меня беспокоило то, что все равно получается не совсем то, что нужно, поэтому я отправила материал своему другу, который работает в издательской сфере, чтобы узнать его мнение.

К моему ужасу, другу текст понравился еще меньше, чем я ожидала. Словом, я и без того чувствовала себя неуверенно, а после его замечаний погрузилась в омут сильных сомнений в своих силах. И главное — я получила отзыв друга всего за час до того момента, когда мне нужно было отправляться на вечеринку. Как и следовало ожидать, этот час прошел в мрачном настроении, в мыслях, стоит ли мне вообще идти. «К черту все, — подумала я, — если я пойду, то забуду о книге хоть на несколько часов».

Войдя в теплый, уютный ресторан с запотевшими окнами, в котором музыкальный автомат играл рождественские песни, я с радостью увидела там много знакомых лиц, этих людей я не видела много лет. Надо отметить, что время учебы в средней школе я всегда вспоминаю с большим удовольствием. (К счастью, никто не запирал меня в шкафчике за хорошие оценки или участие в театральных представлениях, иначе у меня были бы проблемы.) Вечер воспоминаний вместе со старыми друзьями — вот что было мне нужно. Как ни странно, за ужином я ни разу не вспомнила о книге.

Когда очень поздно я вернулась домой, меня охватил острый приступ ностальгии. «В те времена все было так легко», — с тоской вспоминала я. Однако у меня возникло долгожданное ощущение перспективы в отношении преодоления писательских трудностей. В школе я никогда не пасовала перед сложными заданиями, почему же теперь должно быть иначе? В ту ночь я заснула с чувством умиротворенной решимости: завтра я во что бы то ни стало разберусь со своей досадной проблемой. Спала я очень крепко, как не спала уже давно.