Перевозчик - Алекс Орлов

– Не вопрос, сейчас доставлю.

Энша сбегал в трюм и вернулся с двухлитровой бутылкой – из тех, что вынес со станции.

Роджер тотчас припал к горлышку и пил минут пять. Потом забросил в рот таблетки, еще немного попил и поставил бутылку на пол.

– А я вот чего заметил… – начал новую тему Энша.

– Чего?

– Там, когда нас за хобот крепко взяли, ты не оставил ни одного раненого.

– И что?

– А то, что за углом ты троих ранил, остальных вообще на понт взял и приказал просто связать. С чего такая разница, мистер?

– Убивать людей плохо, Энша. Если есть возможность избежать этого, надо избегать.

– Но они тебя запомнили и, будь уверен, в следующий раз не откажут в удовольствии размазать твои мозги по стенке. Ты понимаешь это?

– Я понимаю это, камрад. Я понимаю это, и этим я нарушаю инструкции, однако нарушаю я их не в первый раз и уже разок поплатился за это.

– Какие еще инструкции?

– А… – Роджер отмахнулся. – Не стоит тебе в это лезть. Возможно, я начал бредить, – так много воды после спиртного бывает вредно.

– Но ты крут, Ламберт, ты реально крут. Я таких крутых еще не видел, сравниться с тобой может только Разрушитель. Но он – чудовище, а ты – человек!..

– Спасибо, приятель, – улыбнулся Роджер.

– И знаешь что, Ламберт…

– Что?

Энша выдержал паузу, собираясь с мыслями и концентрируя решимость.

– Научи меня пить.

– Пить? – переспросил Роджер, вспоминая, что следовало бы еще принять таблеток для печени. Впрок.

– Пить, – подтвердил Энша.

– Но… ты же говорил, невкусно, и все такое.

– Невкусно. Но ты же пьешь. Ты пьешь это дерьмо в огромных количествах. Потом взрываешь целый ящик дерьма, а потом валишь из своей трубы еще целую кучу дерьма!.. Ну и к кому мне обращаться, если не к тебе, чтобы научиться пить в огромных количествах?!

Энша произнес это на одном дыхании, как в самом лучшем театре, и Роджер был впечатлен.

– Ну ты и выдал, – признался он и, покачав головой, достал таблетки. Забросил в рот пару и проглотил насухо. Этому его когда-то обучали.

– Я хочу быть, как ты, Ламберт. Мне всегда не хватало решительности, понимаешь?

– И ты думаешь, что это от спиртного?

– Ну… – Энша пожал плечами. – А что я еще должен думать? Я видел, как ты пьешь, так не пьет никто, кого я знаю, даже в кино не видел, а потом я видел, как ты стреляешь – из тех, кого я знаю, никто так не стреляет.

– Нет, Энша, нет, – замотал головой Роджер. – Мне и до этого приходилось стрелять, отсюда и умение, а выпивка пришла в мою жизнь значительно позже. К тому же научиться пить можно, а потом и напиваться, только может так оказаться, что соскочить потом не получится.

– У тебя не получилось?

– Как тебе сказать… – Роджер пожал плечами и вздохнул. – Я еще не пробовал по-настоящему. Но желание уже имеется.

– Все равно научи меня пить! – упрямо повторил Энша.

– Хорошо. Но только не сегодня, а то никакие таблетки не помогут.

– Договорились.

– А мы, кстати, куда сейчас мчимся? – спросил Роджер и глянул в иллюминатор, как будто это могло помочь что-то прояснить.

– Куда прикажешь, туда и помчимся. Только заправиться нужно, есть тут одно местечко с автоматической заправкой.

– Что значит куда прикажешь, ты же должен вернуться с товаром или привезти назад деньги – разве нет?

– Не хочу я возвращаться, – мотнул головой Энша. – Хватит, погоняли Энша-Фло-Розенфорда, теперь он хочет жить, как свободный человек.

– А не боишься, что искать начнут?

– Толку-то! Скоро все будут знать, что Большой Ургенч взломали, команду перебили и пограбили кучу клиентов. Под эту легенду я и проканаю. Думаешь, не получится?

– Может, и получится, – пожал плечами Роджер. – Двадцать тысяч не такие большие деньги, чтобы из-за них устраивать большое расследование и поиск. Но у системы длинные руки и много филиалов, ты можешь просто попасться, если не будешь осторожным.

– Я буду осторожным, Ламберт, вот увидишь.

Планета называлась Брангозия, и до нее от негостеприимной станции наркоторговцев Роджер с Эншей добирались четверо суток. Долгие четверо суток, за время которых Роджер не принял ни граммулечки спиртного, отчего сильно себя зауважал, правда, теперь ему было чем заняться – на автоматической заправке они купили из торгового автомата запас воды и раскладной чехол-баню.

Во время первого применения она крепко попахивала какими-то химикатами, но уже на второй раз благоухала согласно инструкции – ароматом «хвои фаронского орехового кустарника».

И хотя ни Роджер, ни Энша о таком кустарнике никогда не слышали, оба сошлись, что запах хороший, и теперь каждый день у них начинался с банной процедуры.

При подходе к Брангозии Энша загрузил в бортовой компьютер информационную памятку туристу, в которой сообщалось, что самым развитым на планете являлся материк Турлесский массив, где находилась львиная часть населения планеты – целых сто двадцать миллионов. Остальные материки, названия которых приводились мелким шрифтом, были вовсе не развиты и не представляли для туристов никакого интереса.

– Ни одной станции на орбите, Ламберт. Что ты на это скажешь? – спросил Энша, изучая на экране навигационную схему.

– Спутник Брангозии, Квадрат, является микропульсаром, стало быть, сжигает напрочь всю электронику. У них и спутники-то все – в механико-логическом исполнении, чтобы выдержать жесткое излучение.

– И что, все это написано в памятке для туристов? – удивился Энша, поскольку Роджер все еще сидел напротив подслеповатого экрана, изучая текст.

– Нет, тут написано, что июньские рассветы здесь удивительно красивы из-за складывающейся дифракционной картины в серебристых облаках, особенно хорошо заметной через призматические рентгеноадаптеры компании «Фролиз», являющейся спонсором этого информационного сообщения.

– Ага, стало быть, рекламируют свой товар. И где здесь про пульсар?

– Микропульсар. Коммерческие спутники имеют массу от трех до пяти тонн, в то время как цифровая мелочь весит пару десятков килограмм. Врубаешься?

– Нет, – честно признался Энша.

– Это значит, что в этих спутниках функции цифровых технологий и напыленных радиокарт выполняют железки, тяги, пружины, пластины логического рисунка и прочее.

– А что такое пластины логического рисунка?

– Тебе это зачем?

– Похоже на длинное ругательство, поэтому интересно.