Гаугразский пленник - Яна Дубинянская

— Я не торговец. — Узкие глаза юного феодала сузились настолько, что пропали вообще. — Я Танна-тенг, у меня самый большой дворец на Южном побережье, я не торгую вином и чаем. Я воин!

— Вот и не лез бы не в свое дело. Воин! Дембель ты, а не воин.

— Повтори.

Танна-тенг неожиданно снизил голос почти до шепота, и вышло по-настоящему угрожающе. Нелегал из-за той стороны границы, представитель самой свободной профессии в Глобальном социуме, которой занимался когда-то и мой брат (а ведь в ГБ уверены, что навсегда покончили с ней!), наконец-то взглянул на смертовика с уважением. Примирительно улыбнулся:

— Я пошутил. Я только не понимаю, зачем вам вообще теперь оружие, если дембель… ну да ладно. Считай, что я ничего такого не говорил. Значит, артефактов и прочего не будет, это ниже твоего достоинства, допустим. Только пленница. И что я, по-твоему, буду с ней делать?

Вопрос застал Танна-тенга врасплох. Угроза в его голосе трансформировалась в неуверенную, мальчишескую запальчивость:

— Она большая тену среди глобалов. Правда! Ее мужчина — гебейный офицер, он сбежал на летающей повозке, он даст выкуп за свою жену. А она сама…

Юста Калан, глава Ведомства проблем Гауграза. Самое время эффектно сбросить накидку со стриженых светлых волос и представиться контрабандисту на всеглобальном языке. Наверное, это произвело бы на него впечатление… вот только я не была уверена, что именно такое, как нужно мне. Если он не просто зарабатывает здесь деньги, но и, как некогда Роб, ставит выше всего на свете свободу, то мой чиновничий титул аккумулирует для него все то, что он привык презирать и ненавидеть. Не стоит.

Но Танна-тенг! «Летающая повозка» и «гебейный офицер», при том что Слав был голый по пояс, без всяких знаков различия… странно. Я давно перестала видеть логику в происходящем сейчас на Гаугразе. Поэтому мне лучше не вмешиваться.

Нелегал вздохнул со снисходительной досадой:

— Допустим, я тебе верю, и ты не привел мне третью дочь своего дедушки… успокойся, шучу. Допустим, тут и вправду зависал какой-то гебейщик… на капсуле сбежал, говоришь?

И тут я, только что решившая молчать, вклинилась в дипломатические переговоры, как артефактный нож в кусок гаугразского сыра. Выговорила негромко и быстро, на всеглобальном:

— Там еще был ребенок, девочка. Пожалуйста, узнайте у него: она тоже села в капсулу?

Контрабандист взглянул на меня с веселым удивлением. И послушно перевел вопрос на южное наречие куда безграмотнее, чем я сумела бы сама.

— Да, — отмахнулся смертовик.

— Да, — перевел нелегал. И уже от себя спросил: — Дочка?

Я кивнула. Аська… Боже мой, я могла бы узнать еще неделю назад… или хотя бы вчера… просто спросить Танна-тенга, он бы ответил… идиотская конспирация, стоившая, наверное, нескольких лет жизни. Но теперь все будет хорошо. Аста взрослая, самостоятельная, дома она не пропадет… Только бы Слав ее не обижал, он ведь не любит мою Аську, потому что она дочь Мариса… какая ерунда…

Рассмеялась тихо и блаженно, как помешанная. Впрочем, никто на меня не смотрел.

Они продолжали переговоры, но слова проходили сквозь меня, не оставляя за собой ни тени смысла, как если б я никогда не изучала наречий Гауграза. На помощь Танна-тенгу пришел смертовик постарше, кажется, он повел разговор в более жестком ключе, но суть от меня все равно ускользала. Присоединились остальные: то ли пятеро, то ли шестеро, я все еще никак не могла их сосчитать… В воздухе стоял гвалт рассерженных гортанных голосов, из которого сознание кое-как вылавливало отдельные слова. Чаще всего повторялось то нелепое, жаргонное, явно оскорбительное — «дембель»…

Солнце поднялось высоко, и крыша бункера заблестела равномерно всеми гранями. Так близко… Может быть, пока они выясняют отношения, постепенно подбираясь к грубой и неравной драке, — попробовать бежать? Там, в бункере, хорошая оптика, меня должны заметить и прикрыть в том случае, если смертовики, бросившись в погоню, откроют огонь.

Нервно усмехнулась. Еще неизвестно, кто начнет стрелять в меня раньше. С какой стороны. На мне гаугразская одежда… да дело и не в этом. Они всегда сначала стреляют.

— Стоп!

Выгоревшая светлая макушка уже совсем скрылась за столпотворением черных папах и бород. Я увидела лишь руку, сжатую в кулак: нелегал вскинул ее вверх, призывая к тишине. И, что удивительно, его послушались.

— Вот что, — акцент в его речи стал еще заметнее, — мне плевать на вашу войну и тем более на ваш дембель. Я должен видеть свой интерес, остальное меня не касается. Сейчас поболтаю с вашей пленницей, соображу, светит мне хоть что-нибудь или одна головная боль. А потом, может, и сторгуемся. Ну, как тебя зовут?

Он забыл перейти на всеглобальный. А я забыла, что не могу, по идее, его понимать. Впрочем, теперь уже все равно.

— Юста.

— По правде, просто хотел стволы сбросить. Спрос на фиг обвалился, а если возвращаться и возьмут на заставе со стволами, то все, кранты. Вообще-то я совсем не по этим делам, чтобы пленных выкупать… А твой муж правда гебейщик?

— Не муж.

— А-а. Так, может, он за тебя и не заплатит?

— Может быть.

— Ни фига себе. Так и знал, что развели за здорово живешь.

Он рассмеялся. Веселый парень, балагур, при ближайшем рассмотрении совсем не похожий на Роба — если не считать отпечатка профессии. Впрочем, с ним все равно было гораздо спокойнее, чем в компании отряда смертовиков под предводительством юного и непредсказуемого Танна-тенга. Теперь главное — добраться до заставы. Идти пешком в гаугразском платье и шароварах, после недели впроголодь в яме и ледяного перевала, оказалось еще труднее, чем ехать на спине животного лошади. Бежать, если возникнет такая необходимость, я уж точно не смогу.

Граненый стеклопластик бункера приближался; я перевела дыхание и зябко повела плечами. Неуютно чувствуешь себя на линии огня.

— Ты так всегда и ходишь под самым бункером?

— Ну, во-первых, у меня маршрутов до фига. И на Север выхожу, и на Срединку, капсулой оно ж запросто. А на Юге это самая короткая дорога. Раньше, понятно, делал крюк на случай атаки, но все равно держался поближе: у меня по всей границе ребята знакомые служат, прикроют, если что. А сейчас можно и напрямик. Дембель!

— Что это такое?

— Дембель? — Он усмехнулся. — Ну ты даешь! Дембель — это дембель. Никто не знает. Просто в один прекрасный день смертовики развернулись и ушли по домам. Остались небольшие оборонные отряды на случай атаки наших, прикидываешь?! — Последнее было, вероятно, удачной шуткой, потому что нелегал расхохотался уже во весь голос. — Взяли и ушли. Все разом. Так что оружие надо толкать поскорее таким вот желторотым дурачкам, как этот твой… Танна-тенг.

— Подожди. — Я едва поспевала за ним, путаясь в подоле и судорожно пытаясь разобраться в новой информации. — Получается, у них есть централизованное командование?