Тени. Похищенные души - Эмили Болд

Когда я снова опустила руку, то заметила золотые блестки на своей коже. Я знала, что ничего из того, что чувствовала, не было реальным, даже если это так ощущалось. И я знала, что золото помогло мне вернуть контроль. Может быть, оно и защитит меня. Направит меня, куда нужно. Поможет мне понять и пережить все это.

Я сжала кулаки, стараясь прогнать ощущение прикосновения Тристана с кончиков пальцев. Эти чувства нереальны. Или все же?

Я остановилась перед самым старым домом на улице и расправила плечи. Грязная желтоватая штукатурка местами уже отслаивалась. Входную дверь всю разрисовали граффити. Из заросшей сорняками клумбы в мою сторону тянулся чертополох.

Колени дрожали, когда я шагнула к входной двери. Золото пульсировало под моей кожей, и дверь открылась еще до того, как я до нее добралась. Картинки заплясали у меня перед глазами, и я потерла виски.

– Папочка, ты волшебник! – звенело в моих воспоминаниях, и по коже пробежали мурашки. – Как же ты это сделал?

– Такой вот фокус, Эбби. Однажды ты тоже ему научишься. Я обещаю.

Сердце бешено колотилось, но я старалась не обращать на это внимания, как старалась не обращать внимания и на силу внутри меня, рвущуюся наружу. Я знала, что она у меня есть. И пришла сюда, чтобы узнать о ней больше.

В узком коридоре царила темнота. Я осторожно пошла вперед. Цветы на обоях выцветали, и от двери к двери тянулись длинные тени.

– Папа? – я не слышала собственного голоса, так сильно колотилось мое сердце. – Папа, – повторила я чуть громче и нерешительно шагнула вперед. – Ты тут?

Мне вдруг стало очень страшно. Я не могла вдохнуть, будто меня приковали цепями. И эти цепи сжимали мою грудь, удерживая то, что грозило разбиться на куски. Остатки доверия.

Что, если меня никто не ждал? Что, если его здесь не было? Как я могла так запросто поверить в то, что он сказал Флоренс? Он столько лет лгал мне. Я ведь верила, что осталась на свете одна-одинешенька. Круглая сиротка. Он просто перерезал связь между нами – потому что боялся подставить меня под удар, как полагала Флоренс. И все-таки. Это причиняло мне боль. Я понятия не имела, существовало ли вообще когда-нибудь…

– Привет, художница, – звук этих слов пробил защитную стену, которой я окружила свое сердце. Боль, надежда, облегчение и любовь вырвались из меня, так что у меня перехватило дыхание. Я мучительно задыхалась, когда горе, одиночество и потерянность последних лет взрывались в моей душе.

– Папа, – тихо выдавила я и повернулась, как в замедленной съемке. Слезы застилали мне глаза, и все же яснее и четче я еще никогда не видела. Лицо моего отца. Он протянул руки мне навстречу, и я несмело шагнула к нему.

– Эбби, – его голос тоже звучал озабоченно. – Боже, Эбби!

Цепи, удерживавшие меня, разлетелись, и боль усилилась. Я, рыдая, бросилась в объятия отца. Не могла я больше притворяться сильной. Я так долго оставалась одна. Всеми покинутая, никем не любимая. Я сбилась с дороги после несчастного случая родителей и с тех пор не могла вернуться к прежней жизни. Только сейчас, когда руки отца обвили меня, я почувствовала, что все закончилось. Я нашла дорогу обратно. Я спаслась.

У меня накопилась тысяча вопросов, и я нуждалась в ответах, но теперь имели значение только биение сердца в его груди, к которой я прижималась щекой, и тихие слова сожаления, которые папа шептал мне на ухо, в то время как я плакала навзрыд, заливая слезами его рубашку.

Я не знала, долго ли мы вот так стояли. Долго ли я плакала. Не знала, как долго я вдыхала папин запах и прислушивалась к его утешительному голосу. Но уже наступила ночь, когда мы, наконец, сели за стол на кухне, по-прежнему держась за руки. Огни в окнах соседних домов погасли, и мы тоже сидели в темноте, поскольку электричества у нас мало, следовало экономить. И вот тогда я снова задумалась над тем, что мне все-таки нужны ответы. Объяснения.

– Я так рад, что ты здесь, – повторил папа то, что уже не раз говорил раньше. Он сжал мои руки и посмотрел на меня. – Ты стала такой взрослой и… такой красивой.

Я посмотрела на него.

– Да, я уже стала совсем взрослой, потому что мы давно не виделись, папа, – я не смогла сдержать упрека.

– Мне очень жаль, но другого выхода не оставалось, – грустно прошептал папа. – Поверь, мне было очень нелегко тебя покидать, Эбби.

Мое горло горело, но я решила, что больше не заплачу.

– Мне, знаешь ли, тоже пришлось несладко. Я была одна.

Папа виновато кивнул.

– Прости. Я правда не хотел всего этого. У меня не было другого выбора, потому что мне следовало тебя защитить.

– Но от чего? От чего именно ты пытался меня защитить? Я всего этого не понимаю! – Я резко встала, опрокидывая стул. – Так себе защита, если честно. Отправить ребенка в приемную семью… Меня никогда не покидало ощущение, что, несмотря на то, что я жила в семье, я все равно осталась одна на белом свете.

– Ты злишься. Я понимаю.

– Я злюсь? – я пренебрежительно фыркнула. – Я не злюсь. Я просто устала, папа! И я не понимаю! Не понимаю, что такое должно произойти, чтобы отец бросил собственного ребенка! Сразу же после того, как мать ребенка вытащили из реки уже мертвой! – не заплакать все же не получилось, и по щекам опять покатились слезы. Я наклонилась вперед и теперь смотрела отцу прямо в глаза. – Я думала, ты умер!

– Эбби, – он обхватил мои запястья и притянул меня ближе. – Эбби, моя маленькая. Я всегда находился рядом. Наблюдал, как ты росла. Ты никогда не была одна, – попытался он утешить меня, но его слова только ухудшили ситуацию.

– Тебя со мной не было! Говоришь, наблюдал, как я росла? Следил за мной? Откуда-то со стороны? – я отстранилась от него. – А почему тогда ни разу не появился? Не объяснил, что происходит? – я прикусила нижнюю губу, чтобы хоть немного унять ее дрожь. – Ты хоть знаешь, какой одинокой я себя чувствовала? Что мне пришлось пережить? Как сильно я мечтала попасть в любящую семью, плача по ночам в подушку? – Я ударила ладонью по столу, и на моей коже тут же вспыхнули блестящие золотые полосы.

– Эбби! – глаза Джека стали большими, и он медленно отодвинул стул, чтобы встать. – Ты все-таки унаследовала это! – удивился он и подошел ко мне. Положил руки мне на плечи и широко улыбнулся. – Доченька моя, – обрадовался он.

– Тебя не пугает то, что ты видишь? – неуверенно проговорила я и посмотрела на золотые нити, овивающие мои пальцы. Потом снова перевела взгляд на отца.

– Пугает. Самую малость, – он коснулся моей кожи и провел пальцем вдоль золотой дорожки. – Я наблюдал за тобой. Все ждал, когда же я увижу это. Но ничего не проявлялось. Все эти годы ничего не проявлялось. Я уж подумал, что ты не унаследуешь наш дар.

Значит, папа что-то знает о плетениях. Осознание этого факта отодвинуло на задний план мою боль от тяжелого детства. Чего же он ждал? Я-то думала, он сам не понимал, что здесь творилось. А кольцо души украл у Кросса просто потому, что оно показалось ему красивым. Но нет, обо всем знал.