Квест Академия. Магические ребусы - Марина Ефиминюк

Бусю на время определили в зверинец академии. Ботаник страшно переживал, что с его песиком сотворят что-нибудь паршивое: превратят в живое пособие или пустят на рубленые бифштексы. Я деликатно промолчала, что демоненок вполне способен сам пустить на бифштексы любого, кто покажется ему аппетитным.

Успокоился новоявленный владелец Буси только после визита недовольного лаборанта, потребовавшего точную дату «отъезда» пятнистого постояльца. Приблудный папель занял комфортную клетку за пятнадцать соримов в месяц, и зверинцу пришлось выставить благородную болонку богатенькой старшекурсницы. Сплошные убытки от навязанного ректором поселенца! Ведь кормить его придется совершенно бесплатно.

– Выйду через пару седмиц и заберу, – обрадованно уверил Флемм. – Пусть у матушки дома мышей ловит.

Илай по-прежнему оставался у ректора, и в общежитие меня провожала Тильда.

– Ведьма, ты, главное, не нервничай, – зачем-то повторяла она, поправляя на носу запасные очки. – Тебя потеряли на целую декаду!

Вообще-то, я была спокойная, как гладь чистого озера в предрассветный час, и по дороге читала отправленные Илаем «приветики». Те самые коротенькие послания, что застревали на границе с безвременьем, а теперь нашли адресата. Одно за другим, не меньше трех десятков, они появлялись на ладони. Только успевай гасить!

«Где ты?» – писал он.

«Ищу тебя».

«Знаю, ты здесь».

«Дождись!»

«Ты нужна мне!»

«Я люблю тебя», – вспыхнуло последнее.

Вот теперь, пожалуй, можно было нервничать! Не отрывая взгляда от оглушающих, как магический удар, слов, я толкнула незапертую дверь, подняла голову и на секунду решила, что ошиблась с комнатой. Даже проверила, не появился ли номер на притолоке, но бывший чулан, как и прежде, оставался неподсчитанным.

Каморка была непередаваемо пустой, словно в ней никто никогда не жил. Стояла кровать с голым матрацем. Открытые дверцы стенной ниши демонстрировали пустые полки. Исчез окованный дорожный сундук, утащили ведро из железного дерева, где жила мандрагора. И если сон на пустой постели сейчас не смущал – я была готова заснуть стоя, то кое-что по-настоящему взволновало…

– Где мой куст?!

– Куст мигрировал к Бади, – немедленно отрапортовала Тильда.

Весенний маскарад был в самом разгаре. Половину бумажных гирлянд уже сорвали, часть мерцающих в воздухе магических фонариков потушили. Как будто невзначай, но на самом деле нарочно. С самого начала карнавал походил на детский праздник в младшей школе – танцевать приходилось в ярком свете. Теперь зал погрузился в интимный полумрак, и кто-то запустил иллюзорных птиц. Блистающие летуньи кружили, рассеивая в воздухе разноцветные блестки, под потолком и между танцующими парами.

Изредка в толпе, разряженной, как на королевском приеме, мелькали карнавальные костюмы, но они терялись в ворохе дорогих нарядов из столичных торговых домов мод. Другими словами, все были девушки как девушки, и только я оделась принцессой! В смысле, выглядела не красавицей из сказки, а сбежавшей из дурдома ушибленной на всю голову пациенткой в золотом платье, сидящем, как на корове седло, и в дешевой короне, все время сползающей на затылок. Илай чудовищно ошибся с размером, когда покупал это позолоченное позорище. Знала бы, чем закончится репетиторство с Дживсом, никогда бы не взялась учить негодяя!

К слову, Дин уехал в соседнее королевство, как и мечтал. Подписал троим людям смертный приговор, молчком собрал дорожный сундук и исчез. От него остались только пошлые гравюры полуголых девиц на стене комнаты. В академию его не приняли (Армас и здесь соврал), но домой предатель не вернулся. По всей видимости, понимал, что от бывших друзей лучше прятаться за Эртонской горной грядой.

Не будь мы с Илаем в ссоре, я бы наплевала на проигрыш и оделась по-человечески, но мы три дня молчали. Как уселись в карету после провального ужина в доме Форстадов-старших, так ни словом и не обменялись. В нелепый костюм я обрядилась исключительно ради извинений. Впрочем, столичной принцессе не хватило ума догадаться, что у него вообще-то планируют попросить прощения.

В компании Троя Остада и девчонок с факультета общей магии он торчал на другом конце зала, показательно игнорировал условие «двадцати шагов» и выглядел неприлично довольным. Короче, бесил нечеловечески! Пристукнуть лопатой и закопать в сугробе всю разноцветную стайку «птичек» я не могла, поэтому мечтала прикончить одного Форстада.

Когда его родители пригласили нас в родовой особняк для официального знакомства, я по-настоящему напряглась, ведь пару седмиц назад они поставили ультиматум: или мы расстаемся, или его отлучат от рода. Он четко объяснил, что плевать хотел на собственный портрет на семейном древе: стирайте, дорогие предки, если приспичило повоспитывать совершеннолетнего отпрыска.

Родителям Илая пришлось запить гордость успокоительной настойкой и выкинуть белый флаг. Но с первой минуты исторического ужина всем было очевидно, что трапеза простой не будет и наверняка закончится коллективным несварением. В голове до сих пор всплывал неприятный разговор за столом. Мать и сын перебрасывались фразами, как разящими заклятиями:

– Он говорил, что был обручен с дочерью королевского министра?

– И прошлой весной разорвал помолвку, – напомнил Илай.

– Откупившись бабкиными деньгами, – парировала мать.

– Полученными по наследству, – не остался в долгу сын. – Не переживай, там еще много осталось. Твоим внукам точно хватит.

– Он имеет склонность к стихийной магии, – внес свои «пять соримов» отец. – Вы-то, Аниса, понимаете, что высшая магия гораздо благороднее.

– Ну, стихийная магия – не ментальная, – попыталась пошутить я. Судя по тому, как всех троих перекосило, не очень удачно.

– В детстве он был совершенно неуправляемым, – добавила Эмрис. – Три школы поменял. И вылетел из престижной академии…

Они ругали сына с таким азартом, словно надеялись, что потенциальная невеста вскочит из-за стола и с воплями ужаса сбежит на улицу. В конечном итоге возмущение перевесило желание выглядеть воспитанной. С улыбкой я чистосердечно призналась, что вообще не планировала охмурять и выходить замуж за их единственную принцессу.

Должна признаться, что не помню, ляпнула в сердцах это самое слово «принцесса» или все-таки сдержалась, но от обезоруживающей прямолинейности, непривычной аристократам, Эмрис поперхнулась. Форстад-старший опрокинул стопку двадцатилетнего коньяка и им же подавился. Илай ничего не пил, поэтому не давился, но в сердцах швырнул на стол салфетку и, шумно отодвинув стул, свалил из столовой.

В карете, тщательно следя за голосом, он спросил:

– Эден, считаешь меня случайной омнибусной остановкой?

– Нет, конечно, – отмахнулась я, еще не оценив размер катастрофы. – А ты хочешь завтра бежать к обряднику?