Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

Ямагата Аритомо

Призыву подлежали молодые люди, достигшие двадцатилетнего возраста. Срок службы определялся в три года. Призыва могли избежать государственные служащие, студенты государственных учебных заведений, главы семейств, единственные сыновья в семье. От службы разрешалось и откупиться. Правда, сумма была огромной – 270 иен. Вполне приемлемое жалование составляло в то время 12–14 иен в месяц. Немногочисленные богачи предпочитали заплатить отступного, юноши калечили себя, получали (покупали) справку о своей нетрудоспособности или нетрудоспособности родителей, главы дворов прилагали все усилия, чтобы подделать семейные списки, сообщали властям неверный год рождения будущего солдата. Благо к этому времени система учета и контроля еще не устоялась. Усыновление было обычной практикой того времени, и если потенциального новобранца усыновляли в семье, где не имелось сыновей или же приемному отцу исполнилось 60 лет, юноша тоже получал освобождение от армии. Находилось и немало людей, которые усыновляли за приличное вознаграждение. Но оно было все равно намного меньше, чем плата за официальное освобождение от службы. Юноши, чей рост не превышал 154,5 см (через два года снижен до 151,5 см), призыву также не подлежали. В продаже появилась книга, рассказывавшая о том, как можно избежать воинской повинности.

Словом, поначалу 80–90 процентам молодых людей удавалось тем или иным способом избежать призыва. Причем в несколько ближайших лет количество уклонившихся только возрастало. Правительство явно не контролировало ситуацию. Видимо, на этом этапе это было попросту невозможно. До прусского идеала оставалось еще очень далеко, никаких войн – ни оборонительных, ни захватнических – страна вести не могла, обсуждавшаяся в этом году экспедиция в Корею стала бы настоящей катастрофой. Воинская повинность стала действительно всеобщей только ко времени русско-японской войны. Но начало все равно было положено, намерения правительства не вызывали сомнений. Денег в казне было мало, но военные расходы все равно составляли около 20 процентов бюджета.

Военная реформа в том виде, в каком она была реально проведена, имела своей непосредственной целью выбить почву из-под ног самураев. Они полагали, что имеют право на получение государственных пенсий потому, что являются единственными защитниками страны. Теперь этот аргумент перестал работать, теперь они получали пенсию только потому, что правительство оказывало им такую «милость».

Реформа имела и стратегические цели. Для неграмотных солдат в армии устраивали школьные занятия, юноши из разных префектур общались друг с другом, проходя службу, они были объединены одной главной целью – защитой своего императора. Предполагалось, что эта общая цель поможет создать новую общность под названием «японский народ». Будущее покажет, что это был правильный расчет.

В момент введения «всеобщая» воинская повинность оказалась в реальности ограниченной. Но она все равно не понравилась многим крестьянам, люди еще не успели проникнуться осознанием того, что военная служба является их «почетной обязанностью». Крестьянам нужно было выращивать рис, горожанам – зарабатывать на него. Защита императора и родины казалась им досадной помехой для своих производительных трудов.

По стране прокатилась волна крестьянских восстаний. При Токугава крестьянин платил налоги, но не служил в армии. Теперь он продолжал эти налоги платить, но государство лишало его столь необходимых в хозяйстве рук. Не обошлось и без трагических недоразумений, вызванных лингвистической глухотой разработчиков реформы. Дело в том, что в разъяснениях, сопровождавших указ о введении повинности, патетически утверждалось: служба в армии – это «налог кровью» («кэцудзэй»), который каждый подданный обязан заплатить своему государству. При этом подчеркивалось, что в западных странах именно так и обстоит дело.

Страх перед благодетельным правительством и ужас перед иностранцами сделали свое дело. 3000 крестьян из Ходзё (префектура Окаяма) восприняли это выражение чересчур буквально. Они подумали, что теперь государство станет забирать у новобранцев их кровь и пускать на свои патриотические нужды – использовать на красители и для производства каких-то диковинных лекарств. Поползли слухи о приближении отрядов в белых халатах. Кроме того, говорили, что теперь париев-эта правительство поставило выше обычных крестьян. Поскольку никаких убийц в белых халатах не обнаружилось, разгневанные крестьяне из Ходзё сожгли деревню париев, стали выступать не только против воинской повинности, но и против школ, западных причесок, употребления в пищу мяса. Волнения, сопровождавшиеся погромами магазинов и государственных учреждений, прокатились также по Хоккайдо и префектуре Фукуока. Многие крестьяне опасались, что призыв в армию означает немедленную отправку в Корею, возможность нападения на которую тогда обсуждалась с таким энтузиазмом. Беспорядки подавили, сотни людей были убиты. Различным наказаниям подверглись около 27 тысяч человек, 15 человек из их числа приговорили к смертной казни.

Время было такое: любой слух казался правдой. Это говорит о том, что население страны напряженно ожидало от властей любого подвоха в любую минуту. Впрочем, свой «налог кровью» крестьянам заплатить все-таки пришлось – убитые и казненные действительно пролили свою кровь на жертвенник под названием «государство». Большинство из них были неграмотными или же малограмотными. Только грамотный человек способен забыть про свой непосредственный опыт и ясно представить себе то, чего он никогда в жизни не видел и не увидит. В данном случае имеется в виду «нация» или же «родина».

Недовольство военной реформой высказывали и самураи: их приравняли к «черни», лишив главной привилегии – быть единственными в стране обладателями оружия. Правительству направлялись протестные обращения, в которых утверждалось, что крестьяне не способны жертвовать собой во имя высших государственных интересов. В одном из них говорилось: доверить им оборону страны – все равно что взваливать на кошку с собакой груз, посильный только для лошади и вола. Многие из прежних самураев стали впоследствии офицерами в новой армии и полиции, но в первый момент самураи находились в шоке, ибо служить вместе с «деревенщиной» они считали ниже своего достоинства. Особенно недовольны были воины императорской гвардии, многие из которых послужили своим оружием императору в гражданской войне всего пять лет назад.

Каждый самурай подчинялся только своему князю, но каждым солдатом командовал император Мэйдзи. В перспективе регулярная императорская армия была призвана поставить Японию в один ряд с западными державами. В солдатах воспитывали «японский дух» и личную преданность императору, но все остальное было европейским: форма, оружие, выправка. Рацион тоже был составлен на иноземный лад – достаточно сказать, что в него входили хлеб и сухари.

В этом году Япония снова принимала участие во Всемирной выставке. Она открылась в Вене в мае.

Выставку успели осмотреть и члены миссии Ивакура. Присланные из Японии мастера построили синтоистское святилище и разбили сад. Среди экспонатов были представлены образцы керамики, одежда, ткани, работы по металлу, поделки из слоновой кости и китового уса. Публика охотно покупала веера и другие изделия ремесленников. Так изживался комплекс неполноценности – японцы проникались ощущением, что их руки и голова способны на многое. А тут еще шелковые ткани фабрики Томиока получили вторую премию. Впервые Япония заслужила премию за промышленную продукцию.