Королева теней - Сара Маас

– Как пожелает моя королева.

Боги милосердные!

Слова «моя королева» больно ударили по Эдиону.

Двое принцев пристально смотрели друг на друга. В глазах каждого – ни капли дружелюбия. Волосы одного отливали золотом, другого – серебром. Один был ее двоюродным братом, другой – родственной душой, с которой ее связывали карранам и клятва на крови. В обоих не было ничего человеческого. Двое фэйских мужчин (если не сказать, самцов), схлестнувшихся в необъявленном поединке за господство.

– Если вы решили подраться на ночь глядя, идите на крышу, – сказала Аэлина.

Рован вопросительно посмотрел на нее, но не произнес ни слова. Зато Эдион вдруг вздумал пошутить.

– Аэлина хочет сказать, что мы оба не лучше собак. Не удивлюсь, если она всерьез боится, как бы мы с тобой не обмочили ее мебель.

Рован даже не улыбнулся. Он склонил голову набок и принюхался.

– Знаю, – вздохнула Аэлина. – Эдиону тоже надо вымыться. Сегодня в таверне он, видишь ли, захотел выкурить трубку. Я отговаривала, но он утверждал, что это благотворно влияет на его чувство собственного достоинства.

– Принц, я знаю, что ваши с Аэлиной матери были сестрами. А кто был твоим отцом? – спросил Рован, не меняя своей странной позы.

– Так ли уж это важно? – вопросом ответил Эдион и демонстративно развалился на стуле.

– Я спрашивал не о важности. Известно ли тебе, кто твой отец?

Эдион пожал плечами:

– Мать об этом молчала. Я не знаю. Думаю, и никто не знает.

– А у тебя есть догадки? – полюбопытствовала Аэлина.

– Принц тебе никого не напоминает? – спросил Рован.

– Напоминает. Меня. Мы с ним похожи.

– Да, конечно. Однако… – Он вздохнул. – А ведь ты видела его отца. Всего несколько недель назад. Это Гарель.

Эдион смотрел на гостя, чья кожа была украшена затейливой татуировкой, и думал: а не брежу ли я? Может, слишком рано встал на ноги и теперь расплачиваюсь за поспешность?

Эдион понял слова принца. Но им еще нужно было уложиться в его мозгу. Пока что он продолжал смотреть на татуировку Рована. Оказалось, она представляла собой не просто узор, а целое повествование на Древнем языке. Повествование начиналось возле виска Рована и шло по шее, плечу и мускулистой руке. Большинство смертных, едва взглянув на татуировку, опрометью бросились бы прочь.

Эдион видел множество воинов, но этот был Воином с большой буквы. Единственным и неподражаемым.

Таким же, как Гарель, если верить легендам.

Гарель, друг Рована, один из его когорты. Гарель, чьим вторым обличьем был горный лев.

– Помню, Гарель спрашивал меня, сколько мне лет, – сказала Аэлина. – Когда я ответила, что девятнадцать, кажется, он даже обрадовался.

Теперь понятно. Гарель интересовался, не его ли она дочь. Оказалось, что нет. Слишком молода. Но она была уж очень похожа на женщину, с которой он однажды провел ночь. Эдион плохо помнил мать. Точнее, не помнил ее здоровой. В памяти осталось ее высохшее, посеревшее лицо. Такой его мать была накануне смерти. Фэйские целители могли бы с легкостью вылечить ее от страшной болезни, но она почему-то не допускала их к себе. По рассказам других Эдион знал, что когда-то его мать была почти точной копией Эвалины – его тетки и матери Аэлины. Повзрослев, Аэлина стала похожей на свою мать и, скорее всего, на мать Эдиона.

– Значит, Лев – мой отец? – хрипло спросил Эдион.

Рован кивнул.

– Он знает?

– Трудно сказать. Думаю, увидев Аэлину, он впервые подумал, что ночь с твоей матерью имела продолжение. Может, он и сейчас в этом не уверен. А может, начал поиски.

О том, кто отец Эдиона, помимо его матери, знала только Эвалина. Даже на смертном одре мать не пожелала раскрыть ему эту тайну. Вот почему она упорно отказывалась от услуг фэйских целителей. Это тоже было связано с его отцом.

Если бы его нашли. Если бы Гарель узнал, что произвел на свет сына… Если бы узнала Маэва…

У Эдиона снова заныла старая рана. Мать оберегала его от рук Маэвы и даже пожертвовала своей жизнью.

Теплые пальцы обвились вокруг его руки и стиснули ее. Его собственная рука была ледяной.

На него смотрели глаза Аэлины. Их глаза. Глаза их матерей, что умели быть мягкими и нежными.

– Это ничего не меняет, – сказала она. – Ни в том, кто ты есть, ни в том, что́ ты значишь для меня. Ровным счетом ничего.

Нет, Аэлина. Это меняло все. И все объясняло: его силу, скорость, чутье, его смертельно опасные, как у хищника, вспышки, которые он всегда старался держать в узде. Вот почему Роэс так жестко муштровал его, не давая спуску.

Что же получается? Если Эвалина знала, кто́ его отец, то наверняка и ее муж Роэс – отец Аэлины – тоже знал. Фэйские мужчины и даже полукровки всегда отличались необузданностью, а врожденная сила и способности делали их смертельно опасными. Без твердой руки Роэса и других взрослых, с ранних лет занимавшихся его воспитанием, без умения сдерживать свои порывы… Эдион представлял, кем он мог бы вырасти. Однако сейчас ему не давала покоя одна мысль: они знали. Знали и скрывали.

Его отношения с Аэлиной тоже менялись. Конечно, он обязательно принесет ей клятву на крови, но их совместное будущее окажется не таким, как он представлял вплоть до этого дня. Благодаря своему происхождению он останется молодым и полным сил, а Аэлина у него на глазах состарится и умрет.

– Как к этому отнесется Маэва? – вдруг спросила Аэлина, поворачиваясь к Ровану. – Гарель связан с нею клятвой на крови. Означает ли это, что у нее могут появиться притязания и на его потомство?

– Черта с два она до меня дотянется! – заявил Эдион.

Если Маэва вздумает подчинить его, он просто располосует ей горло. Достаточно того, что от страха перед фэйской королевой умерла его мать. Эдион это чувствовал нутром.

– Трудно сказать, – ответил Рован. – Если Маэва вздумает заполучить Эдиона, ей придется затеять войну с тобой. Или попытаться выкрасть его, что тоже не останется без последствий.

– Правда об отце Эдиона не выйдет за пределы этих стен, – сказала Аэлина.

Тон ее был спокойным. Ее мозг уже прокручивал варианты возможного развития и исхода событий. Аэлина умела то, в чем Эдион никогда не был силен. Вторая сторона их монеты.

– Эдион, тебе и только тебе решать, какими будут твои отношения с Гарелем и будут ли вообще. Однако сейчас нам хватает врагов и помимо Маэвы. Мне ни к чему начинать с нею войну.

Но если понадобится – она начнет. Ради своего двоюродного брата она готова воевать с Маэвой. Эдион прочел это в ее глазах.

Ему стало жутко от одной мысли о том, в какую кровавую бойню могло бы вылиться столкновение Темной королевы с наследницей Мэлы Огненосицы.