Невидимка и (сто) одна неприятность - Яна Ясная

Ректор надломил одну бровь. Бросил быстрый взгляд на Лагранжа, верно догадавшись, чье дурное влияние ему испортило образцовую ученицу.

Да, мистер Лагранж мастер девиц портить…

Щекам от этой мысли стало невыносимо горячо.

Боже, о чем я думаю вообще? Прямо в ректорском кабинете!

— Я приношу вам свои извинения, мисс Хэмптон, — проговорил ректор, к счастью, не подозревающий, что сейчас творится в моей голове. — Возможно, это не служит нам оправданием, но галлюцинации правда являются одним из последствий срыва. Если бы вы обратились к нам после происшествия на крыше, я уверяю вас, проверка была бы совсем иная. Поскольку у мистера Лагранжа не бывает срывов, а значит, и данных последствий быть не может. Впрочем, сейчас обсуждать этот вопрос уже не имеет смысла. По крайней мере, у вас хватило сообразительности рассказать обо всем мисс Деспорт. И даже лично явиться сегодня.

Кстати вот о “рассказать мисс Деспорт” это прямо очень интересная тема. Я вот точно ничего не рассказывала мисс Деспорт!

— Я попрошу вас не распространяться об этом среди остальных воспитанников. И нет. мистер Лагранж, не стоит сверлить меня вашим яростным взглядом. Это не для того, чтобы замять историю, а для того, чтобы не сеять панику. Вы сами убедились, что все необходимые инстанции о случившемся будут предупреждены, а специалисты над вопросом уже работают.

Даниэль, и правда смотревший на ректора взглядом далеким от дружелюбного, медленно кивнул. Мистер Торнвел повернул голову ко мне, и я тоже для вида покивала. Не то, чтобы мне было кому рассказывать. Хватит того, что весь замок гудит о нашим с Лагранжем отношениях, еще и призрака им подкидывать? Увольте.

— Благодарю. Что ж, вы можете идти, мисс Хэмптон. Мы дополнительно уведомим вас о проведенных мероприятиях. Мистер Лагранж, задержитесь еще несколько минут.

Я метнула в Даниэля удивленный взгляд — с чего бы ректору задерживать его отдельно? — но встала.

— Нет, — парень мотнул головой. — Пусть она останется.

— Мистер Лагранж…

— Лали останется. Или мы уходим вместе.

Впервые за весь разговор, на лице ректора проступила отчетливая ярость. Не поворачивая головы в мою сторону, он произнес напряженным голосом, с трудом удерживая раздражение:

— Ваш отец запретил Зеленым Горам проводить расследование в связи с обнаружением у вас наркотиков...

— С чем я вас и поздравляю, мороки меньше, — буркнул Даниэль.

— ...и потому, — с нажимом продолжил ректор. — Я хочу поинтересоваться: вы ничего не хотите мне рассказать?

За этим вопросом последовала долгая тишина. Стал донельзя отчетливо слышен стук часов на стене. И под него я переводила взгляд с ректора на Лагранжа, пытаясь понять, что происходит.

Мистер Торнвел смотрел на Даниэля не отрываясь, будто хотел загипнотизировать. А тот отвечал ему таким же немигающим взглядом. А потом он разомкнул губы и ровно произнес:

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Я вам не враг, мистер Лагранж. Хоть вам, возможно, и кажется иначе. И да, моему влиянию не сравниться с влиянием Эрика Лагранжа. Но я могу попытаться все же что-то сделать. Если вам есть, что мне сказать.

Мое сердце почему-то стучало так громко, что мне казалось, этот стук слышно наравне с часами. Что-то происходило сейчас, что-то неуловимое, непонятное. Важное. И я во все глаза смотрела на Даниэля, как будто сейчас, вот-вот, что-то случится. Прорвется. Раскроется…

— Мне нечего вам сказать, мистер Торнвел.

Ректор вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. Мне был знаком этот вздох.

Я сама вздыхала так же.

— В таком случае, можете идти.

Стоило нам подняться, как пальцы наших рук сами собой мгновенно переплелись.

Уже в дверях меня вдруг окликнули:

— Мисс Хэмптон, я совсем забыл. Мистер Кроуч поставил меня в известность по поводу ваших успехов. Крайне рад за вас. В ближайшее время я лично свяжусь с вашими родителями…

Окончание фразы осталось подвешенным в воздухе. Он не пообещал мне возвращения домой. Хотя, наверное, и хотел бы.

Вот странность только — теперь я не хотела туда возвращаться.

— Стоять, мистер Лагранж!

Я все же дождалась, пока Даниэль утащит меня подальше от ректорского кабинета, но убедившись, что мы удалились на достаточное расстояние и что поблизости никого нет замерла как вкопанная, выдернув руку.

— Что случилось? — удивился парень оборачиваясь.

— Ты что, ничего не хочешь мне объяснить?

Даниэль сначала вскинул брови, и на это у меня снова зачесались кулаки, но потом все же состроил понимающее лицо.

— Ну… не в коридоре же.

— Отличное место, — уперлась я. — Я тебя знаю! Утащишь в темный угол, задуришь голову своими поцелуями, и никаких ответов я опять не получу.

— Ну вот, — скорбно вздохнул он. — А говоришь, что знаешь.

Шаг вперед, приятный вес ладоней на талии, обжигающее дыхание на губах.

— Если бы знала, то знала бы, что я и в коридоре зацеловать могу…

— Дурак! — я юлой вывернулась из объятий и надула губы. — Они все знали! Еще до того, как мы пришли. Откуда? И почему Алисон знает про призрака, и…

Память вдруг зацепилась за разговор в туалете. Слова Мирей о том, что Алисон знала о нас еще до выступления Эриндейла…

— Я ей рассказал.

— Понятно, — я скрестила руки на груди. — Кому еще ты что рассказывал?

Даниэль укоризненно покачал головой — хорошего же ты обо мне мнения.

— Она видела нас, Лали. В ночь после склепа. Отпираться было глупо. И кладбище она почуяла. И я подумал, что она может помочь. И я не скрывал это от тебя, просто… на следующий день случилась вся эта история с наркотиками. А когда я вернулся, нам было немножко не до того…

— Ты знал, что там два призрака. И этого мне тоже не сказал, — я упорствовала в обиде, несмотря на то, что обижаться на него было ужасно тяжело. Но нет, хватит того, что у него есть один большой секрет. Еще сотни маленьких я не переживу.

— Не знал, — возразил Даниэль, но быстро добавил: — подозревал. Но я не некромант, Лали. Я не хотел тебя пугать своими подозрениями. Что бы это изменило?

— Это изменило бы то, что сейчас я не выясняла бы с тобой отношения посреди коридора. Если ты хочешь, чтобы я продолжала тебе доверять, Даниэль, завязывай с тайнами и умалчиваниями. По крайней мере с теми, которые не касаются твоего отца.

Лагранж застыл. Я ткнула пальцем в небо, и видимо попала.

На самом деле, после ректорского вопроса тяжело было не сделать выводы. Что-то странное происходит в семье Лагранжей. И далеко не из отцовской любви забирает Лагранж-старший сына домой. И я начинала подозревать, что и к истощениям-перенасыщениям он тоже имеет непосредственное отношение.