Последняя амазонка - Александр Майборода

— Отец, не надо было убивать ханов, — сказал Манассия.

— Чтобы они убили нас? — спросил Абадия.

— Их не надо было убивать во время пира. Это нарушение закона гостеприимства — хозяин должен защищать своего гостя, даже если он враг ему, — сказал Манассия.

Абадия перебил его:

— В тюрьме они были бы еще опаснее.

— Я не говорю, что их надо было держать в тюрьме. Я говорю, что их надо было отравить медленно действующим ядом.

— Теперь поздно что-либо исправлять. А то, что иудеев убили, это нам на пользу, — сказал Абадия. Глядя на вытянувшиеся лица сына и начальника охраны, пояснил: — Теперь даже те иудеи, которые не одобряли нашу политику, будут на нашей стороне.

— Бек, — проговорил Давид, — но наши дела совсем плохи — Барсбек и Хатун собрали большое войско и скоро будут под стенами Атиля.

— И у нас есть войско, — ответил Абадия.

— Оно ненадежно — все против нас. Те, которые не выступили до сих пор открыто, будут втайне нам вредить.

— У нас есть гвардия.

Манассия покачал головой.

— Гвардии — десять тысяч. А Барсбек собрал сто тысяч.

— К тому же дошли сведения, что славянский князь Гостомысл несколько дней назад взял Самкерц и объявил земли, лежащие к северу по берегам Дона, своими.

— Но разве Самкерц никто не защищал? — спросил Абадия.

— Там был небольшой отряд. Но у Гостомысла большая армия, и она стала еще больше, потому что к ней присоединились местные славяне, — сказал Давид.

— Предатели! — воскликнул Абадия.

— Хуже всего, что Гостомысл со своим войском уже направляется к нам. Таким образом, вместо одного мы имеем двух сильных врагов. Сражаться с одним врагом возможно, но против двух сразу — заведомо потерпеть неудачу, — заметил Давид.

— Барсбека мы бы разбили. Я предвидел, что он выступит против меня. Но Гостомысл… — промолвил Абадия и задумался.

Минут через десять он проговорил:

— Часто дружат не потому, что любят друг друга, а потому что ненавидят третьего. Так что хочет Гостомысл? Хочет ли он уничтожить хазар?

— Нет, — сказал Давид.

— Хочет ли он убить меня?

— Думаю, что нет.

Манассия проговорил:

— Нет ему смысла разрушать власть в Хазарии, потому что от разрушения Хазарии усилятся племена враждебные ему, еще более опасные. Печенеги мечтают занять наше место. А хочет он только земель, которые уже однажды завоевывал его отец и где живут славяне.

— Тогда не будем медлить, — сказал Абадия. — Я немедленно пойду в Самкерц и договорюсь с Гостомыслом. Дам ему все, что он хочет. От него буду просить только помощи или хотя бы невмешательства в наши дела. Пусть наш враг превратится в нашего друга. С бунтовщиками мы и сами справимся. Манассия, ты с гвардией займись Барсбеком. Это отребье, словно куча баранов. У них вряд ли есть какая-либо дисциплина. К тому же их вожди продажны. Пообещай им, а потом расправимся поодиночке. Сил гвардии на это хватит. Но она не понадобится. Многие жены ханов — тайные иудейки. Подвиг Далилы, предавшей Самсона филистимлянам, они всегда готовы повторить. Я предвидел, что такое может случиться, и на этот случай установил им тайный сигнал. Так пусть его дадут раввины. И пусть все ханы, которые не хотят подчиниться своему царю, умрут.

Все лето Гостомысл оставлял в главных славянских городах посадников с небольшими отрядами. Они не должны были вмешиваться в местные дела, но следить, чтобы не нарушались интересы великого князя.

Таким образом, войско Гостомысла, когда подошло к Тмутаракани, довольно сильно ослабло. Дружина князя Вячеслава усилила войско Гостомысла. Но все равно оно было еще слабо для большой войны. А вот когда местные тмутараканцы присоединились к отряду Гостомысла, вновь образовалось большое войско.

Самкерц и другие тмутараканские города были взяты довольно легко. Местные славяне сами открывали ворота городов и изгоняли хазар.

Тмутаракань действительно расположился в уютном месте на берегу реки. Несмотря на осеннее время здесь было тепло и зелено. Поэтому в Тмутаракани Гостомысл решил дать войску отдых.

Впрочем, воинам не пришлось дремать — военачальники Гостомысла усиленно учили местных славян воинскому ремеслу.

Тмутараканцы в поле были отличными воинами — они хорошо владели оружием, были великолепными всадниками. Но они совершенно не умели брать города. Это было объяснимо. Славяне иногда служили в хазарском войске во время войн, но в хазарском войске всем распоряжались тарханы, поэтому славянские командиры не имели опыта самостоятельных действий, тем более в осаде городов.

На третий день Гостомысл собрал совет командиров.

На совете Медвежья лапа доложил об итогах обучения тмутараканцев, затем Гостомысл поднял вопрос, из-за которого он и собрал совет.

— Итак, Тмутараканский край в наших руках, — объявил он и спросил: — но что нам делать дальше?

Князь Святозар проанализировал ситуацию:

— Через наши земли пролегает путь в Таврию, где находятся владения хазар. Совсем недавно они подавляли там восстание. В степях между Доном и Днестром кочуют дикие мадьяры, а с востока хазар жмут печенеги. Поэтому хазары вряд ли оставят нас в покое. Войско у них сильное.

— Недавно у Белой Вежи мы уже разбили их войско, — напомнил князь Вячеслав.

— Да, давно уже никто не бил хазар, и хазары считались непобедимыми, — сказал князь Святозар, — но, видно, всему приходит конец. Неделю назад в наши земли хлынул поток иудеев из хазарских городов.

Гостомысл поднял брови:

— Что произошло?

— Они рассказывают, что хазарский каган по настоянию бека принял иудейскую веру. Это вызвало недовольство вождей тюркских и аланских племен. Тогда верховный правитель бек Абадия попытался убить их на пиру, на который он их созвал. Но вождь тюрков Барсбек сумел уйти. По его призыву в хазарских городах стали убивать иудеев, и Барсбек сейчас собирает войско, чтобы напасть на Атиль, — сообщил князь Святозар.

— Это хорошее известие, — радостно сказал Гостомысл. — Междоусобица среди хазар поможет нам оставить за собой Тмутаракань.

— Сейчас хазарам не до нас, но когда Абадия разобьет Барсбека, он придет к нам. Несколько лет назад он жестоко покарал армян за то, что те отравили его дочь. В армянских городах были убиты все, даже дети. Абадия очень жесток. Для него люди другой веры — хуже диких животных, — сказал Святозар.

— Что ты предлагаешь? — спросил Гостомысл.

— Надо идти на Атиль и брать кагана в плен. Пусть он будет у нас в заложниках, — вмешался воевода Медвежья лапа.

— Нельзя делать этого, — возразил князь Святозар, — каган у хазар — как Бог. Они не могут оставить кагана в чужих руках. Это их только объединит.