Канон, звучащий вечно. Книга 2. Красивые души - Масахико Симада

«Некто, выдающий себя за бывшего любовника принцессы Фудзико, которая, наконец-то привыкнув ко дворцовому ритуалу, живет с наследным принцем в дружбе и согласии, скрывается в нашей столице и строит опасные планы, грязно желая принцессу».

На первый взгляд казалось, что эти слухи распространяет патриот, беспокоящийся за судьбы страны.

«Фамилия этого недостойного – Нода. Он поет голосом кастрата, вызывая у женщин нашей страны грязные фантазии. Однажды он хвастал тем, что проник в комнату принцессы Фудзико и украл ее нижнее белье. А когда она работала в ООН, этот негодяй охотился за ней, как маньяк. Вот и теперь Нода неотступно следует за принцессой Фудзико, когда она выезжает по делам императорского двора, и выискивает возможность совершить свое черное дело. Разве мы можем допустить, чтобы такие подонки хозяйничали в нашей столице? Разве можем молча смотреть на компании, которые выпускают в продажу его диски, организуют концерты, на один из которых, потакая грязным желаниям этого отщепенца, когда-нибудь пригласят его высочество с супругой?»

В сети можно было сколько угодно публично клеветать и обливать грязью, вот Мамору и строчил свои пасквили. А потом – трудно себе представить – он объявил награду за голову Каору в размере пяти миллионов иен. Если бы это осталось простым сообщением в Интернете, можно было отнестись к нему как к злой шутке, но появились люди, которые восприняли его всерьез. Несколько компаний, принадлежавших улыраправым, обратились непосредственно к Мамору за выяснением обстоятельств, и ему пришлось подтвердить, что это не вранье, что тому, кто принесет голову негодяя, он тайно выплатит пять миллионов.

Теперь ты наконец поняла, почему осквернена могила Каору и почему Андзю установила надгробие, не зная, что с Каору и где он.

Каору вновь пришлось покинуть Японию.

– Голос Каору свел с ума не только женщин семьи Токива. Он и Мамору лишил рассудка.

Затем семью Токива накрыла волна катастроф.

После третьего инфаркта Сигару больше не вернулся в этот мир.

Мамору подсел на какую-то дрянь и оказался в больнице. Там его арестовали за нарушение закона о наркотиках. Амико искала способы вызволить Мамору. Продав дальний флигель, она выручила некоторую сумму денег. Но Мамору свел все усилия матери на нет: дома, как только его отпустили, он выпил огромную дозу снотворного, оставив короткую записку:

Эта страна скучна до безобразия. Раз уж она никуда не девается, остается умереть мне. Это как-то проще. Каору, чтобы ноги твоей не было в Японии! Не то сдохнешь. Мама, Андзю, простите меня. Семье Токива ура!

Мамору спасли, но жить самостоятельно он уже не мог. Шок от попытки самоубийства сына вызвал у Амико кровоизлияние в мозг. В течение трех дней она была на грани жизни и смерти и скончалась, не приходя в себя. Так за какой-то месяц с братом случилось непоправимое, а родители умерли. У Андзю не было сил дальше жить в этом доме, она проводила дни и ночи в «берлоге бездельника» в Кагурадзаке – в пустой квартире, где не было Каору. Она надеялась на его поддержку, но он колесил с гастролями по Европе и Америке. Пока известие от Андзю догнало его и он смог втайне от всех вернуться в Японию, прошло пять дней. За это время Андзю перестала видеть свет.

– Каору разбудил кровавые источники женщин Токива. Вместе с тем, может быть, именно он и перекрыл их. Жуткая выходка Мамору сорвала все тормоза, и несчастье, зревшее под крышей дома Токива, поглотило его.

На книжной полке в «берлоге бездельника» стояла бутылка бренди многолетней выдержки, подаренная Каору его поклонниками. На этикетке стоял 1965 год – год рождения Каору. Бутылка была открыта, Андзю налила себе бренди, она верила: стоит мгновенно осушить бокал – и грусть отступит.

На языке остался привкус кислоты, через секунду ее бросило в жар, будто к лицу поднесли раскаленные угли. Затем она почувствовала жгучую боль в глазах, что было потом, она не помнила. Наверное, ей удалось набрать номер 119 и вызвать «скорую помощь». Иначе кто мог обнаружить ее, когда она лежала без сознания? Должно быть, в душе Андзю еще не иссякла воля к жизни. Она почувствовала, как кто-то держит ее за руку, сознание вернулось к ней, но она ничего не видела.

– Где я? Развяжите мне глаза! – закричала она.

– Сестра, – услышала она голос Каору. – Ты видишь меня? – спросил он, гладя ее по щеке.

Она открыла глаза, но не увидела ничего. Она попыталась коснуться глаз. Было больно, будто она проткнула их пальцами. И она по-прежнему ничего не видела.

Кто-то подмешал в бренди яд. Кто – неизвестно. Головорезы, напавшие на Каору, клялись, что они ни при чем. Вероятно, не они одни проникли в квартиру к Каору. Эта бомба в форме бренди должна была взорваться в его день рождения, в какой-нибудь памятный или просто радостный день, но Каору забыл о ней, и вместо него удар приняла на себя Андзю.

Чувствуя свою вину, Каору говорил, что всегда будет вместе с Андзю, станет ее глазами. Слушая его слова, Андзю приняла решение: самое страшное уже случилось, больше бояться нечего, надо жить.

Смерть обоих родителей семьи Токива, болезнь Мамору, потеря зрения Андзю. Почему, пережив все эти несчастья, Каору решил жениться на маме? Печальная завеса разрушения повисла над домом Токива в декабре 1995 года. В феврале следующего года, оставив слепую Андзю, Каору вернулся в Нью-Йорк. Он поспешно женился на маме, подождал до июня 1997 года, когда мама защитила кандидатскую диссертацию, и стал жить вместе с ней в Сономе, штат Калифорния, где родилась ты. Интересно, о чем думал Каору в то время?

Ты спросила об этом у Андзю.

– Почему Каору женился?… Наверное, об этом лучше знает твоя мама.

– Но, скорее, можно предположить, что он должен был жениться на вас, тетя Андзю.

– По вине Мамору Каору считался врагом государства. Потребовалось немало времени, чтобы исправить эту ошибку. Каору было сложно жить в Японии. Он уже разменял четвертый десяток. Жизнь за границей не была ему в тягость, но, наверное, ему хотелось осесть в каком-нибудь спокойном месте, похожем на «берлогу бездельника». Каору оказался изгнанным слишком далеко от чайной комнаты его матери, и ему нужно было место, где он мог найти хотя бы временный покой.

– Тетя Андзю, а вас это устраивало?

– Каору жил вместе с вами втроем в Калифорнии, пока ты немного не подросла, так?

– Да. Правда, я почти ничего не помню.

– Потом он несколько раз приезжал в Японию. По крайней мере, до две тысячи пятого года. Что случилось с ним дальше, никому не известно. Но наверняка где-то должна быть подсказка. Каору говорил, что будет моими глазами. Вместо меня, ослепшей, он ищет красивые души, еще оставшиеся в этом мире.

– Красивые души? А кто это?

– Этого никто не знает, но, наверное, это те, кто очень хочет спасти мир. Я думаю, у Фудзико и у Каору красивые души. Втайне от всех они дали друг другу обещание.