Темная страсть - Кристин Фихан

«Возвращайся, Жак». — В голосе Шиа слышалось беспокойство.

«Я не могу. Не могу оставить Байрона, чтобы он повторил мою судьбу».

«Я чувствую твою боль, Жак. Тебе нелегко сконцентрироваться на том, что делаешь. Твой ум рассеян. Как ты сможешь помочь Байрону, если тебя поймают? Возвращайся ко мне».

«Я заберу его оттуда. Только оставайся со мной, Шиа». — Жак сконцентрировался на ней, упиваясь ее силой и теплотой в своем сознании, дающими возможность побороть нарастающую боль.

Земля колебалась под ногами, дождь скатывался по нему вниз. Его плоть горела, он ощущал запах. Порезы открылись и стали кровоточить. Жак прижал руки к груди, когда боль прошла сквозь него, разрывая мускулы и кости. Горло перехватило, дыхание стало невозможным. Его сердце загнанно стучало, пока он не почувствовал — оно может разорваться.

— Жак! — Грегори схватил его за руку. — Эта часть ловушки рассчитана на тебя. Вампир знал, ты придешь, и ты попался в сети. Он усиливает твои страхи и боль, вынесенную тобой. Его здесь нет. Это просто иллюзия, поймавшая тебя в капкан. Знай, это не реально, борись с этим.

— Я не понимаю. — Тело Жака было окрашено алыми точками, словно после булавочных уколов, пачкая его рубашку.

В его глазах плескались боль и безумие.

«Я понимаю». — Шиа воспользовалась информацией в его голове.

Она стала наполнять его теплом своей любви.

«Чувствуй меня, Жак. Сконцентрируйся на мне, на ощущениях, возникающих при наших поцелуях». — Она представила это в своей голове, то, как он собственнически, нежно удерживает ее, а его рот с жадностью находит ее.

То, что чувствовала она: горячая, шелковистая, пылающая жаром, нуждающаяся и желающая его. Ее рот был таким же голодным, как и его. Ее руки запутались в его густых волосах.

«Чувствуй меня, Жак». — Шепот прикоснулся к его коже, словно ее пальцы.

Жак сконцентрировался, пока не перестал замечать окружающее, кроме ее аромата и вкуса, прикосновения пальцев, мягкого и сексуального голоса. Она стала его миром, была его миром и будет всегда. Ничто иное не было реально. Шиа была его сердцем и душой. Ее дыхание настроило его. Ее сердце заставило его сердце биться более медленно по своему образцу. Его кожа пылала, но от чувственного голода, а не от пыток.

Казалось, ее дыхание согревает его ухо, сознание.

«Я люблю тебя, Жак. Сделай, что должен, а потом поторопись домой, ко мне». — Она оставила его с большим нежеланием, удерживая напоследок тепло своей любви.

Жак потряс головой, возвращаясь в реальность. Почти сразу качающаяся земля под ногами и боль попыталась снова проникнуть в него. Но вампир не смог дважды поймать его в одну и ту же ловушку. Он развернулся, концентрируясь на ощущении губ Шиа, изгибе ее бедра под его рукой, тому, как вспыхивают глаза, когда она собирается смеяться. Видел ее прижатой к его сердцу, представлял гриву ее волос перед собой, когда двинулся через иллюзию и открытое пространство.

— Хорошо, — одобрил Грегори. — Вампир очень искусен. Мне не нравятся способы, используемые им, Михаил. Давай поднимемся в воздух выше проволоки и других ловушек. Сначала пойду я. Наши люди не могут позволить себе потерять любого из вас.

— Грегори, — мягко напомнил ему Михаил, — если этот ребенок — твоя Спутница жизни, а ты сделаешь что-то небрежно, то приговоришь ее к смерти. Помни об этом, когда войдешь в это место безумия.

Взгляд серебряных глаз Грегори хлестнул старого друга.

— Ты думаешь, я рискнул бы причинить ей вред в любом случае? Я ждал ее столько лет. Эти люди ничто. Они преследовали нас слишком долго. Я хочу остановить это.

Михаил кивнул, смотря такими же, как у его брата, ледяными глазами.

— Ты как, Жак?

Улыбка Жака не имела ничего общего с весельем и обещала лишь одно — возмездие.

— Не думай обо мне. Я с нетерпением жду этого.

Михаил вздохнул.

— Два кровожадных варвара, думающие, что они живут в Темные века.

Жак обменялся с Грегори усмешками, не имеющими ничего общего с чувством юмора.

— Средневековье было не таким уж плохим временем. По крайней мере, можно было с легкостью совершать правосудие и не волноваться о мыслях женщины.

— Вы оба стали такими мягкотелыми, — усмехнулся Грегори. — Неудивительно, что у наших людей появились такие проблемы. Женщины управляют вами, а вы, словно два одурманенных идиота, следуете за ними.

Четкая форма Жака дрогнула, становясь прозрачной.

— Мы увидим, кто окажется мягкотелым, целитель. — Он полностью исчез из вида.

Михаил посмотрел на Грегори, пожал плечами и последовал примеру. Ничего из этого не нравилось ему. Грегори был бомбой замедленного действия, ожидающей своего часа, чтобы взорваться. И только Бог знает, на что способен Жак. Это было самым худшим временем, чтобы противостоять врагу, к тому же они ослабли от дневного света.

Грегори подождал, пока Михаил и Жак исчезнут из вида, и только потом позволил своему телу распасться. Он взмыл ввысь, вздрагивая, поскольку солнечные лучи проникали через темные облака и травмировали его глаза. Грегори тихо выругался. Рейвен была одна с женщиной, почти ничего не знавшей о способностях их людей. Она была очень слаба. Ребенок был единственной надеждой, и было глупостью спасать мужчину-карпатца, который был на пороге перевоплощения. Еще несколько лет и Грегори придется охотиться на него.

Жак преодолел луг, высоко пролетев над проволокой. Вода танцевала на тонких проводках кристаллическими капельками. Он медленно покружил над почерневшими руинами, ища вход, скрытый в земле. Что-то беспокоило его, но он не знал, что конкретно и что могли узнать до него другие. Что-то заставляло чувствовать себя больным, полностью неспособным к чему-либо.

Мягкий смех послал теплоту через его тело.

«С каких-то это пор ты стал неспособным? Ты сводил меня с ума, даже когда лежал беспомощный в кровати. Когда ты меня поцеловал в первый раз, я даже забыла свое имя. Так это было умело».

Жак почувствовал, как напряженность покидает его тело. Шиа была способна сделать такое с ним своим смехом, теплотой.

«Я ищу вход в подвал. Земля кажется полностью нетронутой».

«Поскольку я шла через луг, приближаясь к сожженной области, каменный камин был справа от меня. Я подошла к периметру с правой стороны. Дверь была засыпана грязью. Я не смогла увидеть это, но почувствовала рукой. Помню, камин был справа от меня примерно в десяти футах или около того».

«Спасибо, маленькая Рыжеволоска». — Жак присел под дождем, водя рукой по грязи.

— Здесь что-то есть, — сказал мягко Михаил, ища глазами скрытую ловушку.

Его тело покачивалось, пока он исследовал землю.

— На земле есть следы, словно по ней тянули ветку. По периметру рассеяны грязь и камни.