Конфликт чести - Стив Миллер

Это была синтийская речь. Он терял ее – и не мог действовать, не осмеливался выйти из-за Стены. Сотрясаясь от дрожи, он протянул руку и погладил растрепанные кудри.

– Присцилла, пожалуйста, посмотри на меня! Я понимаю, что не слишком радую взор, но ты же не захочешь меня обидеть!

Она ничем не показала, что слышит его. Но потом медленно, почти неуклюже она распрямилась и села прямо, обхватив правую руку левой. На испачканном измученном личике угольно-черные глаза казались бездонными.

Он улыбнулся и перенес руку с ее головы на колено.

– Спасибо. А теперь, раз у меня появилась такая склонность то появляться, то растворяться… Дай мне твою руку, Присцилла.

Ей понадобилась почти минута на то, чтобы сделать требуемый жест, но она все-таки протянула ему дрожащую левую руку.

– Хорошо. – Он стянул со своего пальца кольцо мастера и надел его ей на большой палец, где оно все равно держалось не очень прочно. – Если ты вдруг обнаружишь, что я снова исчез, заметь, что на тебе мое кольцо. Я должен буду вернуться хотя бы ради него, правда?

Она подумала над этими словами.

– Да.

Он вздохнул, легко удерживая ее руку.

– Какое я чудовище! Удивительно, что ты вообще даришь мне свою дружбу, Присцилла. Я поражаюсь тебе. Что у тебя с рукой?

– Обожгла.

– Бросала огненные шары?

Она сильно вздрогнула. Его пальцы слегка сжались на ее руке, и она снова расслабилась, облизнув губы.

– Да. Я… не привыкла… бросать огненные шары.

– Еще бы! Ты в силах идти?

– Да.

– Вот и хорошо. – Он встал. – Тогда пойдем.

Она недоуменно посмотрела на него, и рука, которую он держал, дернулась.

– Пойдем куда?

– На «Долг». Ты ранена, и устала, и тебя тошнит. И я устал, и господин дэа-Гаусс устал, и даже Горди устал. – Он широко улыбнулся. – Начальник порта тоже устала, но она с нами не пойдет.

Она попыталась высвободить руку. Он ей не позволил.

– Я не могу.

Он нахмурился:

– Не можешь?

– Шан… – У нее на глазах показались слезы, потом перелились через край и проложили дорожки на щеках. – Шан, я убила Дагмар!

– Да, я знаю.

Наклонившись, чтобы взять ее вторую руку, он обнаружил, что ее лицо так близко, что он мог бы прижаться щекой к ее щеке. «Присцилла, я тебя люблю…» Он с трудом справился с чувствами и нашел в себе силы говорить с ней мягко.

– Мне очень жаль, Присцилла. До этого не должно было дойти. У тебя не должно было возникнуть такой необходимости. Прости, я плохо о тебе заботился.

– Ты сказал…

– Я сказал «никаких убийц», будь проклят мой язык! Но самозащита – это не убийство, как и защита жизни друга. – Он резко вздохнул, пытаясь избавиться от самой острой боли. – Пожалуйста, Присцилла, ради той дружбы, которая есть между нами – разреши мне увести тебя на «Долг». Тебе нужны забота, исцеление, кров, под которым ты могла бы спать. Когда ты поправишься, я лично отведу тебя туда, куда ты пожелаешь. Позволь мне помочь тебе.

На ее лице и в глазах отражались смятение. Она молчала. Он поднял руку, чтобы прикоснуться к платиновому кольцу у нее в мочке уха, погладить опустившуюся на него кудряшку.

– Пожалуйста, Присцилла!

– Суд…

– Уже состоялся. Горди дал показания. Начальница порта выступила в роли судьи. Тебя признали невиновной в убийстве. Никто не придет и не уведет тебя умирать. Пришел только Шан, чтобы увести тебя домой.

– Домой… – Ее пальцы на секунду судорожно сжались, потом ослабели. – Пожалуйста, Шан, уведи меня домой.

– Конечно, Присцилла.

Встав, она зашаталась и ухватилась за его руку, чтобы не упасть.

– Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы идти самостоятельно, друг мой? Или мне попросить начальницу порта, чтобы тебе нашли кресло?

– Не надо.

Она решительно выпрямилась, сжав зубы.

– Прекрасно. – Он обхватил ее за талию и повернул к двери. – Господин дэа-Гаусс, – предсказал он с напускным весельем, – ужаснется.

Если господин дэа-Гаусс и ужаснулся, то прекрасно это скрыл. Поклон, который он ей адресовал, был самым низким.

– Леди Мендоса!

Она кивнула: большего не позволили ни ее головокружение, ни обнимавшая ее за талию рука Шана.

– Господин дэа-Гаусс. Я рада вас видеть.

– Вы очень добры. – Он взглянул на Шана. – Врач сделал мистеру Арбетноту укол, который, как он надеется, снимет самые неприятные побочные эффекты или хотя бы позволит ему спать, пока они не пройдут. Он также дал нам распечатку с формулами обоих препаратов.

– Недурно, – спокойно ответил Шан, словно не было ничего удивительного в том, что Горди лежит на скамье, мертвенно-бледный и неподвижный.

– Я не… – Присцилла дернулась, словно для того, чтобы идти к мальчику. Рука у нее на талии чуть заметно сжалась, и она повернулась, чтобы заглянуть в серебристые глаза. – С ним же все было в порядке! Его собирались отправить на «Долг»!

– Но он отказался возвращаться без вас, – объяснил незнакомый голос. – А потом стало необходимо дать ему снадобье, чтобы можно было выслушать его показания.

Присцилла заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Высокая красивая женщина в сверкающем вечернем платье официально улыбнулась и поклонилась.

– Госпожа… леди Мендоса. Я – Элиана Роминкофф, начальник порта на службе у регента. Позвольте мне принести вам мои извинения: в городе, порученном моим заботам, такого не должно было произойти. Когда вы отдохнете… в удобное для вас время… свяжитесь, пожалуйста, со мной, чтобы мы смогли встретиться и обсудить справедливую компенсацию.

– Да, конечно, – промямлила Присцилла.

Она не в состоянии была толком услышать то, что ей говорила незнакомая женщина. Она стремительно погружалась в темно-синий туман, где единственной реальностью была рука Шана, державшая ее за талию, и сильное тепло его тела, дававшего ей опору. Она резко оттолкнула от себя синий туман и потянулась наружу, зачерпнув из ближайшего источника энергии.

Сила щедро потекла к ней, чистая и бодрящая. Она выпрямилась. Комната вокруг нее снова стала четкой. Она кивнула обращавшейся к ней женщине.

– Госпожа начальник порта, прошу меня простить. Я сейчас… нездорова. Я с вами свяжусь, и мы поговорим.

– Ну, значит, все хорошо. – Женщина перевела взгляд немного дальше, и ее улыбка из официальной стала теплой. – Капитан йос-Галан, помните, что я вам сказала. В этом деле я полностью к вашим услугам. Вы в любой момент можете воспользоваться моими глазами и ушами. – Тут она поклонилась и взмахнула рукой, перебив его ответ. – В данный момент вам необходимо позаботиться о ваших людях. Моя машина вас ждет. Если вы разрешите, участковый полицейский понесет мальчика. Леди Мендоса, ваша лицензия и бумаги – у господина дэа-Гаусса.