Предел не положен - Роберт Энтони Сальваторе

– Мы пока оставим Верховной Матери Мэлис ее любимую игрушку, но надо дать Закнафейну понять, что его друг Джарлакс, зная о смертельно опасной засаде, ничего не сделал, чтобы предотвратить нападение.

– Джарлакс ничего не знал, пока схватка не закончилась, – возразила Мез’Баррис, но недовольно нахмуренное лицо матери напомнило ей, что истина – это не то, что произошло на самом деле, а то, в чем они убедят остальных.

Это наиболее наглядный пример обычаев дроу.

– Джарлакс со своей бандой бродяг слишком близко сошелся с Верховной Матерью Бэнр, а личная дружба Джарлакса с Закнафейном… вызывает опасения. Я бы не хотела, чтобы Верховная Мать Бэнр вмешивалась в любую драку между нами и Домом До’Урден. – Она помолчала, потом фыркнула, прищурившись и недовольно поджав губы. – И нам обеим известно, как сильно хочется Верховной Матери Бэнр, матери этого жалкого Дантрага, удалить со сцены нашего возлюбленного Утегентеля.

– Тебя предупреждали, что придется за это заплатить, – не скрывая своего недовольства, выговаривал Джарлакс Закнафейну после того, как несколько декад спустя вернулся в город и узнал, что его старейший соратник и доверенный помощник мертв.

– Его тоже предупреждали, но это не остановило его клинок, – возразил Закнафейн, покачивая в руке кружку с крепким элем. – Только мой меч ему помешал, к тому же он ударил сзади, чего можно ожидать только от законченного труса.

– Ты считаешь, что твое благородство здесь сослужит хорошую службу? Удивительно, что ты еще жив.

– Благородство и хорошая подготовка к встрече с теми, кто, как мне известно, не разделяет его, – пояснил Закнафейн.

Джарлакс удержался от резкого ответа и вспомнил, как наблюдал за необычными тренировками Закнафейна, когда мастер оружия без устали отрабатывал слишком длинную на первый взгляд комбинацию, включавшую в себя парирование ударов через плечо, повторяющиеся уколы назад и завершающий смертоносный рубящий удар.

– Тем не менее я предупреждал вас обоих, что победителю в вашем бою придется заплатить высокую цену, – настаивал Джарлакс.

– Вычти эту сумму из золота, полученного за Даб’най Тр’арах, – последовал саркастический ответ. – Пардон, я имел в виду жрицу Даб’най Армго.

Джарлакс не нашелся, что сказать. Предполагалось, что Закнафейн не знает об этой сделке.

– Мы не можем объявить войну Дому Баррисон Дел’Армго, – проговорил он спустя некоторое время. – Они намного могущественнее…

– Мы? – прервал его Закнафейн, и этот вопрос прозвучал концовкой для них обоих.

Мастер оружия в один присест осушил кружку, встал из-за стола и покинул «Гниющий миконид», чтобы никогда сюда не возвращаться.

Как много знаний я получил от магистра Кейна всего лишь за короткий промежуток времени. Я научился контролировать свое тело, даже смотреть на него так, как раньше не мог себе представить. Это сосуд для моего сознания, и я способен исследовать его глубже, чем когда-либо раньше. Я могу управлять мускулами и превратить свои руки в кинжалы, могу противостоять ураганным ветрам, могу усилием отдельных мышц выдавить яд змеи или отраву из раны, нанесенной кинжалом.

Углы атаки и обороны я изучил более досконально, чем за все годы, проведенные в академии дроу, и даже лучше, чем под руководством своего отца. Что, вероятно, еще важнее, я научился предугадывать точное направление отраженных блокирующими приемами клинков, так что простой поворот бедер позволяет избежать разящего меча, изменившего угол атаки после легкого удара моего клинка или просто руки.

Время, проведенное с магистром Цветов, стало удивительным периодом исследований как внутреннего, так и внешнего мира. Окружающий меня мир, мои друзья, моя жена, мое будущее дитя – все стали для меня другими, я стал относиться к ним как к чудесам, как будто ни уколы ревности, ни страх, ни импульсивный гнев не могут пробиться сквозь волну стыда, возникающую при одной только мысли о подобных чувствах. И жизненное странствие стало более ярким и легким и вместе с тем более осознанным.

Все это, более широкое видение мира и многогранной вселенной вокруг нас, и есть секрет непоколебимого спокойствия магистра Кейна, его неизменной доброжелательности и скромности. Он пришел к тому, что знает свое место, и это ни в коей мере не унизительно. Нет, далеко не так!

И теперь, вспоминая проведенное с Кейном время и устойчивый эффект наших исследований, я без колебаний могу сказать, что самое важное и ценное, чему я научился, это благодарность.

Я каждый день благодарен – добиться этого возможно лишь тогда, когда стремишься к совершенству своей души, как в прежней жизни я искал совершенства тела, совершенства воина. Теперь я научился объединять две эти грани… нет, четыре грани – разум, тело, сердце и душу – в единое целое. Поднять руку для отражения летящего копья значит осознавать движение и натренировать мускулы до достижения нужной скорости, но подобная тренировка без дисциплины и понимания моральных последствий боя, и даже духовного отклика боя, превращает тебя в… Артемиса Энтрери и хуже – в Артемиса Энтрери из прошлого.

Должна существовать причина, а не простое оправдание, и когда ты понимаешь, что все вокруг единое целое, причина выкристаллизовывается в полном объеме и придает тебе сил в бою, сил физических, интеллектуальных, эмоциональных и философских.

Настоящий воин не тот, кто в совершенстве овладел точностью движений. Я довольно долго был знаком с одним из них. Когда-то давно я сказал Энтрери, что он никогда не сможет меня победить, поскольку в сражении не принимает участия его сердце. Теперь, после общения с Кейном, после урока смирения, преподанного мне этим человеком, давно ставшим больше, чем просто человеком, я лучше понимаю собственные слова, сказанные Артемису Энтрери в тот далекий день. То же самое совсем недавно мог сказать мне Кейн, лишив меня возможности искренних возражений.

Да, я благодарен Кейну, магистру Цветов монастыря Желтой Розы, и благодарность моя вызвана расширяющейся перспективой, которая затрагивает все вокруг и внутри той сущности, которую я называю своей личностью, затрагивает саму жизнь и разум, что напоминает мне о необходимости быть благодарным и учиться, всегда учиться.

Таков наш путь.

Такова наша цель.

Такова наша радость.

Наша бесконечная радость.

Дзирт До’Урден

Год Возрождения Дворфов (1488‑й по летоисчислению Долин)

– Очнись! – донеслось до него откуда-то издалека. – Просыпайся, акулья еда! Очнись!

Холодная вода плеснула в лицо и затекла в нос, так что он смутно понял, что задыхается, поскольку просто не мог набрать воздух.