Одиссея варяжской Руси - Михаил Серяков

Необходимо подчеркнуть, что данный фрагмент саги о Боси имеет и археологическое соответствие, подтверждающее, что Биармаланд этой саги действительно находился в Прибалтике. Как уже отмечалось выше, в 131 погребении Кивуткалнского могильника XIII–XI вв. до н.э. в захоронении женщины были найдены три вертикально поставленных яйца. Однако и в саге святилищем, где находилось волшебное яйцо, заведовала мать правителя этой страны. Ближайшим аналогом этому захоронению является погребение в великоморавском некрополе, но именно в Чехии лучше всего сохранился связанный с Рарогом славянский фольклор. Данные Кивуткалнского могильника свидетельствуют о том, что интересующее нас представление существовало у пришедшего в Прибалтику нового населения уже во второй половине II тыс. до н.э. Другая ценность саги о Боси заключается в том, что ее автор сообщает имя сына конунга, которому принадлежал данный храм: «У короля Бьярмаланда (было) два сына: Ререк — Hraerekr и Сиггейр»{720}. Именно бабка этого Ререка была главной жрицей языческого храма, где не только хранилось волшебное яйцо, но и содержались два священных животных, с которыми изображался западнославянский бог. Безусловное значение данной саги состоит в том, что в ее тексте одновременно упоминаются как родовой храм конунга Биармии, священные животные в котором в точности соответствуют символам бога западных славян Радигоста, так и имя Ререк у сына этого конунга. Данный факт со всей очевидностью показывает единство мифологических представлений о сущности княжеской власти в Прибалтийской Руси, варяжской Руси на территории современной Германии и Древней Руси. Едва ли следует говорить о том, что текст саги о Боси на русский язык полностью не переведен. Его пересказ был дан К. Тиандером, считавшим сказание о призвании Рюрика бродячим фольклорным сюжетом и потому не придавшим значения появлению сходного имени у сына правителя Биармии, а в последнем издании саг о Северной Руси Г.В. Глазыриной из данной саги были приведены два небольших фрагмента, в которых имя Ререка, разумеется, не упоминалось.

Поскольку и в мекленбургской генеалогии летописный Рюрик является потомком Радигоста, священными животными которого были птица и бык, то сообщение саги о Боси, которая совершенно независимо от этой генеалогии отмечает, что в родовом храме отца Рерика в Восточной Прибалтике почитались именно эти животные, представляется для нас вдвойне ценным. Совокупность приведенных фактов недвусмысленно указывает не только на существование культа Рарога в Прибалтийской Руси, но и на то, что своего сына ее правитель назвал в честь этого огненного сокола. В довершение ко всему отметим, что археологические материалы, выставленные в Славянском музее в Старграде-Ольденбурге, наглядно свидетельствуют о существовании у некогда живших там славян культов как сокола, так и змеи{721}. Тот факт, что обеих этих животных, с которыми были связаны мифологические представления о Рароге, одновременно почитали именно в том регионе западнославянского мира, с которым письменные источники связывают как варяжскую Руси, так и происхождения Рюрика, в очередной раз говорит о чрезвычайной устойчивости и преемственности мифологических представлений. Как уже отмечалось в связи со смертью отца Рюрика, одним из названий столицы ободритов был Рерик, а Адам Бременский еще в XI в. отмечал, что «ободриты… ныне зовутся ререгами»{722}. Очевидно, что не племя и город получили свое название в честь Рюрика, а он получил свое имя в честь символа своего племени. О существовании как минимум одного подобного прецедента свидетельствует сага о Боси применительно еще к Прибалтийской Руси. Как видим, опять именно скандинавский источник совершенно недвусмысленно указывает в пользу объяснения имени основателя русской княжеской династии из славянской мифологии. Однако между именем летописного Рюрика и словами Рарог, Рериг, Рерик или Ререк есть небольшое фонетическое различие. Хоть подавляющее большинство древнерусских текстов дают имя первого князя в привычном нам написании, но Хронограф 1494 г. бывшего Румянцевского музея неожиданно приводит другую форму его имени: «Во дни Михаила цря греч(ос)каго и во дни кнзя Ререка Новгородскаго… свтый Конъстяньтинъ философъ, нарицаемый Кирилъ, сотворилъ грамоту словеснымъ (словеньскимъ) языкомъ, глемую литицю»{723}. В загадочной «литице» исследователи видят искаженное название «глаголицы». Сам Хронограф был создан во Пскове, и его составитель мог использовать какие-то более древние и не дошедшие до нас тексты. Выше мы уже видели, что в этом городе помнили и об острове Русии, практически не упоминающемся в остальной древнерусской литературе. Таким образом, этот памятник XV в. дает нам имя первого русского князя в его западнославянской форме, в точности совпадающей и с именем сына правителя Биармии из саги о Боси. Остается добавить, что данный Хронограф, известный ученым с XIX в., также до сих пор полностью не опубликован.

Известия скандинавских саг о янтарном крае рядом с Бьярмаландом ставит перед нами вопрос: является ли Ререк саги о Боси летописным Рюриком? Поиск ответа на этот вопрос следует начать с датировки саг. Специалисты считают, что сага о Стурлауге была создана около 1300 г., а сагу о Боси они относят к XIV в. Обе они относятся к числу «саг о древних временах», включающих в себя как многочисленные элементы фантастики, так и элементы волшебной сказки, имеющие подчас весьма архаические черты. В саге Боси — сын Брюнхильды, знаменитой героини германо-скандинавского эпоса, жизнь которой относится к эпохе Великого переселения народов. Вместе с тем сага объясняет успешное нападение Ререка и Сштейра на Гаутланд тем, что Боси участвовал в Бравальской битве, то есть относит это событие к периоду около 770 г. Впрочем, еще К. Тиандер отметил, что в различных перечнях участников этой битвы Боси и его родственники больше ни разу не упоминаются, и посчитал это известие выдумкой составителя. Поскольку убийство змея, вылупившегося из привезенного Боси яйца, стало первым подвигом Рагнара, то его образ также может помочь в датировке интересующих нас событий. О жизни и приключениях самого Рагнара нам известно только из скандинавских саг, никакие другие источники не подтверждают его существование. Считается, что Рагнар погиб в 865 г. в результате неудачного набега на Англию. Однако его второй женой «Прядь о сыновьях Рагнара» неожиданно называет Аслауг, дочь Сигурда Убийцы Дракона и Брюнхильды, время жизни которых германский эпос относит к гуннской эпохе. Таким образом, из-за противоречивых сведений о биографиях обоих героев, содержащихся в сагах, похищение волшебного яйца может быть отнесено как к гуннской эпохе, так и ко времени, предшествовавшему Бравальской битве.

Еще одной возможностью хотя бы приблизительно датировать описанные в саге события является анализ названия Бьярмаланда. К. Тиандер установил, что оно было образовано от германского корня -berm-, -barm-, обозначавшего первоначально просто береговую полосу{724}. В обоих интересующих нас сагах оно обозначает соседнюю с Янтарной страной землю ливов. Между тем последняя достаточно рано становится известна скандинавам и упоминается ими как Ливланд в двух рунических надписях XI в.{725} Поскольку скандинавы использовали путь по Западной Двине, активно начавший функционировать с начала X в., очевидно, что ливы становятся известны скандинавам примерно с этого времени. Более того, сами норманисты считают, что путь по Западной Двине был открыт викингами раньше, чем путь по Неве. Археологические данные показывают, что в Элбинге и Гробини скандинавское присутствие фиксируется около 650 г., а в Ладоге — около 750 г.{726} Поскольку Гробиня находится на западном побережье Латвии, викинги с течением времени вполне могли получить информацию и о более отдаленных регионах этой страны. Очевидно необходимо было время, чтобы скандинавы забыли прежнее название обитателей региона Западной Двины как биармов, то есть береговых жителей, и стали называть их ливами. Противоположное предположение о том, что викинги забыли название ливов и по какой-то непонятной причине стали впоследствии называть их биармами, выглядит неправдоподобно уже в силу того, что после X в. Восточная Прибалтика была хорошо известна скандинавам и им не было никакой необходимости переносить на реальный народ название полумифического племени на краю известного им мира. Кроме того, весь этот регион был известен под названием Ливонии или Лифляндии вплоть до начала XX в. Таким образом, упоминания в сагах биармов по соседству с Янтарным краем следует датировать периодом до VIII в., а то и более ранней эпохой. Если гипотеза об относительно позднем переселении ливов на территорию Латвии соответствует действительности, то вполне возможно, что смена названия населения, жившего близ Западной Двины, в скандинавской традиции была обусловлена именно этим обстоятельством. Соответственно, поскольку даже по самой поздней хронологической привязке саги о Боси Ререк напал на скандинавов во время Бравальской битвы, с отечественным Рюриком он отождествлен быть не может и является первым известным нам правителем, получившим свое имя в честь славянского огненного сокола.