Богиня охоты - Тесса Дэр

Люси была прекрасна. О Господи, как сильно он любил ее! А себя ненавидел… Чувство ненависти и отвращения к себе тяжелым бременем легло ему на плечи. Джереми был готов провалиться сквозь землю, в преисподнюю. Он считал, что отныне его место было именно там.

Он вернулся из Лондона с мыслью о том, что ему нужно заботиться о Люси, взять ее под свою защиту. Если бы она дала ему хотя бы один шанс, то никогда бы больше не плакала. Так он думал. Но вместо того, чтобы воплотить свои благородные замыслы в жизнь, Джереми прижал жену спиной к стволу дерева и грубо овладел ею, как последний сукин сын.

Да, Люси нужна была защита. Защита от него самого.

Наконец они добрались до скита. Джереми толкнул дверь ногой, и она с громким скрипом распахнулась.

В душе Джереми как будто что-то раскололось, и сердце пронзила острая боль.

Воздух внутри дома был затхлым. Джереми не мог дышать. Его охватила паника, и ему вдруг захотелось повернуться и убежать прочь. Джереми не был здесь двадцать один год и никогда не пришел бы сюда добровольно, если бы не случай. Он не мог рисковать здоровьем Люси и поэтому завернул в скит.

В проем открытой двери струился лунный свет, тускло освещая тесное помещение. Здесь ничего не изменилось. Джереми хорошо помнил эту убогую обстановку. На каминной полке несла караул шеренга оловянных солдатиков. На небольшом столе лежали рыболовные снасти. У двери стояли две пары грязных детских сапог. О том, что прошло более двух десятков лет, свидетельствовал только толстый слой пыли.

Джереми положил жену на циновку у камина. Люси спала.

Он почувствовал сильное стеснение в груди. Его дыхание было неровным. Казалось, еще немного, и Джереми зарыдает. Мысль о том, что он обречен терять все самое дорогое, надрывала ему сердце. И все самые тяжелые утраты Джереми каким-то мистическим образом были связаны с этим скитом.

Впрочем, убиваться и терзать себя запоздалыми упреками он может и завтра, а сейчас предстояло позаботиться о жене. Ей было холодно. Отогнав тяжелые мысли, Джереми занялся делом. Прежде всего ему надо было развести в камине огонь.

Закрыв дверь, он укрыл Люси шкурами, подложил ей под голову свернутое одеяло и сложил в камине обнаруженные в домике поленья так, чтобы они сразу занялись огнем. После этого Джереми поджег сухую ветку и сначала проверил, работает ли дымоход. Тот, к счастью, был исправен.

Вскоре в тесном помещении потрескивали дрова в камине. Опустившись рядом с Люси на колени, Джереми взглянул на нее. Ее грудь вздымалась и опускалась в ровном спокойном ритме. Когда щеки Люси порозовели, Джереми вздохнул с облегчением. Он нежно погладил ее, и она зашевелилась во сне.

Джереми знал, что запомнит эту минуту на всю жизнь. Он провел большим пальцем по нижней губе Люси, и она как будто поцеловала его во сне. Когда она проснется, все снова пойдет по-прежнему. Люси будет возиться со своими собаками, с котом, со слабоумной тетушкой, а на мужа у нее не останется времени.

Люси снова зашевелилась и открыла глаза.

— Джереми?

Его имя легко слетело с ее губ. Голос Люси был мягким и сладким, как мед.

«Ее нежность продлится недолго, — обреченно подумал Джереми. — Скоро она все вспомнит и станет проклинать меня».

— Не вставай, — промолвил он. — Тебе нужно отдохнуть.

Люси протерла глаза руками, и у Джереми сжалось сердце. Он заметил на ее запястьях синяки. Это были следы от его пальцев.

Джереми снял с нее шкуры, которыми Люси была укрыта, и отбросил их в сторону. Люси ахнула от неожиданности, но Джереми прижал палец к ее губам.

— Позволь мне осмотреть тебя.

Люси вяло кивнула.

Алый пеньюар из шелка превратился в лохмотья, и Джереми снял его с Люси. Бросив взгляд на обнаженное тело Люси, Джереми заскрипел зубами. Теперь он воочию видел, что натворил сегодня ночью.

Джереми душил гнев. Он проклинал себя за глупое поведение. На шее и плечах Люси остались следы от его поцелуев, засосов и укусов. Джереми раскаивался в том, что вел себя как дикий, необузданный зверь.

— Перевернись на живот, — глухим голосом произнес он.

Люси молча повиновалась. Взору Джереми предстала ужасная картина. Нежная спина Люси была исцарапана грубой корой дерева. Но больше всего Джереми поразило не это. Его внимание привлек большой темный кровоподтек на лопатке Люси. Джереми дотронулся до раны, и Люси вздрогнула.

— Это сделал не я, а тот, кого ты встретила в лесу, — сказал Джереми.

Люси кивнула.

Джереми молча встал, надел сюртук и стал озираться вокруг в поисках своего ружья.

— Что ты делаешь? — встревожилась Люси. — Куда ты собрался?

— Я убью этого ублюдка.

Люси села на циновке и, взяв рваный пеньюар, прикрылась им.

— Her, Джереми, ты этого не сделаешь.

— Ошибаешься!

Джереми повернулся, собираясь выйти из хижины. Должно быть, он оставил ружье на улице

Люси бросилась к мужу.

— Это всего лишь мальчик, Джереми! — воскликнула она, а потом повторила более мягким тоном' — Это подросток, почти ребенок

Слова жены ошеломили Джереми. Он тихо чертыхнулся.

— Сколько. — пробормотал он, но его голос дрогнул, и Джереми осекся. — Сколько ему лег?

— Лег двенадцать-тринадцать.

Джереми замер и долго смотрел на руку жены, которая вцепилась в его предплечье

— Я пыталась все объяснить тебе там, в лесу, — снова заговорила Люси. — Мальчика зовут Альберт. Его отец сослан на каторгу за браконьерство, а мать умерла. На его попечении находится пятилетняя сестра. Они голодают. Я вспугнула его, он не ожидал увидеть меня в темном лесу и потерял голову. Альберт не хотел наносить мне увечье.

Джереми сбросил руку жены со своего предплечья, подошел к столу и ударил по нему кулаком с такой силой, что стоявшая на нем глиняная кружка упала на пол и разбилась. Люси испуганно вскрикнула.

Не обращая на нее внимания, Джереми еще пару раз ударил кулаком по столу, вымещая на нем свою досаду.

Джереми злился на себя. Он обвинял себя в том, что был похож на своего отца. Да, они с ним были одного поля ягоды, несли людям боль, сеяли вокруг горе, были проклятием для ближних!

В течение двадцати одного года Джереми ждал и боялся этого момента, момента осознания того, что он и его отец — одно целое. Джереми всегда открещивался от роковых ошибок и жестокости отца. Безжалостность и непреклонность старого графа Кендалла порождали враждебность и ненависть со стороны арендаторов. Даже собственная жена втайне ненавидела его.

В детстве Джереми пытался противостоять отцу, надеясь таким образом обмануть судьбу. Если отец говорил «налево», Джереми всегда да поворачивал направо. Если отец подгонял его, он в пику ему шел медленнее. Но ему не помогли эти уловки. Судьба заставила Джереми платить по счетам отца и отвечать за его грехи. Арендаторы ненавидели его, хотя он не сделал им ничего плохого. Сегодня Джереми, как безумный, набросился на свою жену и довел ее до отчаяния. А потом едва не отправился в деревню, чтобы убить двенадцатилетнего мальчика.