📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаДом, в котором... - Мариам Петросян

Дом, в котором... - Мариам Петросян

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 225
Перейти на страницу:

Тусклые лампы выжелтили коридор. Навстречу ковылял Шериф — пестун и запугиватель второй. Та же Крыса, только постарше и покрупнее.

— Ух, ты! — Шериф подмигнул из-под козырька бейсболки и расплылся в улыбке. — Привет, братишка! Какого хрена ты вернулся в это болото?

Ральф на ходу изобразил удивление и радость от встречи с коллегой и задел ладонью его ладонь:

— Соскучился по тебе, наверное.

Шериф разразился всхлипами хохота и исчез в дверях второй, не переставая всхрюкивать. Толстый, как кабель, хвост втянулся за ним, задевая расступившихся Крыс… Крысы хихикали, раскачивались и потирали ладони.

На двери своей комнаты Ральф обнаружил записку, пришпиленную кнопкой: «Я обижен. Мог бы и зайти». Подписи не было, но почерк Акулы он узнал сразу. Сковырнув кнопку, Ральф сунул записку в карман и пошел к директору.

Акула ждал его в нерабочей части кабинета, утопая в низеньком кресле с обивкой в сине-желтый цветочек. Колени выше груди, нос уткнулся в экран телевизора. Покосившись на Ральфа пятнистым глазом, он ткнул в соседнее кресло:

— С приездом.

Ральф сел, сразу провалившись по грудь. Вид Акулы красноречиво свидетельствовал о скором окончании рабочего дня.

— Я сейчас отчаливаю, — подтвердил Акула, всосал прозрачную жидкость из стакана, игнорируя соломинку, и уставился на Ральфа. — Незачем здесь сидеть до конца уроков. В этом нет ни малейшего смысла. Вот ты видишь в этом смысл? Я нет. И никто не видит. Но почему-то так принято: я должен тут торчать до полного изнеможения, хотя абсолютно никому не нужен. Никто не постучит, не зайдет, ни о чем не спросит. Никогда. Но ты сиди. В этом и заключаются обязанности директора. Я торчу здесь, как пень, с восьми до четырех и не могу даже снять галстук, потому что мало ли что вдруг приключится! Я должен быть готов. Если кто-то думает, что мне легко, он заблуждается. Мне совсем не легко. С приездом, дорогой коллега. Ты с годами не меняешься. Моложавый.

Ральф удивился:

— Пять месяцев уже считаются годами?

— Считаются, — подтвердил Акула. — В тяжелых боевых условиях месяц идет за год. В общей сложности ты прогулял пять лет и, конечно, можешь считать себя уволенным. Я тебя не упрекаю. Просто подвожу итоги.

— Спасибо, — Ральф смотрел на экран.

Акула не любил, когда его игнорировали. Он потянулся за пультом. Экран погас, и Ральф развернул кресло в сторону директора. Директорский палец качался на уровне переносицы:

— Какой тебе полагался отпуск? Двухмесячный. Двух, а не пяти. Ты уволен. И уже давно. Но, — палец совершил вращательное движение, — я тебя прощаю. Почему? Потому что я хорошо к тебе отношусь. Я понимаю, почему ты слинял. А почему я это понимаю? Потому, что я чуткий, понимающий человек…

Ральф расслабился и вытянул ноги. Слушать безумные речи Акулы входило в обязанности воспитателей, и для каждого давно стало делом привычки. Он думал о Волке. О Помпее. О «яме». Чем же была на самом деле эта «яма», которую, по утверждению Стервятника, Помпей вырыл себе сам? Что имела в виду Большая Птица? О Помпее думалось легче, чем о Волке. О Волке думать не хотелось.

— А кто поймет меня? Никто. Я одинокий, всеми покинутый человек. Мой подчиненный возвращается после полугодового отсутствия — и даже не заходит поздороваться. Я пишу ему записки! «Приходи!» — пишу я. И только тогда он приходит. Каким словом все это обозначить? Только одним. Дерьмо! Все вокруг — это самое дерьмо.

— Извини, — вставил Ральф. — Я бы и без записки зашел.

— Когда? — пятнистые глаза Акулы негодующе вспыхнули. — Завтра? Послезавтра? Я требую уважительного отношения. Или убирайтесь все к чертям. Я здесь хозяин! Так или не так? — Директор замолчал, тяжело вздыхая в стакан.

Ральф украдкой посмотрел на часы. До конца последнего урока оставалось меньше двадцати минут, а ему хотелось успеть в шестую до того, как Псы разбегутся по всему Дому. Значит, сразу после ухода учителя.

— Ты, — Акула поставил стакан на пол и понуро обвис в кресле, — самый стоящий воспитатель в этой дыре… Все бросил и сбежал на Большую Землю. Оставил нас на порезание и сбежал.

— Никто никого не собирается резать.

— Это ты так говоришь, — скрипучий голос Акулы будто засыпал уши мягким песком. — Только ты так говоришь. — Он понюхал свою ладонь и нахмурился.

Ральф терпеливо ждал. Директор не был пьян. Он пребывал в состоянии, которое некорректные воспитатели называли «месячными». Сейчас с ним не имело смысла спорить.

— Я очень болен, — сообщил вдруг Акула, пристально глядя Ральфу в глаза. — Никто не верит, но скоро все убедятся.

Ральф изобразил озабоченность:

— Что за болезнь?

— Рак, — мрачно сказал Акула. — Так я полагаю.

— Надо провериться. Это серьезно.

— Не надо. Лучше оставаться в неведении. Если меня убьют, я избегну долгой и мучительной смерти. Это утешает. Но совсем чуть-чуть.

— Убить тоже можно по-разному.

Акула вздрогнул.

— Да уж. А еще можно наговорить больному человеку гадостей, вместо того, чтобы попытаться его утешить.

Акула посидел с видом умирающего, потом взглянул на часы и нервно закопошился.

— Ох… Сегодня ведь футбол. Черт! Совсем из головы вон! — он вскочил и оглядел кабинет. — Все выключено. Остался свет. И дверь.

Пошарил по карманам.

— Пообедаешь со мной?

— Нет. Очень устал с дороги. Пожалуй, лягу спать.

Взяв протянутые ему ключи, Ральф погасил свет. Акула любовался им с порога.

— Хорошо, что ты вернулся. Завтра с утра начнем вводить в курс дел. Этот пятимесячный отпуск тебе еще выйдет боком.

— Не сомневаюсь.

Заперев дверь, Ральф передал связку директору. Тот начал ей побрякивать, выискивая ключ от своей спальни.

— Почему Лорда забрала мать? — спросил Ральф.

— Уже знаешь, — восхитился Акула. — Как всегда. Только приехал — а уже все знаешь. Я всегда говорил, что ты не совсем нормальный. В хорошем смысле, конечно.

— Почему она его забрала?

Акула наконец нашел ключ и тщательно отделил его от связки, чтобы не перепутать с другими.

— Потеряла доверие. Мы плохо приглядывали за ее парнем. Так она выразилась. Что ему вреден здешний климат. Красивая женщина. С ней трудно спорить. Я и не пытался.

— Она его домой взяла?

— Не знаю. Это не мое дело. Я не спрашивал.

— Она могла поменять школу… Если ее не устраивала здешняя.

Возле столовой их оглушил пронзительный звонок. Ральф невольно поморщился. Акула посмотрел на него с презрением, как опытный морской волк на ушедшего на пенсию и потерявшего форму моряка.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 225
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?