Убей меня нежно - Никки Френч

— И что?

— А то, что Адам пытался ликвидировать любую возможную связь между записками и этой женщиной.

— Могу я увидеть эту записку?

Этого момента я и боялась.

— Адам догадался, что я его подозреваю. Когда я сегодня вернулась в квартиру, бумаги не было на месте.

— Как он смог догадаться?

— Я обо всем написала в письме, запечатала в конверт и отдала своей подруге на тот случай, если со мной что-нибудь случится. Но она прочла. И передала Адаму.

Бирн слегка улыбнулся, но тут же подавил улыбку.

— Может, она действовала из лучших побуждений, — сказал он. — Хотела помочь.

— Уверена, что она хотела помочь. Но этим она не помогла. Она подвергла меня опасности.

— Дело в том, э-э... миссис...

— Элис Лаудон.

— Дело в том, что обвинение в убийстве — очень серьезная вещь. — Он говорил так, словно рассказывал о безопасности дорожного движения ученице начальных классов. — И так как это серьезное дело, необходимы доказательства, а не просто подозрения. У людей часто возникают подозрения в отношении их знакомых. Они подозревают их в преступлениях, когда ссорятся. Лучше всего уладить имеющиеся расхождения.

Я ощущала, как он ускользает от меня. Я должна была продолжать.

— Вы не дали мне закончить. Причина преследований со стороны заключалась, как я уверена, в том, что она подозревала Адама в убийстве своей сестры Адели.

— В убийстве ее сестры?

Бирн недоверчиво поднял бровь. Все хуже и хуже. Я положила руки на крышку стола, чтобы избавиться от ощущения, что земля уходит у меня из-под ног; попыталась не думать о том, что Адам ждет меня за стенами полицейского участка. Он будет спокойно стоять там, не спуская голубых глаз с двери, через которую я выйду. Я знала, как он выглядит, когда дожидается того, что ему нужно: спокойный, абсолютно сосредоточенный.

— Адель Бланшар была замужем и жила в Коррике. Это деревня в Мидлендсе, совсем недалеко от Бирмингема. Она и ее муж были путешественниками, альпинистами и входили в круг друзей Адама. У нее был роман с Адамом, но она порвала с ним в январе девяностого. Две недели спустя Адель бесследно пропала.

— И вы думаете, что ваш муж ее убил?

— Тогда он не был моим мужем. Мы познакомились только в этом году.

— Есть ли какие-нибудь причины полагать, что он убил эту женщину?

— Адель Бланшар отвергла Адама и умерла. У него была длительная связь с еще одной девушкой. Она была врачом и альпинисткой, ее звали Франсуаза Коле.

— И где же она? — спросил Бирн с легкой насмешкой.

— Погибла в горах Непала в прошлом году.

— Полагаю, что ваш муж убил и ее?

— Да.

— О Боже.

— Подождите, дайте мне рассказать, как было дело. — Теперь он уже считал меня ненормальной.

— Миссис... э-э... я очень занят. У меня... — Он неопределенно указал на пачки бумаг, сваленных на столе.

— Послушайте, я понимаю, что это непросто, — быстро проговорила я, стараясь подавить нарастающую панику, которая, словно наводнение, была готова захлестнуть меня всю. Я начала всхлипывать. — Я благодарна, что вы согласились выслушать меня. Если вы дадите мне еще несколько минут, я смогу все рассказать по порядку. После этого, если вам будет угодно, просто уйду и забуду обо всем.

У него на лице появилось явное облегчение. Это, видимо, была самая здравая мысль из всех, которые я высказала с момента появления в участке.

— Ладно, — проворчал он. — Только коротко.

— Обещаю, — сказала я, но, конечно же, рассказать коротко я не могла. У меня с собой был журнал, и со всеми вопросами, повторами и объяснениями разговор длился почти час. Я изложила ему детали экспедиции, ее подготовки, связанной с цветными шнурами, рассказала о не говорящем по-английски Томасе Бенне, вызванном бурей хаосе, неоднократных подъемах и спусках Адама, в то время как Грег и Клод оказались выведенными из строя. Я говорила и говорила, пытаясь отсрочить свой смертный приговор. Пока он будет слушать, я буду жива. Когда я выкладывала ему последние детали, все чаще замолкая, на лице Бирна появилась медленная улыбка. Наконец мне удалось привлечь его внимание. — Значит, — сказала я в конце, — единственное возможное объяснение заключается в том, что Адам специально подстроил, чтобы группа, в которой находилась Франсуаза, спускалась не по тому отрогу Близнецов.

Бирн широко улыбнулся:

— Gelb? Говорите, по-немецки, это означает «желтый».

— Совершенно верно, — сказала я.

— Это хорошо, — сказал он. — Отдаю вам должное. Это хорошо.

— Значит, вы мне верите?

Он пожал плечами:

— Я ничего об этом не знаю. Все возможно. Но ведь они могли и неправильно его понять. Или, может, он и в самом деле крикнул «Help».

— Но ведь я вам объяснила, почему это невозможно.

— Не имеет значения. Это проблема властей в Непале или где там эта гора находится.

— Я не это имею в виду. Я восстановила психологическую картину. Неужели вы не понимаете, что на основе того, что я вам рассказала, стоило бы заняться расследованием и двух других убийств?

У Бирна к этому времени на лице появилось смущенное выражение, и в комнате повисла тягостная тишина, пока он обдумывал мои слова и свой ответ. Я вцепилась в стол, словно боялась упасть.

— Нет, — наконец проговорил он. Я было начала протестовать, но он продолжал говорить: — Мисс Лаудон, вы должны согласиться, что я был достаточно любезен, позволив вам рассказать все, что вы хотели. Единственное, что я могу вам порекомендовать, это — в случае, если вы хотите дать делу дальнейший ход, — обратиться в соответствующее полицейское управление. Но если у вас не будет для них ничего конкретного, думаю, что они не смогут ничего сделать.

— Это не имеет значения, — сказала я. Мой голос был безжизненным, лишенным всякого выражения. И, конечно, это уже не имело никакого значения.

— Что вы имеете в виду?

— Адаму уже все известно. Это был мой единственный шанс. Вы, конечно, правы — у меня нет доказательств. Я просто знаю. Знаю Адама. — Я собралась встать, попрощаться и уйти. Но, поддавшись какому-то импульсу, потянулась через стол и взяла руку Бирна. Он выпучил глаза. — Как ваше имя?

— Боб, — растерянно пробормотал он.

— Если в течение нескольких ближайших недель вы услышите, что я убила себя, упала под поезд или утонула, найдется множество доказательств того, что в последние недели я вела себя как безумная, поэтому будет легко прийти к заключению, будто я покончила с собой, пребывая в психически неуравновешенном состоянии, или у меня был нервный срыв и произошел несчастный случай. Но это будет неправдой. Я хочу жить. Понимаете?