Танец Арлекина - Том Арден

— Ну, нет, все-таки, пожалуй, не так, как Сассороха. Но тигры драли коз и кур и даже маленьких детишек, что уходили в лес.

Джем поежился.

— А потом что стало с лесными тиграми, тетя?

Глаза у Умбекки были маленькие, но сейчас сверкали, словно угольки, а голос звучал таинственно и глуховато.

— Потом была Большая Охота!

Умбекка шагнула к юноше. Джем чуть не вскрикнул.

— Старый герцог — отец нынешнего герцога, поклялся, что очистит долины от «полосатых злодеев». Со всего Тарна съехались охотники. Охота продолжалась целый цикл, каждый из сезонов.

Джем попытался представить себе, как это происходило, и испытал странную смесь чувств — восторг и ужас. Бедные тигры! Джем как воочию видел стаю гончих псов, слышал их заливистый лай, слышал топот копыт сотен коней, несущихся по лесу.

Умбекка заговорила тихо, нараспев:

— Но всегда болтали, будто бы один тигр уцелел — что он живет и живет и никогда не умрет. Эти истории мы слышали, когда… о, так давно, когда мы с Руанной были самыми простыми девочками… — Тут Умбекка вдруг громко, неприязненно рассмеялась и сказала нечто такое, чего раньше не говорила никогда: — Что я за глупости болтаю.

Джем смутился. Это уже как-то не было похоже на игру.

— А этот старик… — попробовал Джем возобновить разговор чуть погодя.

В ответ он мог бы выслушать историю о жутком грехопадении, о безумце, который вырывает у детей печень и жарит на угольях в лесу. Порой жуткий старик стучит в окна в спальни к детям.

Но Джем не очень-то в этот рассказ поверил бы.

Умбекка умолкла.

— Этот злой старик… — погромче сказал Джем.

— Злой, Джем? — немного рассеянно отозвалась Умбекка. Солнечные лучи сегодня били сквозь листву как-то особенно резко, и тени лежали на светлом песке дорожки, словно черное клеймо. — Грубый, — продолжала Умбекка. — Глупый человек. Он просто старый отшельник. Когда-то он жил в деревне. А потом ушел в лес. Мне до него никакого дела нет, он меня совершенно не интересует…

— Тетя, но вы же говорили…

Они дошагали до следующего поворота — свернули на этот раз направо, а не налево. Джему, глядящему в спину тетки, показалось, что толстуха зашагала быстрее. И тут юноша увидел, что корзинка, которую несла Умбекка, вовсе не тяжела.

Положительно все сегодня, все было не так, как раньше.

— Тетя!

— Смотри, Джем. Вот мы и пришли!

Цветущий Домик возник перед ними неожиданно — как будто взял да и вырос среди деревьев. На заросшей тропинке.

Во всем остальном домик тоже оказался удивительным. Джем представлял себе домик маленькой одноэтажной хижиной из грубых саманных кирпичей, стены которого сплошь поросли плющом. А перед глазами юноши предстало высокое, внушительных размеров здание с большими окнами, закрытыми ставнями.

К тому же дом оказался крепким.

От аккуратно стриженой лужайки домик отделяла плетеная изгородь, вдоль которой тянулись безукоризненно подрезанные колючие кусты. Усыпанная гравием дорожка вела к двери с начищенным до блеска медным дверным молотком. Оконные рамы, увитые жимолостью, тонкая струйка дыма из печной трубы.

Тетя Джема взяла молоток и постучала.

— Тетя, — предпринял Джем очередную попытку.

Он остался на дорожке и с любопытством разглядывал дом. Озаренный ярким солнцем, он непостижимым образом напоминал узорчатый пряник.

Дверь отворилась так быстро, что можно было подумать, что по ту её сторону только и ждали, когда постучат. На пороге стояла женщина в темном платье — старушка, сгорбленная, вся в морщинах. Поверх платья у нее был надет фартук.

Вот только она была намного чище и аккуратнее, чем Нирри.

Морщинки сложились в некое подобие улыбки. Джем не слишком уверенно, нахмурив брови, последовал за тетей к дому. И вошел в чистенькую прихожую.

Проведя гостей в дом, хозяйка откашлялась и проговорила:

— Госпожа Ренч. Мэм. Господин Джемэни.

В маленькой гостиной вся обстановка была такова, что Джем почувствовал себя неловко. Цветастые обои, стулья, обитые ситцем, узорчатые тарелки в буфете со стеклянными дверцами… А у окна на стуле с прямой спинкой сидела худая и очень бледная женщина. Она наклонила голову и поприветствовала Умбекку.

— Моя дорогая, вы чудесно выглядите! — закудахтала Умбекка и поплыла к хозяйке. Та не поднялась со стула, лишь подставила щеку для поцелуя.

Однако Умбекка нисколько, похоже, не обиделась.

— Джем! Подойди же! Он стеснителен, — добавила она со смешком, и, пожалуй, смех её прозвучал слишком резко.

Хозяйка не ответила Умбекке улыбкой. Она сидела, сложив руки на коленях. На груди у нее ярко блестел золотой Круг Агониса.

Когда она заговорила, голос её прозвучал равнодушно, невыразительно.

— Мой супруг вскоре присоединится к нам, — сообщила хозяйка, когда Джем, наконец, плюхнулся на один из жестких стульев с высокой спинкой.

Маленький инкрустированный столик уже был накрыт к чаю.

В прихожей громко тикали часы. Их тиканье было слышно даже здесь, в гостиной, хотя из-за этого мерного звука, точно так же, как из-за оглушительно громкого смеха Умбекки, тишина в доме казалась еще более мертвенной.

— Джем! Сиди мирно, не ерзай! — шикнула на Джема Умбекка.

Но стул оказался ужасно неудобным и скользким. И как это только тощая хозяйка ухитрялась сидеть на нем так прямо? Джем беспомощно глядел по сторонам.

Ему стало тоскливо и одиноко. Просто ужасно одиноко.

Пол был устлан ковром коричневато-красных тонов с рисунком в виде спирали. На небольших круглых столиках в вазах стояли срезанные цветы. На сиденьях стульев лежали накрахмаленные вышитые чехлы. На каминной полке стояли какие-то бледные статуэтки — фигурка жирного крестьянина с улыбкой на краснощекой физиономии и молочницы с прилизанными соломенно-желтыми волосенками.

Джем украдкой глянул на лицо хозяйки. Лицо это было бесстрастным, однако Джем почему-то сразу понял, что за человек перед ним, почувствовал и злобу, и язвительность, которые готовы были вырваться наружу, пролиться, словно молоко, которое, бывало, убегало на плите у Нирри. Джему стало страшно.

— Тетя…

Дверь распахнулась.

— Ах, моя добрая госпожа! И ваш юный друг, как я вижу! Джем от ужаса задохнулся. Взгляд его начал метаться по сторонам.

— Надеюсь, ваша прогулка была приятной? О, погода теперь намного лучше. Надеюсь, досточтимая Воксвелл развлекала вас в мое отсутствие?

Эти живые и как бы самые обычные слова звучали в ушах у Джема подобно выстрелам. Угловатая фигура по-крабьи, крадучись пересекла ковер. Лекарь потирал руки и улыбался, улыбался…