Ричард Длинные Руки - маркиз - Гай Юлий Орловский

Я вздохнул, развел руками, мол, сам страдаю из-за этих кочующих, торопливо вонзил зубы в сочную ветчину, чтобы ничего не отвечать.

– А еще понять, – договорил он, – почему течения меняются. Ветры – еще понятно, но когда масса воды несет тебя на восток, а ты ждал, что, как и в прошлый раз, понесет на север… бр-р-р! Эй, малышка, принеси вина из запасов дона Испарда. Я знаю-знаю, что капитан Узинген продал все захваченное твоему хозяину!

Девчонка усмехнулась загадочно, не сказала ни да, ни нет, но принесенное вино в самом деле показалось мне лучшим из всех, какие я пробовал.

– А ты знаешь, – сказал я Фишеру одобрительно, – что где и почем!..

– Приходится, – ответил он. – Хоть и на суше бываем редко, но все-таки здесь наше настоящее.

– Я тоже так думаю, – согласился я. – Посмотрел на город, так захотелось оставить море и поселиться на берегу!

Он посмотрел с недоверием.

– Ты?

– А почему нет?

– Ты молод, – ответил он со вздохом. – Разве что удалось захватить корабль, полный золота?.. Или с древними штуками? Тогда да, только на берегу и можно насладиться…

– Золотой корабль захватить не удалось, – ответил я таинственно, – но кое-что поимел… Так что вообще-то не прочь. Хоть на время. Чей там на холме высокий дом, похожий на дворец?

Он ответил сразу, не уточняя, что за дворец, роскошный дом в бухте только один:

– Дом Бархфельда. Это грандкапитан. Под его рукой двенадцать капитанов! Когда-то, лет двадцать назад, он сумел объединить вожаков… До него грабили только отдельные суда, а он объединил в такие эскадры, что захватывали даже острова с богатыми городами!..

– Ого!

Он кивнул.

– И сейчас капитаны вроде бы сами по себе, но когда грандкапитан заметит где-то богатую добычу, а она одному или двум кораблям не по зубам, он умеет собрать в кулак такую эскадру, какая требуется.

– Ценное качество, – сказал я уважительно, – я бы не прочь походить под рукой такого полководца. А то больше на удачу рассчитываю со своей командой, а хотелось бы – на успех.

Он допил вино и налил себе снова. Лицо раскраснелось, глаза уже поблескивают весело и задорно.

– Тебе стоит только сказать, – заметил он. – Грандкапитан принимает всех. Ты, я вижу, издалека прибыл?

– Издалека, – согласился я.

– Не хочешь говорить, – сказал он понимающе, – не говори. Здесь многие помалкивают, кто и оттуда. Хоть тут достать – руки коротки, но лучше поосторожничать, ты прав.

С отяжелевшим желудком, отлично здесь кормят, и даже малость подобревший от изумительного вина, я вышел из гостиницы, шум, гам и конское ржанье, я ухватил одного гуляку за рукав и поинтересовался, где тут можно купить хорошего коня.

– Хорошего для чего? – уточнил пират, он оглядел меня дерзкими глазами.

– Для езды, – пояснил я и посмотрел на него с угрозой. – А ты о чем подумал?

Он усмехнулся еще нахальнее.

– Да всякий народ шастает. Есть уроды, даже конину жрут! Но моряки не шибко верхом ездят.

– Я не родился на море, – ответил я многозначительно.

– Тогда вон к тем домам, – объяснил он с той же дерзкой ухмылкой, что как прилипла к его роже. – Там целый загон. Думаю, найдешь себе по масти.

Через полчаса я уже покупал седло и конскую сбрую, конь хорош, и хотя в другом месте за эти деньги купил бы целый табун, но стыдно и даже подозрительно пирату торговаться или жмотиться, чем и пользуется окрестный люд.

Конь шел подо мной легко, команды понимает, я скоро свыкся и забыл о нем, рассматривая народ на улицах, дома, множество рынков. Товары чаще всего разложены прямо на земле, но торговля идет вяло: все это простая розничная перепродажа купленного у пиратов оптом.

Наконец распахнулся шумный и яркий главный рынок, здесь распродают захваченную добычу, начиная с тюков тонкой драгоценной материи, редких шелков, парчи, богато украшенных сундуков, теперь уже пустых, и заканчивая продажей невольников.

Пока я добрался, расталкивая народ, до центра, уже знал из разговоров, что вчера вернулся знаменитый Хусса Ламос по прозвищу Дракон Моря, он ограбил два острова, на обратном пути захватил три богатых торговых корабля. Стариков порубили на месте, а остальных заковали в цепи и привезли для распродажи.

На видном месте продают молодых женщин. Две вообще голые, на остальных лохмотья, что не скрывают тела. Я задержал взгляд на самой яркой: пышная грива огненно-красных волос, но лицо без веснушек, удлиненно-благородное, только один глаз скрылся под багровым кровоподтеком, на щеке широкая кровавая ссадина, словно со всего размаха ударили плетью.

Продавец заставлял рабынь поворачиваться, приседать, и в какой-то момент, когда рыжеволосая повернулась, я поежился от жуткого вида ее исполосованной в кровь спины.

Она единственная прикована железной цепью к помосту. Редкие покупатели глазели на нее с интересом, отпускали похабные замечания, но никто даже не спрашивал цену. Одну девушку купили довольно быстро, за двух других шел оживленный торг.

Продавец расхваливал пленниц, расписывал, какие они замечательные, послушные, умеют все делать, как в постели, так и в хозяйстве. Их рассматривали с интересом, но настоящих покупателей, как я заметил, все-таки маловато.

– Сколько вот за эту? – спросил я.

Продавец проследил за моих взглядом и просиял, видя, что указываю на рыжеволосую.

– О, это настоящий цветок! – провозгласил он с пафосом. – Это женщина дивной красоты…

– И невиданной кротости, – прервал я. – У нее ангельский нрав, она добра и, возможно, не зарежет хозяина по дороге к дому и не задушит перед сном! Так?

Он воскликнул:

– Как? Разве не видно, что она подлинный цветок?

– А шипы никак не обломали? – спросил я саркастически. – Ладно, я поехал дальше…

Он вскрикнул с жаром:

– Господин, только тебе могу продать эту красоту, потому что в тебе виден настоящий ценитель! Всего пять золотых за такое чудо!

– Пять? – удивился я. – Да за пять я куплю весь базар!

– Господин, – вскричал он оскорбленно, – но это же красота, какая у нее фигура, какие глаза, волосы… -…зубы, – продолжил я. – Кусается больно?

– Не знаю, – ответил он автоматически, осознал промах, добавил торопливо: – Я лишь продаю, что мне поручили. Но видно же, что женщина просто необыкновенная!

– Видно, – согласился я. – Такая если укусит, то укусит! А ногти? Она и царапается, как тигрица, это точно. Ладно, одну монету дам. Да и то потому, что сегодня добрый.

– Одну? – вскрикнул он в недоумении. – За такое сокровище?