Роза Марена - Стивен Кинг

Через двадцать минут после того, как она попрощалась сАнной, Рози лежала в постели с открытыми глазами, сцепив пальцы и сунув рукипод подушку, глядя вверх в темноту, и в ее голове воздушными шарами проплывалилица. Робби Леффертс, похожий на старичка, продающего билеты благотворительнойлотереи или карточки с предсказанием судьбы; она увидела, как он протягивает ейбилетик с надписью «Выйдешь из тюрьмы на свободу». Рода Саймоне с торчащим вволосах карандашом, говорящая Рози, что на ноги следует надевать нейлоновыечулки, а не лучки. Герт Киншоу, человеческий вариант планеты Юпитер, внеизменных тренировочных штанах и мужском свитере с V-образным вырезом — и то,и другое размера XXXL. Синтия Как-ее-там (Рози до сих пор не удалось запомнитьее фамилию), никогда не унывающая любительница панк-рока с волосами,выкрашенными в два ярких цвета, рассказывающая, что в детстве она часами сиделаперед картиной, на которой вода в реке совсем по-настоящему текла.

И Билл, конечно же. Она увидела его карие глаза спроблесками зелени, волоски на висках, растущие к затылку, увидела дажекрошечную точку шрама на мочке правого уха, которое он когда-то проколол(скорее всего, еще в колледже, набравшись смелости благодаря нескольким порциямгорячительного), а потом дырочка заросла. Она почувствовала прикосновение егоруки к собственной талии: теплая ладонь, сильные пальцы; время от времени егобедро касалось ее бедра, и ей хотелось знать, что он чувствует при этом,волнуют ли его прикосновения так же, как ее. Сейчас она с готовностьюпризнавала, что ее эти прикосновения, без сомнения, возбуждают. Билл настолькоотличался от Нормана, что представлялся ей едва ли не гостем из другойСолнечной системы. Она прикрыла глаза. Погрузилась в воспоминания. Из темнотывыплыло еще одно лицо, проявляясь, как изображение на опущенной в химическийраствор фотобумаге. Лицо Нормана. Норман улыбался, однако его серые глазаоставались холодными, как куски льда. «Я забрасываю блесну, дорогая, и в концеконцов поймаю тебя на крючок. Лежу на кровати не так уж и далеко от тебя, междупрочим, и думаю о тебе. И очень скоро мы с тобой поговорим. И я намеренпоговорить начистоту. Правда, беседа не затянется надолго. А когда оназавершится…»

Он поднял руку. В ней оказался простой карандаш «Монгол» |2, заточенный острее, чем кончик иглы.

«В этот раз я не трону ни твои руки, ни плечи. Сейчас менябольше интересуют твои глаза. Или язык. Как тебе это нравится, милая? Получитькарандаш в свой квакающий, лживый я…»

Ее глаза резко открылись, и лицо Нормана исчезло. Она сновазажмурилась и призвала на помощь лицо Билла. Несколько секунд Рози несомневалась, что оно не появится, что вместо него вернется Норман, но этого неслучилось.

«В субботу мы едем куда-то на мотоцикле, — подумала она. —Проведем вместе целый день. Если он вздумает поцеловать меня, я не станупротивиться. Если захочет обнять меня, прикоснуться ко мне, позволю ему. Этонастоящее безумие — до чего же мне хочется быть с ним.»

Она снова начала погружаться в сон и успела подумать, чтоей, наверное, грезится пикник, который они с Биллом собираются устроитьпослезавтра. Кто-то еще выбрался на природу и остановился неподалеку от них.Какая-то семья с ребенком. Она слышала слабый детский плач. Затем, в этот разгромче, прозвучали раскаты грома.

«Как у меня на картине, — промелькнуло в голове. — Ярасскажу ему о своей картине, пока будем завтракать, собиралась сделать этосегодня, но нам надо было поговорить совсем о другом, и я забыла, но…»

Гром прогрохотал снова — ближе и громче. В этот раз онанемного испугалась. Дождь испортит весь пикник, разгонит всех посетителей изЭттингер-Пиера, сорвет планы «Дочерей и сестер», из-за него могут даже отменитьконцерт.

«Не волнуйся, Рози, гром гремит только на картине, к тому жевсе это происходит во сне».

Но если она видит сон, каким образом тогда чувствуетподушку, придавившую ей руки? Как получается, что она до сих пор ощущаетсцепленные пальцы рук и легкое одеяло, лежащее на ней? И почему по-прежнемуслышит шум машин, проезжающих за окном ее комнаты?

Песня

сверчков

сливалась

в

единое

непрерывное «тррр-тррр-тррр-тррр-тррр». Тихо плакал ребенок.

Неожиданно ее веки осветила изнутри яркая пурпурная вспышка,словно молния, и гром прогрохотал еще ближе.

Рози вскрикнула и села на кровати, слыша биение собственногосердца. Никаких молний. Никакого грома. Правда, ей показалось, что до неепо-прежнему доносится стрекот сверчков, да, но, возможно, это фокусывоображения. Она посмотрела на окно и увидела прислоненный к стене темныйпрямоугольник под ним. Картина. «Мареновая Роза». Завтра она свернет полотно,сунет его в сумку и заберет с собой на работу. Рода или Куртис навернякаподскажут адрес мастерской, где для картины изготовят новую раму.

И все же едва различимый стрекот сверчков не прекращался.

«Из парка», — решила она, укладываясь на подушку. «Призакрытом-то окне? — ехидно переспросила Практичность-Благоразумие. В ее тонеощущалось сомнение, но тревоги она не почувствовала. — Ты уверена, Рози?»

Разумеется, уверена. На носу лето, в конце концов, сверчкиразмножаются быстро, да, собственно, какая разница? Хорошо, пусть в картинедействительно есть что-то странное. Надо полагать, странности рождаются в еесобственном сознании, из которого упрямо не желают выметаться последниеотклонения, но допустим, что дело действительно в картине. Что теперь? Она неощущала в холсте ничего по-настоящему плохого.

«Но ведь, признайся, разве она не кажется тебе опасной,Рози? — В этот раз в голосе Практичности-Благоразумия она безошибочно уловилавзволнованные интонации. — Не будем говорить о злом или плохом, как ты этоназываешь. Сказки, разве не оставляет она впечатление опасности.»

Нет, на этот вопрос она не могла ответить отрицательно, но,с другой стороны, опасность подстерегает человека повсюду. Достаточно тольковспомнить, что произошло с экс-мужем Анны Стивенсон.

Однако она не хотела вспоминать, что случилось с ПитеромСлоуиком, не желала возвращаться в места, которые на терапевтических сеансахиногда называли Гилти-стрит, улица Вины. Лучше помечтает о предстоящей субботе,попробует представить, что испытает при поцелуе Билла. Интересно, он положитруки ей на плечи или обнимет за талию? Каков вкус его губ? Как он…

Голова Рози упала набок. Пророкотал гром. Хор сверчков запелеще сильнее, и одно насекомое вдруг запрыгало по комнате, приближаясь ккровати, но Рози его не заметила. В этот раз нить, соединяющая сознание стелом, оборвалась, и она погрузилась в темноту.

3