Возвращение ковчегов - Дженнифер Броуди

– По большей части от старости, – ответил Дивинус. Черты его лица исказились горем, и голограмма замерцала. – Если верить записям Ноя. Мы с профессором Бишоп… как бы это сказать… были близки. Наши отношения выходили за рамки совместной работы.

Он ее любил, сообразила Майра. Поняла по его взгляду.

– Почему нельзя было устроить тут полноценную колонию? – спросил Аэро, поводя по сторонам рукой. – Столько места и ресурсов… можно было спасти много людей.

Проекция Дивинуса снова мигнула. Вид у него сделался подавленный, но вовсе не от горя. Впрочем, присмотревшись, Майра поняла: это угрызения совести. Несмотря на приготовления и проделанный труд, профессор по-прежнему винил себя в том, что не спас больше людей.

– Вы должны понять: нашим самым большим ресурсом была человеческая природа, – сказал он. – Упорством и изобретательностью люди превосходят любое живое существо, и оба эти качества – ключевые в долгосрочном выживании. Однако та же природа представляла наибольшую трудность. В Первый ковчег доступ получили только мои самые доверенные собратья. Груз, заключенный в этих пещерах, слишком ценен, чтобы доверить его переменчивой толпе. Задумайтесь о бедах, постигших ваши колонии, и вообразите, что стало бы здесь.

Майра с ужасом вспомнила Великую Чистку.

– Синод разрушил бы тут все… как и у меня дома. Ничего не осталось бы.

Ищунья зарычала:

– Силы… злые.

– Виник, – мрачно проговорил Аэро.

– Вот-вот, – сказал Дивинус. – Имена у бед разные, но все они воплощают самые разрушительные инстинкты человечества. Такие люди, как ваши тираны, и несут ответственность за Конец, – добавил он, вновь замерцав.

Голова у Майры ни с того ни с сего закружилась. В глазах начало двоиться.

– Простите, я так устала, сил просто нет… сама не заметила… – Она не договорила, ноги у нее подкосились, но Аэро успел поймать ее. Майра вяло попыталась подняться.

– Что с ней? – спросил Аэро, глядя на Дивинуса. Ищунья беспокойно пританцовывала рядом.

– Майра… очнись, – прорычала она.

Дивинус приблизился к Майре и осмотрел ее.

– Ной скачивает данные с ваших Маяков. Мы знали, что процесс отнимает много сил у носителя, но, боюсь, Майра оказалась к этому необычайно чувствительна. Ей лучше прилечь до окончания процедуры, а после мы продолжим. Идем, я покажу вам комнаты.

Майра хотела было воспротивиться, потребовать, чтобы Дивинус отпустил их, и тогда они отправились бы выручать друзей, но перед глазами снова поплыло. Непреодолимо захотелось спать, и дремота приняла ее в свои туманные объятия.

Краешком сознания она поняла, что Аэро взял ее на руки, крепко прижал к широкой груди, и почувствовала себя защищенной. Она еще слышала, как шипят и открываются двери, а потом ощутила под собой прохладные чистые простыни и упругую мягкость матраса, которые успела забыть. Опустила голову на мягкую подушку и погрузилась в странный сон. В нем она вновь перенеслась к себе в квартиру на дне океана, услышала аромат рыбного рагу с имбирем. Подумала: я снова дома. Майра устремилась на кухню, приподняла крышку старой чугунной кастрюли, вдохнула аромат рагу, и тут на поверхности варева всплыла пара голубых глаз. Человеческих.

Выронив крышку, Майра закричала. Охваченная слепой паникой, Майра попятилась в гостиную. Отец лежал на диване и спал… наверное, спал. Майра затрясла его, пытаясь разбудить. Голова отца запрокинулась; лицо было синее, как и губы. Он не дышал.

«Не успели», – подумала Майра. Громко позвала братишку и услышала его крики – они доносились из спальни. Майра ворвалась в детскую. Мать Аэро схватила Возиуса и полоснула его по горлу ножом. Из раны хлынула кровь, окрашивая бетонный пол в черный цвет. Майра хотела закричать, но не сумела произнести ни звука. Маяк полыхал зеленым пламенем, и Майра не могла пошевелиться. Парализованная, она взирала, как Возиус бьется в конвульсиях и захлебывается собственной кровью.

– Ты следующая, девочка! – насмешливо произнес голос.

Краем глаза Майра уловила золотистый отблеск клинка. Виник зашелся безумным хохотом и слизнул кровь с острия фальшиона. У его ног лежал Аэро. Майор медленно превратился в Темного, протянул к ней щупальца-тени, окутал, гася зеленое пламя. Щупальца оплелись вокруг шеи и стиснули ее. Они не отпускали, пока Майра не проснулась.

Тогда она закричала.

– Нет… пусти! – рычала Ищунья, царапая впившиеся в горло щупальца-тени. Они проникли в рот, вползли через горло в легкие…

Ищунья резко проснулась. Это сон, сказала она себе, тяжело дыша, просто сон. Темный – не настоящий.

Пелена сна постепенно спала, и кошмар развеялся. Ищунья лежала на полу, свернувшись в клубок. Голова болела так, словно она легла спать, объевшись крыслов. Вот только пустой живот уже лип к позвоночнику. Пора на охоту. Где же Ищунья очутилась? Зоркие в темноте глаза обежали комнату. Она освещалась бледным белым светом, исходившим от панелей на потолке. За полупрозрачным пологом скрывалась кровать, застеленная чистым льняным бельем и обложенная мягкими подушками. На столике рядом с кроватью стоял графин воды и стакан.

Ищунья поднялась и припала к графину. Она пила и пила, пока живот не наполнился и голод не поутих. Утерев с подбородка капли, Ищунья снова посмотрела на кровать – там ее ждала чистая одежда: мешковатые брюки, пышная сорочка и легкие матерчатые тапочки. Ищунья обнюхала приготовленное и неодобрительно зарычала.

– Вонючие вещи, – проворчала она, отметая их в сторону.

В изножье кровати стоял ящик. Ищунья осторожно принюхалась и приподняла крышку. Внутри лежала ее маска с дырочками. Больше у нее с собой ничего и не было. Фыркнув, Ищунья закрыла ящик. В бледном свете подземелья маска была не нужна.

Опустившись на корточки, она подождала, пока в голове прояснится. Как же она здесь оказалась? Ищунья вспомнила засаду и Кати-комнату… голос… профессора, который показал им Первый ковчег. Она говорила мало, больше слушала. Профессор что-то сказал про скачивание… и Маяки… а потом голова закружилась, и профессор отвел их спать. Он не пах ничем, и Ищунья ему не доверяла. Ведь даже мертвецы пахнут. Однако сон пересилил всякие подозрения. Ищунья обнюхала кровать и улеглась на полу. Ей бы чувствовать себя как дома – здесь, в Первом ковчеге, полном связанных пещер прямо в толще камня, где вечно царит прохлада. За стенами слышался шорох мелких ножек: это бегали крыслы и жуклы, – но что-то тут было не так. Уж больно чисто, безжизненно. Мертвое какое-то место.

Ищунья прислушалась, пытаясь уловить хоть какие-то звуки за пределами комнаты, но слышала только тихое шипение вентиляции да шуршание крохотных лапок. Где все? Аэро и Майра? Подождать их здесь?

Ищунья уселась на краю кровати, но ей не понравилось, как матрас проседает под ее весом, и она спустилась на пол. Побродила по комнате. Маяк погас и не мерцал. Она привыкла к его присутствию в голове, и теперь тишина тревожила.