Житейская правда войны - Олег Смыслов

“В Москве ещё лежал снег, и Рокоссовский ждал сообщений о жене и дочери, ждал каждый день и не терял надежду, что они не в плену”. А вот тут начинается вымысел. На самом деле семья Рокоссовского никуда не пропадала, а спокойно жила в Новосибирске, ожидая, когда он сможет перевезти жену с дочерью в Москву. В семейном архиве сохранилась справка начальника штаба 16-й армии от 30 сентября 1941 года, которая подтверждает, что Рокоссовская Юлия Петровна вместе с дочерью Адой Константиновной Рокоссовской проживает в городе Новосибирске по ул. Добролюбова, 91. Но вернёмся к книге. Там события разворачиваются стремительно. На следующий же день после знакомства в госпитале Константин Константинович посылает своего шофёра за Серовой прямо в театр. Но единственный шофёр Рокоссовского, который безотлучно находился при генерале с начала войны и был при нём в госпитале, — Сергей Иванович Мозжухин утверждает, что никогда не привозил Серову к Рокоссовскому. Он рассказал мне другую историю: в день знакомства Серова пригласила Рокоссовского в Большой театр, разумеется, когда он пойдёт на поправку. Деду это было приятно, что греха таить, всё-таки известная актриса! И спустя какое-то время они туда действительно поехали. В театр они зашли вдвоём с водителем со служебного входа, нашли указанную в пропуске ложу. Серова села рядом с Рокоссовским. На неожиданную пару, разумеется, смотрел весь зал, и генералу было неудобно под пристальными взглядами театральной элиты. Кончился спектакль. Из театра Рокоссовский вышел вместе с Сергеем Ивановичем. Сел в машину и вернулся в госпиталь. И пошли по Москве слухи…

Светлана Павловна Казакова, вдова маршала артиллерии Казакова, который был в 1942 году командующим артиллерией 16-й армии и одновременно — лучшим другом дедушки, рассказывала: актриса как-то приехала в госпиталь ещё один раз. Это было в начале мая, и бабушка уже была в Москве. Серову к генералу не пустили. Одно дело актриса, которая участвует в концерте, другое — посетитель. Её не ждут. Она попросила разрешения поговорить с его женой. Юлия Петровна вышла. Серова призналась, что питает симпатию к генералу. Бабушка искренне посоветовала ей выбросить это из головы. Всё понятно — герой, романтика, но в жизни всё прозаичнее…

В своих воспоминаниях Агния Серова… утверждает, что встретила генерала у Серовой ранней весной 42-го года. Но в марте Рокоссовский был ранен, врачи боролись за его жизнь. Самостоятельно передвигаться генерал смог только в мае. А выписался он из больницы 22 мая — это уже поздняя весна. Скорее всего Агния Серова слышала где-то историю о том, что он якобы жил у Серовой…

В многочисленных легендах говорится: после выписки из больницы генералу предложили остаться на некоторое время в Москве и подлечиться. У него, как утверждают, не было в столице жилплощади, и он якобы несколько месяцев жил у Валентины Серовой. Цитирую Пушнову: “Врачи рекомендовали некоторое время отдохнуть в домашних условиях. Правда, таковых в Москве у генерала не имелось. Зато у Валентины на Малой Никитской было целых две квартиры. Они условились, что он поселится в верхней, Валиной, а сама Валентина поживёт пока в маминой, на первом этаже”. Но на самом деле за месяц до его выписки из госпиталя Мосгорисполком, учитывая заслуги Рокоссовского при обороне Москвы, выделил ему квартиру на улице Горького, куда в апреле 1942 года переехала жена и дочь. Читаем книгу дальше: “Роман продолжался недолго, месяца три. Они ничего не скрывали, не прятались” Однако генерал, и это легко проверить, был на фронте уже через три дня после выписки. В нашем семейном архиве сохранилась справка из госпиталя в том, что 22 мая 1942 года он был выписан. В послужном списке маршала, в приказах и архивных документах значится, что 25 мая он прибыл на фронт. Этого же числа он пишет в письме жене и дочери: “Милые и дорогие мои Люлю и Адуся! Прибыл на место благополучно. Чувствую себя хорошо. Тоскую безумно. Как-то становится больно, что обстоятельства не позволили мне провести с вами более продолжительное время…” И это, кстати, подтверждает, что несколько дней перед фронтом он провёл не у актрисы, а в новой квартире с женой и дочерью. Он не видел их почти год, с 22 июня 1941, когда во главе 9-го мехкорпуса выступил в боевой поход. Так что сами понимаете, нужды жить у Серовой не было. Времени тоже. Да и желания, если честно….

Вообще в семье разговор на эту тему заходил очень редко. Однако, когда я заинтересовался этим вопросом, мать отрезала: “Серова выдумала всё это сама!” Мне бы не хотелось обидеть потомков актрисы. Возможно, у неё были на то причины, однако в нашей семье эту историю вспоминали с горечью. Злые языки, как говорится, страшнее пистолета, и бабушке пришлось тогда нелегко. Мама рассказывала мне, что маршал, по его же собственным словам, не питал большой симпатии к Валентине Серовой. Их встреча не произвела на него впечатления. И он сначала не понял, что ту галантность, которой Рокоссовский был известен, актриса истолковала по-своему. Думаю, что прозрел он только тогда, когда кто-то из знакомых пересказал слух о его романе с Серовой. Он сразу сел за перо. Написал жене, чтобы держалась, не переживала: “Я знаю, что тебе будет трудно, так как всяких слухов и сплетен не оберёшься. Причиной этому является то обстоятельство, что многим стало просто лестно связать моё имя с собой. Отметай все эти слухи и болтовню, как сор” Это было спустя две недели после возвращения на фронт. Бабушка знала, что всё это неправда, что после госпиталя он был дома, а не у Серовой, что во время лечения она, а не актриса сидела у изголовья больного, но всё равно приятного мало…

По рассказам деда, Серова действительно писала ему письма, один раз приезжала с артистами в его войска. Тогда она настаивала на отдельном выступлении со своей бригадой в штабе фронта. Шёл 43-й год, обстановка была напряжённая, и он отказал. Да и на фронт артистов пустили только потому, что генерал понимал: людям нужно хоть на мгновение отвлечься от войны, и лишить солдат небольшого концерта, да ещё и с участием той, которая “умела ждать, как никто другой”, он не мог. В качестве командующего Рокоссовский был предельно гостеприимен, и только. Кстати, когда я спросил у одного из сослуживцев деда, приезжала ли на фронт Валентина Серова, тот ответил: “А как же! Приезжала. И не только Серова. Многие артисты приезжали”. На мой вопрос, приезжала ли она к Рокоссовскому, ветеран обиделся: “Почему к Рокоссовскому? К нам ко всем приезжала. Поднимать боевой дух”. Потом он понял, почему я спрашиваю: “Ах, ты об этом? Вздорная болтовня! Такие слухи распускают те, кто тогда не был на фронте”

Люди из окружения Рокоссовского, и прежде всего военные, с удивлением слушали рассказы о мнимом романе и искренне смеялись. Всё-таки командующий всё время на виду, и его личная жизнь, уж поверьте, была известна его сослуживцам. Она, кстати, не была такой безоблачной, святым мой дед не был, тем более война… он встретил одну женщину — военврача Галину Таланову. Она была с ним всю войну, родила дочь. И его семье, и соратникам всё это было известно. Знали они также, что Рокоссовский разрывается между двумя любимыми женщинами, одна из которых рядом с ним переносит фронтовые невзгоды, а другая ждёт его дома. Она ждала его всегда — и когда он сидел в “Крестах” по ложному обвинению, и когда ушёл на фронт. Валентине Серовой места в этом любовном треугольнике не было. И можно себе представить, как не ко времени и не к месту была эта известная актриса со своей известной любовью…