Подтяжка - Патрик Санчес

— Хм… Ну, в общем, я занята, — отвечаю. — Это, полагаю, не нужно объяснять — первый рабочий день после отпуска. Так что пойду, дела не терпят отлагательства.

Вежливо, не правда ли? Еще не хватало слушать россказни про какой-то дурацкий вирус.

— Что ж, хорошо. У меня тоже есть неотложные дела, но позволь спросить тебя кое о чем. Что ты думаешь об этих брюках? — спрашивает она, указывая на свои штаны.

— Хорошие брюки… и ты отлично смотришься, — вру я. На ней слишком много косметики, волосы уложены нелепо и вульгарно — типичная девочка из Нью-Джерси.

— Спасибо! Это обновка. Они не слишком облегающие, ты как считаешь? — спрашивает она, сделав ударение на слове «облегающие».

Она просто напрашивается! «Будь паинькой, Нора. Не позволяй спровоцировать себя на грубость».

— С брюками все в порядке.

— А вот я не уверена. Кажется, что они слишком облегающие. Наверное, надо было купить на размер больше. Сегодня утром я еле-еле заправила в них блузку. Все расправляла и расправляла.

«Ах ты, настырная овца! Решила меня достать!»

Хочется сказать, что беда не в брюках, а в ее жирной заднице, но Гретчен явно знает об операции, и в моих же интересах помалкивать на подобные темы. Если я испорчу отношения с Гретчен, она приложит все усилия, чтобы отомстить, и растрезвонит о моих делах по всему офису.

— Мне кажется, что с брюками все в порядке. Подчеркивают фигуру.

И тут я вспоминаю, что Оуэн в пластической операции ничего зазорного не видит. Что ж, такая позиция дает определенную свободу:

— Во время отпуска я тоже прикупила пару симпатичных шмоток. Раз уж я сделала небольшую пластическую операцию, то решила, что и гардероб обновить не помешает.

Боже мой! Впервые Гретчен Морроу онемела! Не зная, что сказать в ответ на шокирующую подробность моей частной жизни, она тупо уставилась на меня. Попробовав было сыграть на моих нервах, гнусная сплетница растеряла все козыри, стоило мне признаться в том, что я прибегла к пластике. Все, что ей удалось, так это промямлить:

— Правда?

— Правда. Я подтянула веки, изменила форму носа и подложила под кожу щек имплантаты, — объясняю самым доброжелательным тоном, на который способна. В этот момент я слышу, как в моем кабинете звонит телефон. — Так, я заболталась, надо ответить на звонок.

— Хорошо, — мямлит совершенно ошалевшая Гретчен и плетется прочь по коридору.

— Нора слушает, — отвечаю я, подняв трубку.

— Привет. Это Оуэн. Как первый день на работе?

— Можно сказать, что пока все в порядке.

— Вот и ладно. Я звоню, чтобы проверить — наша договоренность на среду остается в силе?

Вчера Оуэн звонил и назначил свидание.

— Конечно. Я смогу уйти из офиса около пяти. Заезжай за мной в семь.

— Договорились. Тогда на шесть я заказываю няньку. За час до тебя доберусь.

— Знаешь, не думай об этом, Оуэн, — отвечаю я. Поверить не могу в собственные слова. — Почему бы нам не взять Билли с собой? Буду рада повидаться с ним еще раз. Можно пойти в какое-нибудь местечко, где есть места для детей.

— Что-то вроде «Чак И. Чиз»[50]? — спрашивает Оуэн.

— Боже, нет! — вырывается у меня непроизвольно, а в голове проносится образ детворы, с шумом мечущейся среди игровых автоматов. — Нет… Я имела в виду обычный ресторан, но не особо вычурный.

Оуэн смеется.

— Первые шаги младенца, — сквозь смех говорит он.

— Что?

— Так, ничего.

— Нет уж, скажи, что еще за шаги младенца?

— Ничего особенного. Я очень ценю то, что ты стараешься подружиться с Билли. Предположив, что ты уже готова пойти в «Чак И. Чиз», я сглупил. Но когда-нибудь ты охотно пообедаешь и там.

— Ставок на это делать не стоит, — теперь моя очередь смеяться.

— И не собирался. Итак, значит в семь?

— Точно.

Кладу трубку и с удивлением осознаю, что с нетерпением ожидаю встречи с Оуэном и Билли. «Бог ты мой! Что происходит? Сначала я честно рассказала Гретчен об операции, а теперь жду встречи с четырехлетним мальчишкой. Может, в послеоперационный период я переела болеутоляющих лекарств?»

Открывая дверь в квартиру Камиллы, я чувствую себя или грабителем, или шпионом на тайном задании. Поговорив с врачом, я принялась перетряхивать ее сумочку в поисках записки или хотя бы клочка бумаги с номером телефона — пригодилась бы любая информация о родственниках или друзьях, — но найти ничего не сумела. Я обыскала даже ее кабинет — тот же результат. Выбора не было, я решила, что единственно правильным будет заехать к ней домой и поискать необходимую информацию там. Вдруг в памяти ее телефонного аппарата забит номер матери, или где-нибудь на диване валяется записная книжка. Кому-то, кто ближе Камилле, чем я, следует узнать о том, что случилось.

Чтобы отпереть дверь, мне пришлось перебрать связку ключей, и наконец, найдя нужный, я попала внутрь. Если честно, вид ее жилища меня изрядно удивил. Дом, в котором оно находится, — старая высотка неподалеку от Джорджиа-авеню, довольно опасного района. При этом квартирка очень мала. Камилла, оказывается, живет в студии, в уголке которой расположена маленькая кухня. Даже странно — как-никак она входит в совет директоров «Сондерс энд Крафф» и на ступеньках служебной лестнице стоит немногим ниже вице-президента. Ее зарплата, должно быть, весьма высока. Почему тогда она живет так скромно? Ковер потертый. У стены стоит маленький диванчик, перед ним — небольшой старый телевизор. У окна кровать и объемистый шкаф, в углу довольно обшарпанный стол — другой мебели в квартирке нет. На стенах нет никаких картин, фотографий, плакатов.

Но не могла же я ошибиться дверью. Это дом Камиллы, я забирала ее отсюда утром. Номер квартиры я узнала, взглянув на ее водительские права, ключ из ее сумочки подошел к замку… И все равно не верится, что Камилла живет здесь. Женщины, которые выглядят как она, одеваются в костюмы от известных дизайнеров, пользуются дорогой косметикой, — не обитают в таком убожестве.

Подумав, я решаю, что поиски стоит начать с письменного стола, и направляюсь к нему. Осмотрев по пути телефонный аппарат, я обнаруживаю, что рядом с кнопками быстрого набора не написано ни одного имени. Тогда я просто поднимаю трубку и нажимаю первую попавшуюся кнопку. Однако ничего не происходит — номер не внесен, с остальными кнопками такая же история. На столе записной книжки не нашлось, так что я принимаюсь шарить в ящике стола, но кроме старых конвертов и скрепок в нем ничего нет. Выдвинув следующий ящик, я обнаруживаю папку, набитую бумагами, толщиной в несколько дюймов.