Женщина в бегах - Рэйчел Хаузэлл Холл

— Ладно. Идет.

Кларисса хлопнула в ладоши.

— Встречаемся здесь, одетые и готовые к ужину через… Три часа. Идет?

Грей сказала:

— Конечно.

Затем она медленно побрела по коридору в комнату 911. Повесив на дверную ручку табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», она огляделась. Мраморные полы в ванной комнате. Мягкая двуспальная кровать. Из панорамного окна открывался вид на весь Стрип. От всего этого перехватывало дыхание, и она ненавидела тот ужас, наполняющий ее изнутри.

Спустя десять минут она быстро вышла из отеля, поймала машину, затем настроилась на двадцатиминутную поездку до торгового центра «Фэшн Шоу». Там она вошла в «Сер Ле Табл», магазин кухонной утвари, известный широким выбором ножей.

Милая брюнетка спросила, нужна ли Грей помощь.

Грей сказала: «Нет», внимательно разглядывая приборы «Маияби».

— Не нужно, спасибо.

— Если вы часто готовите, — сказала девушка, не обращая никакого внимания на ее «Нет», — этот… она указала на универсальный нож «Эволюшн», — он идеальный. Девять с половиной дюймов стали. Каждый раз режет плавно и ровно.

Грей ушла из магазина, так и не купив нож. Вместо этого она села возле магазина и начала искать идеальную мишень. Вот она. Ее доверенный покупатель: неряшливо одетая мать, катившая такую же коляску, в которой сидели рыжеволосые мальчишки. Она выглядела так, будто она нуждалась в пятидесяти долларах, чтобы либо купить новую коляску, либо подстричь поврежденные концы вьющихся рыжеватых волос.

— И это все? — спросила ее женщина, уставившись на Грей покрасневшими огромными глазами.

— Вы предлагаете пятьдесят долларов, чтобы я купила нож?

— Да.

Не спрашивай, зачем. Пожалуйста, не спрашивай меня. Она придумала историю. Ее мать была с ней здесь в торговом центре, а Грей не хотела, чтобы мать увидела нож, ведь это был ей подарком. Не больно захватывающая история, но неряшливо одетая мать близнецов даже не спросила ее об этом.

Прошло не так много времени, как у Грей появился нож, а женщина забрала пятьдесят долларов.

Было 5:05 утра, и у Грей оставался ровно час до того, как ей снова придется надеть маску и выйти на сцену. Она задремала на двадцать минут, лежа в теплой постели, отказываясь думать о том, как найти Шона и убить его. Все ее мысли занимали Ник, свобода, Ник, еда, свобода, пока она наконец не устала думать и не почувствовала, как проваливается в сон.

В 5:25 прозвенел будильник.

Грей вскочила. Она чувствовала себя отдохнувшей и была готова принять душ. Ей хотелось вечно стоять под струей горячей воды, но надо было идти. Она накрасилась, надела черные обтягивающие штаны, блузку с открытыми плечами, сапоги на каблуке и отправилась в комнату Клариссы к своим коллегам и друзьям.

Зэди блистала в своей старушечьей рубашке с блестками и атласных брюках. Кларисса надела диадему и вуаль, подаренные ей Дженнифер, а также балетную пачку и розовые ботинки «Доктор Мартинс». Если Зэди выглядела как бабушка невесты, то Дженнифер могла бы запросто сойти за мачеху невесты в своем слишком длинном для ее возраста платье и туфлях на шпильке.

Подруги, с длинными ресницами и худенькими ножками, надели короткие платья и высокие каблуки. Их блестящая кожа и белые зубы придавали им вид милых созданий, взволнованных любовью и жизнью, которая у них еще впереди.

— Ну что, — защебетала Кларисса, хлопая в ладоши. — Давайте сфотографируемся все вместе!

Грей тяжело вздохнула, но молча согласилась. Возможно, это была последняя встреча с единственными друзьями, которые у нее были до Шона.

В ресторанчике «Бардо» она поглощала костный мозг, поджаренный на дровах, омаров и жареного средиземноморского морского окуня.

— Ты ешь так, будто это твой последний прием пищи, — сказала Дженнифер, хотя никто и слова не сказал, когда она обедала огромным ребрышком, устрицами и гигантским салатом.

— Я ем так, как платит мне Ник, — вздохнула Грей. — Эх, а ведь так и есть.

Позже, сидя в десятом ряду, Грей закричала, когда аквалангисты из «О» стали прыгать с трамплинов.

Затем в вестибюле «Белладжио» Кларисса крикнула: «Предлагаю пойти в клуб!»

Войдя в клуб «Марке», Грей будто наступила на раскаленные угли. Она вздрагивала от всей этой суматохи — лазеры, шум, девушки, танцующие на шестах. Она потягивала коктейль «Кентуккийские мулы» и надеялась, что бурбон притупит острую боль, пронзившую ее сердце и легкие. Она щурилась и сквозь лазеры и дым искала взгляды, которые на ней задерживались.

— Сегодня ты как никогда молчалива, — сказала Зэди. Они с Грей сидели за столиком, а Кларисса и Дженнифер танцевали с двумя белокурыми молодыми людьми в дешевых костюмах.

Грей улыбнулась пожилой женщине.

— Не помню, когда я в последний раз была в клубе. Наверное, я просто пытаюсь насладиться… этим.

Зэди посмотрела на коктейль Грей.

— Будешь «Маргариту»?

— Сегодня отдыхаю от текилы.

— Ты так осторожна.

Грей ничего не ответила и просто смотрела на старуху, сияющую в темноте. Зэди допивала лед из своего коктейля.

— Когда уже вы двое просто возьмете и… обо всем расскажете?

Грей прищурилась.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я о вас с Ником. И ваших отношениях.

Грей сидела неподвижно, как опоссум, в надежде, что Зэди переключится на кого-нибудь другого. Но Зэди уставилась на нее, ожидая ответа.

— Ник — мой начальник, — сказала Грей.

— Милая, но уж я-то знаю, кто он тебе на самом деле, — сказала пожилая женщина. — Кем он был для тебя до того, как появился «Рейдер Консалтинг». Я все-таки работник номер один, помнишь?

Как будто тот факт, что она «работник номер один», хоть что-то значил для Грей.

Зэди сделала глоток коктейля.

— Я знаю, что вы с Ником близки. Даже больше, чем близки. И еще я знаю, кто ты… Натали.

Зэди не сводила своих мерцающих глаз с Грей. Она допила коктейль и спрятала отрыжку изящной старушечьей рукой.

— Я знаю, что ты сбежала, — прошептала старуха. — Я знаю, что Ник помог тебе сделать это. И я заметила, что за последние две недели его настроение изменилось. — Она коснулась запястья Грей и сжала его. — Он любит тебя.

Глаза Грей наполнились слезами.

— Кто еще знает?

— Никто.

Грей медленно выдохнула.

— Вы можете держать это в секрете? Все это? Обо мне. И о нем?

— Что я и делала все это время. Не так ли? — При клубном освещении и отражении блесток глаза Зэди казались острыми, как лезвия бритвы.