Фемистокл - Виктор Поротников

После пребывания персов в Афинах были разрушены многие дома, осквернены храмы, виднелись следы пожарищ…

Наступила зима с её холодными дождями, с моря подул пронизывающий ветер.

Многие афинские семьи были вынуждены ютиться в подвалах, землянках, наскоро построенных лачугах. Происходили постоянные перебои с хлебом. Мясо, овощи и оливковое масло можно было купить лишь за баснословную цену. Всё это только добавляло раздражения афинянам.

Вскоре архонты вызвали Фемистокла в пританей и потребовали отчёта о потраченных деньгах из казны. Ещё от него требовали признания в неких тайных договорённостях с властями Лакедемона.

- Для себя лично ты приобрёл выгоду, Фемистокл, - сказал архонт Каллипп, - но что было сделано тобою в Спарте для выгоды нашего государства? Спартанцы признали тебя мудрейшим из эллинов. Так пусть теперь твоя мудрость поможет афинянам избавиться от голода, холода и нужды.

Из пританея Фемистокл удалился в самом скверном расположении духа. Было очевидно, что облечённые властью сограждане ему завидуют. И эта зависть порождала целый поток упрёков и обвинений. О заслугах же никто и не вспоминал. Всё вокруг словно забыли, что накануне битвы при Саламине афиняне вручили Фемистоклу бразды правления, заявив, что лишь он один достоин распоряжаться государственными деньгами и государственной печатью. Не от богов и не от спартанцев ждали афиняне спасения, находясь на Саламине, но от Фемистокла, веря в его выдающиеся способности правителя и полководца. Теперь, когда враг ушёл из Аттики, а победоносный афинский флот господствует на море, у архонтов появились претензии.

Придя домой, Фемистокл пожаловался супруге:

- Я для своих сограждан словно дуб. От меня ждут защиты во время дождя, укрываясь под кровлей из ветвей, а в погожие дни проходят мимо, обрывая листья и ломая ветки. Даже спартанцы оценили мои заслуги в войне с персами. От своих же сограждан я не получил ничего, кроме попрёков и обвинений.

Архиппа постаралась утешить Фемистокла, говоря, что он забывает про своих друзей и многих простых афинян, которые питают к нему самые добрые чувства, несмотря ни на что.

Словно в подтверждение этих слов в дом Фемистокла потянулись друзья. Сначала пожаловали Горгий и Эпикрат. Потом пришёл рыжебородый Евтихид с большой головой козьего сыра.

- Я, кажется, подоспел вовремя! - воскликнул он, видя, что Архиппа накрывает на стол.

- Конечно, вовремя, - заметил Эпикрат. - Давай сюда свой сыр!

Дом Фемистокла несильно пострадал от нашествия варваров. По всей видимости, здесь пребывал на постое какой-то персидский военачальник: стены, кровля и двери были в сохранности. Правда, была сожжена вся мебель, уничтожена терновая изгородь, да конюшню завалило конским навозом: у персов явно было много лошадей.

Зная, что семья Фемистокла живёт небогато, гости несли с собой съестные припасы, у кого что было.

Эпикрат и Горгий принесли немного чеснока, изюму и свежеиспечённых лепёшек. Демострат - амфору с вином. Эвмел и Динарх - сушёной рыбы.

Кто-то раздобыл баранины, вид которой вызвал у всех присутствующих бурный восторг.

Всего собралось человек двадцать. Когда гости расселись за столами, слово взял Эпикрат. Он предложил выпить за хозяина дома.

- Благодаря Фемистоклу все мы не только выжили, но и разбили варваров! - начал Эпикрат. - Благодаря Фемистоклу Ксеркс бежал в Азию, а Спарта и Коринф ныне вынуждены считаться с Афинами. Ум Фемистокла превратил грозящий бедой оракул в благоприятное предсказание. Хитрость Фемистокла помогла мужеству эллинов взять верх над сильнейшим врагом.

Гости в единодушном порыве подняли чаши с вином, желая всех благ хозяину.

Фемистокл едва не прослезился и крепко обнял Эпикрата.

Застолье получилось весёлым, но недолгим. В доме совсем не было оливкового масла для светильников. Когда стемнело, гости стали расходиться…

На другой день ранним утром к Фемистоклу неожиданно пожаловал вольноотпущенник Мнест. Произошедшая в нём перемена сильно поразила Фемистокла. Мнест был одет в зелёный гиматий из хорошей ткани, поверх которого был наброшен тёплый шерстяной плащ, расшитый узорами. На ногах фригийца были короткие шнурованные спереди сапоги из добротной кожи. Мнест сбрил свою короткую бородку, а длинные черные волосы завил пышными кудрями, как это делали молодые афинские щёголи.

Фемистоклу было известно, что всех находившихся на Акрополе афинян персы перебили, сломив недолгое, но яростное сопротивление. Видя, что спасения нет и не желая сдаваться, многие афиняне предпочли погибнуть, бросившись вниз с отвесной скалы.

Именно такую смерть избрала для себя сестра Фемистокла Фаргелия и её дочь Гекамеда.

Мнест стал рассказывать Фемистоклу, что и он хотел броситься с вершины Акрополя, но был ранен стрелой и не смог добежать до края обрыва. В доказательство своих слов фригиец показал шрам от наконечника стрелы. Стрела угодила в спину пониже правой лопатки.

- Как же ты выжил?

- Я притворился мёртвым. Меня вместе с настоящими мертвецами персы стащили с Акрополя и сбросили в какую-то яму. Ночью я кое-как выбрался оттуда. От запаха человеческой крови и от вида изуродованных тел меня часто рвало. Я несколько раз терял сознание. Убежище я нашёл в старой заброшенной штольне к юго-востоку от Акрополя. Там уже прятались два десятка рабов и метеков. Они-то и выходили меня.

- И долго ты скрывался в каменоломнях? - поинтересовался Фемистокл. Он невольно проникся состраданием к Мнесту, которого раньше никогда не любил.

- Недолго. - Фригиец тяжело вздохнул. - Нас постоянно мучил голод, а добыть пропитание в городе, где хозяйничали варвары, было трудно и рискованно. Поэтому мы, разбившись на маленькие группы, как- то дождливой ночью предприняли попытку выбраться из Афин и укрыться где-нибудь в горах. Не знаю, повезло ли другим, но нашу группу обстреляли из луков персидские дозорные в предместье Колон. Из шести человек уцелел я один. - Мнест вновь вздохнул, скорбно покачав головой. - Даже не знаю, как я тогда унёс ноги. Персы очень метко стреляют из луков!

- Это верно, - согласился Фемистокл, видевший смерть эллинских воинов и матросов от персидских стрел в битве при Саламине и у Артемисия.

В дальнейшем, скрываясь в горах Гиметта, Мнест случайно набрёл на глубокую пещеру. Он нашёл в ней несколько вместительных сундуков, которые были полны сокровищ. Сундуки были спрятаны под камнями. Однако гора содрогнулась от небольшого землетрясения. Камни сдвинулись с места, обнажив два сундука.

Мнест сбил замки и постепенно перетащил содержимое сундуков в другое место. Целых три дня он трудился над этим.

- Опустошив два сундука, я стал обшаривать всё вокруг и отыскал под камнями другие сундуки, - рассказывал фригиец, сидя у горящего очага. - Потом у меня воспалилась рана, и я провалялся в горячке в кустах орешника на склоне горы день или два. Видимо, я громко стонал. Меня разыскала собака местного пастуха. У него-то я и жил до той поры, когда персы ушли из Афин. Вернувшись в Афины, я первым делом разыскал и похоронил прах Фаргелии и Гекамеды.