Игры третьего рода - Борис Долинго

Пока колонну пропускали внутрь огороженной территории, Гончаров успел заметить, что оружие у охранников действительно не слишком впечатляющее – не так много автоматов Калашникова, М-16А и допотопных винтовок, а пулемёт на этом посту имелся всего один. Более того, у некоторых «солдат» майор и его спутники увидели даже луки и копья! То, что гарнизон всё ещё держался, подтверждало, что и у потенциальных противников тоже не хватает огневой мощи для решительного штурма.

Городок Экет встретил колонну полуразвалившимися домиками окраин и редкими жителями, убегающими с глаз долой, едва они замечали машины. Местами людей вообще не было видно, и только куры с кудахтаньем разлетались из-под колёс в клубах пыли и дыма от чадящих джипов президентского кортежа. В глаза новоприбывшим бросились вертикальные шесты с привязанными листьями и наколотыми тушками птиц и мелких зверушек, стоявшие у дороги с промежутками метров в тридцать.

Ближе к центру городка шла ещё одна линия укреплений на манер баррикады, сооружённой из брёвен, скреплённых между собой пустых бочек, арматуры, остатков металлических конструкций и тому подобного строительного материала. Посреди улицы оставался проезд, перегороженный несколькими зигзагообразно установленными бетонными блоками, что напомнило Гончарову оборудование блокпостов в Чечне.

За баррикадой пошли постройки посолиднее, но большинство носило печать запустения, а кое-где разрушенные стены и следы от пуль и осколков красноречиво свидетельствовали, что здесь происходили бои. Кортеж остановился у приметного трёхэтажного здания, скорее всего, бывшего и во времена оны резиденцией городской администрации или чем-то подобным. Вокруг расхаживали солдаты в драных камуфляжных куртках с винтовками и автоматами.

Доктор Аканде пригласил новых союзников принять участие в торжественном обеде, согласно законам африканского гостеприимства. Майор и его спутники вышли с оружием, но местный лидер, казалось, нисколько не обратил на это внимания. Такое отношение немного успокоило Александра, так как свидетельствовало, что если у президента НРЮП имелись какие-то тёмные планы относительно гостей, то претворять их в жизнь он, скорее всего, собирался только после штурма укреплений пресловутого полковника Мбадинуи. Бола, как верный спутник президента, везде следовал за ним, не сводя резких пронзительных глаз с европейцев, и было даже удивительно, как это он не ехал вместе с ним. Наконец, Аканде что-то сказал на местном наречии своему советнику, и тот удалился.

Гончаров сильно сомневался, можно ли оставлять БТР без присмотра на улице, но президент предложил загнать машину на задний двор, туда, где в тени раскидистых деревьев и предполагалось устроить пиршество: местный правитель и сам не слишком хотел оставлять такую технику без персонального надзора. Туда же, на большую пустую площадку, поставили джипы и старенький бэтээр.

– Он и своим-то людям не слишком-то доверяет, – шепнул майор Петру.

В тенистом саду, прикрытые густой листвой от палящего солнца, стояли грубо сколоченные столы со скамьями. Место на фоне общего запустения выглядело вполне мило, и единственным, что сразу бросалось в глаза и не понравилось россиянам, была огромная деревянная колода, над которой вился рой мух. Очевидно, на ней разделывали мясо для готовки – чурбан покрывали довольно свежие потёки крови и от него ощутимо пованивало.

Александр вспомнил, что во дворе дома его деда стояла подобная, правда, чуть меньшая колода, на которой иногда рубили мясо и головы курам. Правда, старый Гончаров всегда хорошо смывал кровь и жир после завершения всех операций. Здесь же этим, похоже, не утруждались.

Майор попросил предварительного разрешения привести себя в порядок и, если возможно, умыться.

– Конечно, конечно! – улыбнулся Букар Аканде с видом радушного хозяина. – Водопровод, сами понимаете, давно не работает, но здесь в саду выкопан колодец с механическим насосом, так что вода есть. Канализация тоже давно выведена из строя, а поэтому вон за теми кустами есть место, где можно отправлять естественную нужду.

Исмагилов сходил в БТР и принёс все необходимые принадлежности. Через полчаса с наслаждением умывшиеся и побрившиеся члены экспедиции почувствовали себя значительно лучше, несмотря на неясные замыслы принимавшего их хозяина.

– Прошу к столу! – широким жестом доктор Аканде указал гостям на скамейки. – Сейчас будет подано угощение.

Гончаров и остальные члены экипажа расположились по правую руку от президентского места. Буквально через несколько минут из задних дверей дома начали выходить девушки с плетёными подносами, на которых лежали разнообразные тропические фрукты и зелень, жареное и копчёное мясо и птица, стояли миски с отварным рисом и картофелем.

Но даже не яства привлекли в первую очередь людей – на фигуры статных нигериек было более чем приятно посмотреть.

Исмагилов с воодушевлением потёр ладони:

– Эх, я бы не отказался оприходовать вон ту, чёрненькую!

– Какую именно? – быстро спросил Домашников. – Они тут все не беленькие.

– Да… – Исмагилов махнул рукой, – любую! А то на этих, на амазонок коротконогих, посмотрел – аж страшно вспомнить. Вон, Александру Яковлевичу сочувствую прямо, а здесь можно было бы и оттянуться немного…

Майор посмотрел на Фёдора то ли шутливо, то ли по-настоящему осуждающим и тяжёлым взглядом:

– Как тебе не стыдно, сержант Исмагилов! Тебя семья дома ждёт, а ты чёрт-те что болтаешь. Да ещё и на меня наговариваешь!

– Семья семьёй, а от жизни следует брать всё, по возможности! – шутливо возразил Фёдор. – А я так понимаю, что тебе, командир, там понравилось?

Гончаров вздохнул:

– Ну, несерьёзный ты человек, честное слово!

– Ладно, не буду о бабах! Здесь ещё радость имеется: можно кушать без оглядки – всё своё, так сказать, земное.

– Ага, своё… – задумчиво сказал Домашников.

– Ты снова чего-то опасаешься? – тихо спросил майор.

– Кроме самого Аканде, – так же негромко ответил Пётр, – опасаюсь, конечно, банальной земной заразы. Ну да ладно, не будем о грустном. – Он повысил голос: – Просто я совсем о другом. Слышал, как Федя сказал: «Своё, земное»? Достаточно было пару дней провести чёрт знает в каких мирах, как для господина Исмагилова, который ранее африканцев видел в лучшем случае только издали, жратва, которую ему подают в Нигерии, стала своей.

Фёдор почесал затылок.

– А ты чего этим хочешь сказать? – ожидая подвоха, спросил он.

– Только то, что земляне так и не научились ценить, что они – земляне, люди одной планеты. Вот, поглядите: что у нас, что у них – колбасят друг друга. Свинотигров каких-нибудь на всех нас натравить – живо объединились бы.

– Возможно, – философски кивнул Гончаров, сворачивая самокрутку. – И, возможно, такое не за горами.

Молчавший до этой поры Альтшуллер вздохнул:

– Да, молодые люди, всё это так, возможно, объединились бы. Хотя, безусловно, я так думаю, нашлись бы и тогда личности, которые со свинотиграми и прочими каракатицами стали бы сотрудничать. Но в основном, конечно, объединились бы – на время, пока свинотигров не перебили бы. А как только инопланетян не станет, всё начнётся снова, уверяю вас. Снова вспомнят, кто какой веры, какого цвета кожи и разреза глаз, и так далее. Эти штучки очень выгодны для того, чтобы править. Это как с евреями: если бы евреев не было, их следовало бы выдумать.