Логово льва - Андрей Бондаренко

Прибыли все через минуту, построились перед Ником в шеренгу, недоверчиво косясь на очнувшегося от тяжких дум командира.

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал Ник, не обращая внимания на Джедди, до которого смысл этих команд явно так и не дошёл. — Вольно! Разойдись!

После завершения этой процедуры Ник поделился с подчинёнными своими наблюдениями за обитателями подземного водоёма.

— Нырять надо обязательно! — тут же азартно отреагировал Сизый. — Явно там имеется подводный туннель, по которому эти рыбины и приплыли сюда! Разреши, командир, я нырну!

— Отставить! — ехидно усмехнулся Ник. — Я заметил это дело, мне и нырять, ясен пень. И вообще, хочу лично внести решающую лепту, загладить свою командирскую промашку…

Ник и в той своей жизни неплохо плавал, да и в энкавэдэшной школе подучили всякому, так что в предстоящем погружении он не видел особых проблем. «Ласты бы ещё хорошие, маску для подводного плавания, да ладно, вода в озерце достаточно прозрачная, обойдёмся как-нибудь!»

Ник привязал к поясу непромокаемый мешок с карманным динамо-фонариком, на всякий случай потрогал ногой воду: блеск просто, тёплая — как в августе месяце на черноморском побережье…

Нырнул, и точно, под стеной виден широкий проход — метра полтора в диаметре. Вынырнул, показал Лёхе большой палец, набрал в лёгкие побольше воздуха, снова погрузился, да и поплыл по этому подводному гроту. Секунд через пятьдесят Ник почувствовал спинным мозгом, что выплыл куда-то из туннеля: нет больше сверху каменного потолка, ничего не давит на нервы…

Всплыл на поверхность, кругом темно, хоть глаз выколи, никаких тебе светящихся прожилков волшебной жёлто-зелёной горной породы, лишь вода вокруг шумит без устали и с силой бьётся о камни — только брызги летят во все стороны. Ник быстро развязал мешок, достал фонарик, несколько раз с силой надавил клавишу-педаль, вдумчиво поводил маломощным лучом из стороны в сторону.

Вскоре понял, что сидит он в заводи какой-то подземной реки, достаточно широкой: до противоположного берега было метров сорок пять, а то и поболее. Заводь, где он оказался, была относительно спокойной, но уже метров через десять-двенадцать угадывалось очень сильное течение, да что там сильное — прямо-таки стремительное, белые буруны чётко просматривались и тут и там…

И, самое неприятное: метрах в пятнадцати выше по течению с приличной высоты с грохотом низвергался самый настоящий водопад.

Это означало только одно: если переплыть на противоположный берег (а по его берегу пешеходного пути не было — вертикальные высокие скалы окружали крохотный заливчик с двух сторон), то потом назад в заводь, а значит — и в Тайный зал, было ни за что не вернуться. Дорога в один конец получалась. Только вперёд, ни шагу назад!

К своим товарищам Ник вернулся тем же путём, рассказал всё, ничего не утаивая. Стали активно обсуждать сложившуюся действительность.

Ждать прихода спасительной помощи из внешнего мира? Или попытаться самостоятельно преодолеть все коварные преграды?

Вывод сам собой напрашивался: конечно, самостоятельно, они боевики крутые — или где? Крутые, понятное дело, ясен пень!

Только вот Ник странность одну зафиксировал: Айна всегда принимала самое активное участие в обсуждении подобных предстоящих штук, а тут молчит, куксится, глаза постоянно отводит в сторону…

Пришлось поинтересоваться напрямую, мол, что такое случилось с вами, прекрасная госпожа Анна Гонсалес?

Айна на этот вопрос отреагировала неожиданно бурно: расплакалась и убежала в самый тёмный угол Тайного зала — дальше рыдать.

— Ну и? — лениво поинтересовался Ник у Сизого, впервые за долгое время перейдя на русский язык. — В чём дело, товарищ старший лейтенант? Разъясните мне, пожалуйста, возникшую ситуацию!

Лёха тоже совершенно смешался, стал заикаться и целенаправленно наводить тень на плетень.

— Извольте отвечать по существу заданного вам вопроса! — по-настоящему разозлился Ник. — Вы офицер НКВД или клоун из затрапезного карибского цирка?

Сизый тяжело вздохнул и покаялся во всём:

— Командир, ты же знаешь, что Айна ничего не боится: ни бога, ни чёрта, ни крови. Только с одним ей никак не справиться: воды она боится до полной потери памяти. Не умеет она плавать. Совсем не умеет. Сколько ни учил — всё бесполезно. Как глубина становится выше груди, она тут же теряет над собой контроль, начинает руками бестолково махать, через минуту сознание теряет. Я это дело проверял раз двадцать пять. Бесполезно, командир, два верхних клыка даю! Мало? Да и все остальные зубы в придачу! Ну, не дано ей плавать, командир!

— Стоп, старлей! — дальнейший разговор Ник продолжал уже без всякой надежды на позитивный исход, просто из принципиальных соображений и врождённой любви к дисциплине и субординации. — Во время составления годовой комплексной программы подготовки сотрудников, от вас поступило заявление на имя полковника Бессонова, согласно которому вы просили освободить вашу жену — Анну Афанасьевну Сизых — от занятий по полномасштабной водной подготовке в общей группе. Так? В том же заявлении вы обещали, что лично возьмёте на себя функцию её тренера и учителя. По весне именно вы вывели в учётных табелях напротив фамилии своей жены наивысшие оценки по всем видам плавания, включая его подводные разновидности. Я всё правильно пока излагаю, пока ещё старший лейтенант?

— Готов полностью ответить за данную провинность! — хмуро оттарабанил Сизый. — Готов смыть кровью и всё такое! Пойми, командир, люблю я её! Не мог я поступить по-другому! Не мог! Скрыл, виноват. Сам я её через реку переправлю, у меня сил и на двоих хватит!

— А на троих?

— В смысле — на троих? — не понял Лёха.

Ник терпеливо пояснил:

— Я на себе попру весь архив, все двенадцать непромокаемых мешков, связанных в единую цепочку. Кошку эту, помещённую в отдельной мешок, подвешу на бок, рюкзак со светильниками взвалю на плечи. Всё остальное — только твоя забота. Жена, Джедди, который тоже плавает на уровне топора, рюкзак с продовольствием и медикаментами. Справимся, брат? Само собой разумеется, как только окажемся на родине, я и тебя, и Айну на месяц-другой помещу на гауптвахту. Не ухмыляйся, дружок, на разные гауптвахты! Даже — в разных городах!

Первым делом Ник переправил и расставил на скалах заводи три масляных светильника. Потом, уже вместе с Сизым, доставили туда же и все двенадцать брезентовых непромокаемых мешков, в которые был полностью упакован архив господина Бронштейна.

Всё, отступать было некуда, пришло время для осуществления самого опасного этапа этой коренной передислокации.

Ник нырнул ещё разок, зажёг фонари, расставленные на скалах по границе заводи, сориентировал их так, чтобы будущий путь был чётко освещён, вернулся. Тщательно закрепил на поясе брезентовый мешок с посаженной в него камышовой кошкой, что ж — с Богом!

Маркиза первые тридцать-сорок секунд вела себя достаточно спокойно, будто всё понимала, но потом, когда Ник нырнул, забилась, собака бешеная, — только держись!