Вопросительные знаки в "Царском деле" - Юрий Жук

А ещё Князю Г. Е. Львову вменялась в вину встреча с его однофамильцем – бывшим Обер-Прокурором Святейшего Синода В. Н. Львовым, которая происходила на его квартире в ночь на 12 марта 1918 года.

И как ни пытался Князь Г. Е. Львов доказать, что вся его предыдущая политическая деятельность носила по отношению к Николаю II явно враждебный характер, следствие по-прежнему гнуло свою линию – контрреволюционный заговор налицо. А отсутствие улик – есть не что иное, как работа опытного конспиратора и затаившегося врага Советской власти. Но главное, чего больше всего опасался Князь Г. Е. Львов, это царившей в то время обстановки полнейшего беззакония.

Помогли же Князю Г. Е. Львову, в чём он нисколько не сомневался, его друзья, которые через близких к В. И. Ленину людей убедили последнего принять, наконец, какое-то решение в отношении «дела Львова»: либо предъявить ему конкретное обвинение, либо отпустить на свободу. И хотя какого-либо письменного подтверждения этому не сохранилось, однако факт остаётся фактом – 4 июня 1918 года Князь Г. Е. Львов был отпущен на свободу.

Но и на этом его муки не закончились. Не желая далее искушать свою судьбу, он сразу же отбыл в Тюмень, где по недоразумению вновь был задержан, но теперь уже сотрудниками Тюменского ЧК, которые доставили его назад в Екатеринбург. И только лишь по выяснению всех «новых обстоятельств» его задержания, Князь Г. Е. Львов был окончательно отпущен, после чего немедленно отбыл на территорию, находившуюся к тому времени под юрисдикцией Комуча.

Читатель должен помнить, что на момент приезда первой части Царской Семьи в Екатеринбург 17/30 апреля 1918 года С. Е. Чуцкаев занимал должность Председателя Президиума Исполкома Екатеринбургского Городского Совета. Однако мало кто из читателей знает, что он был ещё и членом «чрезвычайной тройки» (Б. В. Дидковский, П. Л. Войков и С. Е. Чуцкаев), ответственной за перевозку Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург. А также и то, что он вместе с А. Г. Белобородовым и Б. В. Дидковским встречал Августейших Узников у порога дома Ипатьева. И свидетельством сему – отрывок из стенограммы выступления бывшего Уральского Областного Комиссара Жилищ А. Н. Жилинского на «Совещании Старых Большевиков по вопросу пребывания Романовых на Урале», которое происходило в том самом доме Ипатьева 1 февраля 1934 года:

Утверждая, что принимать Царскую Семью от В. В. Яковлева поехали А. Г. Голощёкин, Б. В. Дидковский и С. Е. Чуцкаев, А. Н. Жилинский, вероятнее всего, был ближе к истине. Но тогда не совсем понятно, почему в своих воспоминаниях А. Г. Белобородов «заменяет» С. Е. Чуцкаева на Ф. И. Голощёкина. А ведь С. Е. Чуцкаев в то время был не только Председателем Президиума Исполкома Екатеринбургского Городского Совета (на ответственности которого лежало как питание, так и всё материально-техническое обеспечение арестованных), но и членом «чрезвычайной тройки», ответственной за перевод Царской Семьи в Екатеринбург.

А, может быть, в этом сказалось личное отношение А. Г. Белобородова к С. Е. Чуцкаеву?

После того, как Царская Семья и часть находящихся при Ней лиц были расселены в доме Ипатьева, приехавший с ними Князь В. А. Долгоруков был доставлен в Екатеринбургскую городскую тюрьму № 2 (Арестный дом), где был обыскан лично С. Е. Чуцкаевым и Б. В. Дидковским. Причём, первый изъял имевшиеся среди личных вещей Князя «револьверы», из наличия которых Уралсоветом впоследствии была раздута целая история. И которые на деле оказались всего лишь дуэльной парой капсюльных пистолетов, которые С. Е. Чуцкаев впоследствии сдал в музей Уральского общества любителей естествознания. А второй, изъяв у князя принадлежавшие Царской Семье деньги в сумме 80 000 руб., выдал ему в этом расписку. (После освобождения Екатеринбурга от большевиков обнаруженный труп Князя В. А. Долгорукова был опознан именно по этой расписке.)

Весь период содержания Царской Семьи и Её слуг в Доме Особого Назначения, – с апреля по июль 1918 года, – в ведении Екатеринбургского Горсовета находилось обеспечение арестованных всем необходимым. А именно: трёхразовым питанием, доставкой в дом продуктов, закупкой предметов первой необходимости (самовар, кувшины, тазы и пр.), стиркой белья, ремонтом канализационной системы, установкой системы сигнализации, ремонтом и устранением неполадок в электрическом оборудовании, очисткой выгребных ям и пр. Непосредственно все эти хлопоты были возложены на Товарища Председателя Президиума Екатеринбургского Горсовета Р. Ф. Загвозкина, у которого хранилось специальное дело под названием «О жильцах Дома Ипатьева», куда подшивалась вся связанная с этим документация.

Через несколько дней после заселения в ДОН Царственных Узников, все ключи от принадлежащего им багажа, запертого в каретном сарае, были переданы С. Е. Чуцкаеву, который вернул их в комендантскую комнату уже после совершённого преступления.

После падения Екатеринбурга С. Е. Чуцкаев эвакуируется в Пермь, а затем в Вятку. Но уже в августе месяце Сергея Егоровича переводят в Москву, где по рекомендации старого уральского товарища Н. Н. Крестинского – в то время Наркома финансов Р.С.Ф.С.Р. – назначают его заместителем.

С 18 по 23 марта 1919 года С. Е. Чуцкаев в качестве делегата от Екатеринбургской партийной организации участвует в работе проходившего в Москве VIII съезда РКП(б).

В должности замнаркома он начинает заниматься ликвидацией всех финансовых институтов прежней власти (департаментов бывшего Министерства Финансов, банков, сберегательных касс, имущественного страхования, страхования жизни, государственных займов, налоговой системы и пр.), а также руководит подготовкой аннулирования денежной системы и превращения государственного бюджета в бюджет народного хозяйства.

Приблизительно в это же самое время С. Е. Чуцкаев на некоторое время входит в состав Малого Совнаркома (изначально – Комиссия при Совнаркоме). С конца 1919 года по «архисекретному» поручению В. И. Ленина через Московский Союз Потребительских Обществ (МСПО) он ведает распределением продовольственных пайков, выдаваемых двумстам наиболее ответственным специалистам всех ведомств (так называемых «чуцкаевских пайков»). То есть тех самых пайков, которые к концу 20-х годов превратились в пайки «совнаркомовские», «академические» и др.

В январе 1921 года ЦК РКП(б) направляет С. Е. Чуцкаева в Омск в качестве Заместителя Председателя Сибирского Революционного Комитета – высшего органа государственной власти Р.С.Ф.С.Р. в восточных районах Сибири. Почти сразу же с этим назначением С. Е. Чуцкаева вводят в состав Сибирского Бюро РКП(б).

Описываемый период приходился на то время, когда на территории Сибири ещё весьма актуальными оставались разного рода мятежи и мелкие восстания. Так, С. Е. Чуцкаев в своей телеграмме от 29 марта 1921 года, отправленной на имя Председателя Тюменского Губисполкома С. А. Новосёлова, сообщал: