Схватка профессионалов - Сергей Москвин

– Программа «Дорожный патруль», – представилась она. – Скажите, пожалуйста, что здесь произошло?

Пока Чернышов подыскивал подходящие слова для ответа, оператор уже навел на него камеру. «Надо было выставить оцепление на въездах в парк», – запоздало подумал Чернышов. Однако момент уже был упущен, и Чернышову не осталось ничего другого, как отвечать на вопросы журналистов.

– Как вы можете видеть, произошел взрыв, на месте которого работает следственная группа. В результате взрыва погибли люди, личности погибших сейчас устанавливаются. Извините, но мне надо работать.

Павел Чернышов хотел развернуться и отойти, но девушка остановила его следующим вопросом:

– А почему расследованием случившегося занимается Федеральная служба безопасности?

«А это-то они откуда знают?!» – изумился Чернышов.

– Любой взрыв с человеческими жертвами – это чрезвычайное происшествие. Поэтому расследованием его обстоятельств занимается, в том числе, и наша служба, – выбрал он наиболее обтекаемый ответ. – А теперь я все же прошу вас убрать камеру и не мешать работе следственной бригады.

На его удивление, журналисты не стали возражать и упорствовать, а действительно выключили камеру и быстро удалились. Но, как подозревал Чернышов, они сделали это вовсе не из-за его слов, а просто потому, что сняли все необходимое.

13 сентября, среда, 21.45

Сидя в низком кожаном кресле перед огромным телевизором, Андрей Ковалев настойчиво переключал каналы в поисках выпуска новостей. Рядом с креслом, прямо на полу, стоял высокий граненый стакан с соломинкой, наполненный смесью джина и тоника. Периодически Ковалев подносил стакан ко рту и потягивал через соломинку его содержимое. При этом он не ощущал вкуса коктейля, но алкоголь позволял снять владевшее им нервное напряжение, поэтому уровень жидкости в стакане быстро понижался.

Телевизионная картинка в очередной раз сменилась, и на экране возникла заставка передачи «Дорожный патруль». Закусив нижнюю губу, Ковалев впился глазами в экран.

– Сегодня в нашем городе произошло очередное громкое убийство, – трагическим голосом объявила смазливая белокурая ведущая выпуска новостей. – Трагедия случилась в Суворовском парке, на берегу Москвы-реки.

Камера показала панораму реки с искореженной взрывом машиной на берегу.

– На этот раз жертвами бандитов стали известный бизнесмен и меценат Геннадий Тумский и несколько его ближайших помощников, – продолжала ведущая.

Оператор дал крупный план машины, и Ковалев узнал в ней «Мерседес» Тумского. «Ну вот и все, – подумал Ковалев. – Прежний работодатель благополучно отправился в иной мир, унося с собой тайну моего существования». Он поднял с пола стакан и вытянул руку в сторону телевизора.

– За вас, Геннадий Семенович! За вас и за мою удачу! – громко произнес Ковалев и, выбросив из стакана соломинку, допил остатки.

«Теперь уже никто не помешает мне насладиться деньгами, которых скоро станет до неприличия много», – уже про себя добавил он. Мысль оказалась настолько приятной, что на лице Ковалева появилась блаженная улыбка.

Узнав главную новость, Ковалев уже чисто машинально продолжал смотреть на экран. Ведущая выпуска криминальных новостей тем временем продолжала рассказывать о взрыве в Суворовском парке.

– Вот что нам удалось узнать у руководителя оперативно-следственной группы Федеральной службы безопасности, ведущей расследование, – объявила она, и на экране появился плотный мужчина среднего роста с жесткими чертами лица.

– Как вы можете видеть, произошел взрыв, на месте которого работает следственная группа. В результате взрыва погибли люди, личности погибших сейчас устанавливаются, – сказал он.

«Федеральная служба безопасности? – удивился Ковалев. – С каких это пор расследованием убийств бизнесменов занимается ФСБ?» До последнего момента Ковалеву не приходилось задумываться о перспективах расследования совершенных им и его боевиками преступлений. Ни убийство Горадзе, ни расстрел руководителей торговой фирмы «Булат», ни нападение на воинскую автоколонну не имели для него опасных последствий. Все это создало у Ковалева иллюзию, что органы внутренних дел и прокуратура никогда не выйдут на его след. Однако, узнав, что расследованием убийства Тумского занимается ФСБ, Ковалев неожиданно забеспокоился. И дело было даже не в том, что расследованием на этот раз занялась спецслужба, которую он раньше не брал в расчет. Ковалеву не понравился взгляд и голос офицера, появившегося на несколько секунд в программе «Дорожный патруль».

«Такой, пожалуй, не отступится, – начал рассуждать организатор банды боевиков. – Если он ухватится всерьез, то может размотать это дело до конца. Но есть ли ему за что ухватиться? Кто знает о моих контактах с Тумским? Его секретарь. Но он скорее всего тоже погиб при взрыве «Мерседеса». Эта крашеная курица из телепрограммы говорила о смерти ближайших помощников Тумского. Видимо, она имела в виду его секретаря и водителя. Значит, секретаря мне можно не опасаться. Кто еще может знать обо мне? Как будто никто… – Ковалев вспомнил свою первую встречу с Тумским. – Черт возьми! Маринка! Ведь это же она нас познакомила! А я потом еще несколько раз трахал ее. Она была у меня на квартире, значит, знает этот адрес. И она знает о моих контактах с Тумским. А вот это плохо. Очень плохо». Ковалев резко поднялся с кресла. В программе «Дорожный патруль» сменился сюжет, но Ковалев этого не заметил. Он вообще забыл про телевизор. Все его мысли сосредоточились на любовнице Тумского Марине Ляминой.

«Для шлюхи Маринка слишком предана Тумскому. Если на нее нажмет следователь, она сдаст меня не задумываясь. Что я несу?! – оборвал себя Ковалев. – Она сдаст меня без всякого нажима. Она же влюблена в Тумского. Дура! Могла бы сообразить, что Тумский никогда бы не женился на шлюхе. Спать с бабой – это одно, а жениться на ней – совсем другое!» Вскипевшая злость требовала выхода. Ковалев прошел в соседнюю комнату, превращенную им в тренажерный зал. Здесь на одной из стен он установил деревянный щит, на котором отрабатывал удары. Встав в боевую стойку, он в течение минуты в бешеном темпе остервенело колотил в щит руками и ногами. Только когда голова начала кружиться от усталости, он позволил себе отступить от щита. Руки у Ковалева дрожали, тело покрылось потом. Сбросив с себя пропитавшуюся потом одежду, Ковалев голым прошел в ванную и встал под душ. Рукопашный бой с воображаемым противником дал выход неожиданно вспыхнувшей ярости, а холодный душ вернул трезвость мысли.

«Чего ты так разошелся? – спросил Ковалев себя. – Ведь ничего катастрофического не произошло. Что с того, что фээсбэшники занялись расследованием убийства Тумского? Ты по-прежнему контролируешь ситуацию. Ты вычислил еще одного свидетеля. Молодец! Значит, тебе известно, что нужно сделать. Какая-то девчонка! Это просто смешно! Босс мешал тебе гораздо больше и был гораздо опаснее. Но с ним все получилось легко и просто…»

Ковалев вспомнил, как расстался с Тумским: