Неукрощенная - Элизабет Лоуэлл

– Нет. Она чиста, как первый подснежник.

– Она говорила правду – поэтому Риверсы и поверили ей.

– Конечно, как они могли ей не поверить? – забормотала Старая Гвин. – Какой дурак будет платить такой выкуп за бесплодную жену?

– Хватит! – прервал ее Доминик.

– Завтра они убьют ее, – продолжала Старая Гвин, не обращая внимания на слова Доминика. – Или сделают с ней такое, что ты уже не сможешь жить с Мэг как со своей женой. В замке появится новая хозяйка, и ты уберешь Мэг подальше отсюда. И вы, господин… вы наконец получите то, что хотели, – наследников.

– Саймон!

– Я думаю, что не нужно вступать в бой, который не принесет тебе ничего, – угрюмо сказал подошедший Саймон.

– Объясни свои слова.

Звук голоса Доминика заставил Саймона похолодеть.

– Ты пришел сюда за землей и сыновьями. Ты уже наполовину победил – ты владеешь землей. Если ты вступишь в бой на условиях Риверсов, ты проиграешь, а люди Блэкторна не захотят пожертвовать всем ради спасения леди Маргарет.

– Мэг сказала то же самое Риверсам.

– Это ясно как день! – Саймон начал выходить из себя. – Мэг не думает, что ты заплатишь за нее выкуп.

Доминик отвернулся от находившихся в зале людей. Он вспомнил слова Мэг: «Блэкторн твой, а наследника тебе сможет дать любое чрево». Доминик сжал кулаки. «Доминик плохо относится к тебе?» «Как Доминик относится к своей глендруидской жене? Я – его единственная надежда получить законных наследников. Мои драгоценности почти такие же красивые, как у его сокола».

В душе Доминика просыпалась ярость. «Пошлите за священником, я не могу умереть без исповеди». Она не сомневалась в его равнодушии. Она не сомневалась в новой женитьбе. И все-таки…

«Мэг, ты видела во мне больше, чем видел я сам. Ты была так щедра со мной!» Со двора донесся какой-то шум.

– Люди ждут во дворе, господин, – доложила Старая Гвин.

– Зачем?

– Они хотят что-то сказать вам. Вы теперь их господин, – ответила старая Глендруидская ведьма.

Ни слова не говоря, Доминик открыл широкую дверь, ведущую во двор. Увидев его, рыцари замолчали. Прежде чем Доминик успел заговорить, к нему подошел Гарри. В руке у него была маленькая кожаная сумка, в которой позвякивали монеты.

– Я и Адель услышали, что случилось, – проговорил он. – Они требуют очень много. Возьми это. Это немного, я знаю, но это все, что у нас есть. Когда Адели было плохо, Мэг была рядом с ней.

Гарри отошел, нр его сменил сокольничий. В руке у него была деревянная бутыль с монетами.

– Когда моему сыну было четыре года, его затоптал жеребец. Леди исцелила его, а ей самой было тогда едва девять лет. Но леди уже знала, как облегчить чужую боль.

Вслед за сокольничим стали подходить другие люди, принося свои маленькие дары, и каждый вспоминал что-то хорошее, что сделала для него Мэг:

– Она всю ночь находилась у постели моего больного отца.

– Она вылечила моего единственного сына.

– Она спасла моего ребенка.

– Она помогла мне.

Эти слова значили больше, чем любые деньги.

– Она вылечила мне руку.

– Когда моей жене было плохо, она пришла к ней.

– Все думали, что я уже покойник, но она помогла мне.

– Я слеп, но она помогла мне – иначе бы я давно умер с голоду.

Когда все сошли с крыльца, перед Домиником остался только мальчик лет девяти, держащий на поводке большую лохматую собаку. Было видно, что мальчик очень боялся заговорить с Домиником, но наконец решился. Он протянул руку – на его ладони лежало самое большое сокровище – турецкая конфета, которую он получил в день свадьбы Мэг. Конфета была надкусана с одной стороны, как будто каждый день от нее отъедали по маленькому кусочку.

– Она вылечила мою собаку, когда Ласка попала в калкан.

Доминик хотел заговорить, но не смог. Небольшие дары людей и их теплые слова рассказали ему о смысле жизни Мэг – жизни для людей. Она была надеждой на мирную жизнь, на то, что завтра не разорят дом и не убьют его хозяев. Она была цели-тельницей, облегчавшей боль, и человек знал, что не умрет безо всякой помощи. И еще она была радостью – она знала, что иногда улыбка может быть нужнее лекарств. Наконец Доминик смог сказать несколько слов:

– Наше сердце похищено.

В толпе раздался неясный гул.

– Все вы знаете проклятие. Если Мэг не вернется к нам целой и невредимой, то на нашу долю выпадут страшные испытания. Я сделаю все, чтобы спасти свою жену и вашу защитницу. Я пойду на Риверсов войной, и вы поможете мне в этом, как уже помогли мне собирать выкуп. Горе сплотило нас: как будет плохо вам без той, что изгоняет болезни и лечит увечья и раны, так будет плохо и мне без любимой жены. Мы должны освободить ее!

Толпа издала единый крик. Старая Гвин легко взбежала на ступеньки крыльца и посмотрела на Доминика. И она, и рыцари увидели, что из его глаз катятся одна за другой крупные слезы.

– Я ждала этого уже тысячу лет, – сказала Старая Гвин. Сказала так, что все со страхом поняли: она живет на этом свете неслыханно долго.

Быстрым и ловким движением она воткнула в одежду Доминика тяжелую серебряную булавку.

Солнечный свет ударил по ней лучом, и серебряная голова засветилась, как маленькое солнце. Глаза из горного хрусталя мерцали живым ярким огнем. Люди приветствовали громким криком Волка Глендруидов.

На рассвете отряд выехал из Блэкторна и помчался на север. Сверкали на солнце оружие и доспехи. Остававшиеся в замке подняли мост и закрыли все окна.

Волк Глендруидов шел на войну.

– Нет, они узнают тебя и постараются сразу же убить, – сказал Доминик Дункану. – Ты мне еще нужен.

Дункан со своим отрядом встретился с Домиником на большой дороге во второй половине дня. Теперь Шотландский Молот и Волк Глендруидов обсуждали дальнейший план действий.

– Если наших людей не будет в их крепости, когда мы атакуем Риверсов, то Мэгги убьют, – произнес Дункан сквозь зубы.

– Ты думаешь, я не знаю этого? Я хочу проникнуть в крепость после наступления темноты. Я смогу…

– У тебя ничего не выйдет! Твой рост выдаст тебя! – возразил ему Саймон.

– Я бы еще обратил внимание на этот кусок серебра у тебя на груди, – заметил Дункан.

Он смотрел на светящуюся голову Волка, как будто ожидая, что она вдруг оживет.

– Мой господин, разреши пойти мне! – взмолился Саймон.

Тут в разговор вмешался Свен:

– Ваша леди прикована к дереву, и, когда начнется атака, ей негде будет искать укрытия. Кто-то должен быть рядом и защитить ее.