Заблудший ангел - Хавьер Сьерра

Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким, как в этот момент.

Кастл был твердо уверен в том, что ни вице-президент, ни любой другой член его команды не поймут, если он потратит хоть одну минуту своего драгоценного времени на удовлетворение того, что наверняка сочтут праздным любопытством. Но дело обстояло совсем иначе.

«По крайней мере, „Элиас“ действительно существует, — утешился он. И с бесконечной тоской продолжил свою мысль: — Папа попал в самую точку».

Он почти успел забыть об ужине, последовавшем за той далекой встречей с индейцами хопи в Капитолии Санта-Фе. Странно устроена наша память. Какая-то музыкальная нота, неуловимый запах или вкус способен вернуть человека к тем событиям, о которых он не вспоминал десятилетиями. На этот раз катализатором сработало слово. Точнее, имя собственное — Честер Артур. Последний раз его упомянули именно индейцы хопи. И хотя мелкие подробности не сохранились в его памяти, он прекрасно помнил основной сюжет беседы. Белый Медведь, толстый человек с хитрым кошачьим взглядом и лицом, изборожденным морщинами, — следствие жизни, исполненной необходимости принимать трудные решения, — вновь и вновь твердил, что в 1882 году Артур подписал указ, согласно которому предки вождя получали два с половиной миллиона акров земли в самом сердце штата Аризона, сегодня представляющие собой пресловутую резервацию. «Но это был дар, пропитанный ядом, — сетовал вождь. — До этого момента весь мир ополчился против моего племени: колонисты нас ненавидели, католические миссионеры силой старались обратить нас в свою веру. И обещание собственной земли, независимой и обширной, явилось для нас манной небесной». — «И где же скрывался в таком случае яд?» Кастл, пожав плечами, задал этот главный вопрос. Он знал, что президент Артур был отзывчив к положению этнических меньшинств и собирался переселить исконных уроженцев Америки из Нью-Мексико и Невады в некое место в центральных районах, вдали от нападок и грабежей колонистов. Но Белый Медведь категорически не желал с этим соглашаться.

Старому индейцу в день прибытия в Санта-Фе исполнилось восемьдесят пять лет, и перед смертью он жаждал поведать свою историю белому человеку, облеченному властью. Его выбор пал на Кастла.

— Знаете что, губернатор? — спросил он. — Меня умиляют усилия, прилагаемые политиками для защиты своего электората.

— Почему вы так говорите? Вам не понравился оказанный прием?

— Ну что вы, — улыбнулся тот. — Вовсе не из-за этого. Я просто подумал, что, если бы вы знали, что говорили наши предки о грядущей судьбе человечества, возможно, вы бы не стали столь сильно утруждаться, а проводили больше времени со своей семьей.

— Вы предлагаете мне выйти на пенсию? — пошутил губернатор.

— Нет. Я предлагаю вам подготовиться. Пророчества весьма недвусмысленны.

— Пророчества? Предсказания вашего народа? — Кастл попросил кофе. — И о чем они толкуют?

— Что мы находимся на финальном отрезке четвертого мира, губернатор. Мы сами или, возможно, наши дети будут свидетелями исчезновения этой цивилизации.

— Четвертый мир? Мне известен только этот…

Старик снисходительно улыбнулся:

— О двух первых, сэр, нам известно немного. Человек тогда еще не появился и не мог видеть извержения и катаклизмы земли, завершающие первый цикл нашей планеты. И к счастью, не страдал от оледенения второго круга. Но о третьем цикле мы узнали многое. Этот период мы уже пережили.

— Действительно?

— Третий мир был уничтожен гигантским наводнением.

— Ах! Всемирный потоп!

Старик кивнул:

— Вы, христиане, называете его так. Хотя всегда забываете о том, что произошло до катастрофы. Но мы, хопи, помним. Наши старики еще называют имя столицы древнего мира. Вашингтон той эпохи назывался Касскара, губернатор. Он стоял на земле посреди океана и затонул, когда поднялась вода.

— Я тоже знаю этот миф.

— Все его знают, — оборвал вождь. — Вопрос в том, верят ли в него? — Белый Медведь продолжал: — Обитатели Касскары были последними, кто удостоился чести видеть воочию древних богов и беседовать с ними. Наши предки называли их katchina, что означало «высокие и мудрые учителя», и от них были получены величайшие знания. На протяжении тысячелетий они являлись истинными хозяевами планеты. У них имелись летательные аппараты, они обладали способностью общаться на расстоянии, вызывать дожди и засуху и даже могли в одну ночь стереть с лица земли целую страну. Когда президент Артур узнал об этом и понял, что Касскара очень напоминает Атлантиду, он признал хопи хранителями древнего знания, столь его интересовавшего, и предложил в обмен на него владение собственной территорией. Поэтому я и сказал, что подарок был отравлен, губернатор.

Белый Медведь проигнорировал недоверчивые взгляды Кастла и его супруги. Если бы в тот момент президент мог знать, сколь одержим был Честер Артур Атлантидой и «великой тайной», он бы иначе отнесся к словам старого вождя.

— При всех своих достижениях, научных знаниях и великолепной технологии, — продолжал рассказывать хопи, — katchina оказались не в силах остановить тот потоп. Поэтому, осознав неизбежность катастрофы, мудрецы решили спасти некоторых смертных. Этих выживших они обучили обращению с даром, который при надлежащем использовании сможет сослужить им великую службу в будущем, когда наступит конец следующего мира, а самих великих учителей katchina не будет рядом, чтобы прийти на помощь…

— Спасательное каноэ?

— Священный камень, губернатор, — обрубил вождь весомо. — Или, чтобы быть точным, некоторое их количество, распределенное по всем четырем сторонам света и укрытое в заветных местах.

— Камень вроде бы не слишком дорогой подарок.

— Не судите наобум. Сюда, в Нью-Мексико и Аризону, был доставлен один из них, очень могущественный. Его вырезали боги-katchina и поместили в укромное место, куда время от времени может приходить лишь вождь каждого клана. Камень необходимо проверять, чтобы узнать, не собирается ли он нам о чем-то поведать. О чем-нибудь плохом. Президенту Артуру было известно о его существовании благодаря одному моему предшественнику, и он неоднократно советовался с ним. Я видел этот камень в последний раз в тысяча девятьсот девяностом году. И должен сказать вам, губернатор, что он по-прежнему спрятан в вашем штате.

— А с вами камень говорил когда-нибудь? — улыбнулся Кастл, подыгрывая индейским предрассудкам.

— Я вам скажу: до этой недели я полагал, что умру, так и не услышав его. Честно говоря, я был бы рад, если бы так вышло. Я предпочел бы, чтобы ответственность взял на себя мой преемник… Но только что произошло нечто.

Кастл отставил чашку с кофе на стол:

— Рассказывайте.

— Губернатор, отсутствие дождей в последние годы и пересыхание источников и рек в нашей резервации вынудили меня пару дней назад наведаться в заветное место, где укрыт камень. И на этот раз, после тысячелетнего молчания, он заговорил.