Магнус Чейз и боги Асгарда. Молот Тора - Рик Риордан

– Да как ты не понимаешь, – всплеснул он руками. – Если я завершу работу над ней, она может стать гномичьей.

Мы с Алекс разом уставились на него.

Он вздохнул.

– Когда мы с Хэртстоуном сидели в убежище, я от скуки начал придумывать новые проекты. И вот один из них… Ну ты же, Магнус, все знаешь про руну Хэртстоуна Перт.

– Знаю, – кивнул я. – Пустая Чаша.

– Че-его? – протянула Алекс.

Я начертил пальцем на снегу руну:

Чаша, которую надо заполнить, или душа, которая ищет смысл жизни.

Алекс нахмурилась.

– Звучит депрессивно.

– Суть в том, что я задумал создать сумку Перт, которую никогда нельзя будет заполнить, – продолжал Блитцен. – Постоянное ощущение пустоты и легкости, что вы в нее ни положите. А главное, она станет любого размера, какой вам требуется.

Я посмотрел на сумку-гору. Ее склон вздымался так высоко, что даже птицы возле него останавливались, то ли не в силах перелететь, то ли желая повосхищаться тонкой работой мастера.

– Мне нравится твой оптимизм, Блитц, – сказал я. – Но все же хочу, чтобы ты обратил внимание: эта штука размером с остров Нантакет.

– Разумеется, далековато от идеала, – ничуть не обескуражили мои слова Блитцена. – Я-то хотел сперва создать прототип, но могу поработать и с этой сумкой. Украшу ее небольшой стильной вышивкой, дам ей командное слово и таким образом сообщу ей магию. – Он было вытащил из кармана походный набор для шитья, но тут же мотнул досадливо головой. – Нет, здесь потребуются инструменты получше.

– Да уж, – хмыкнула Алекс. – Кожа-то здесь, наверное, футов пять толщиной.

– Ну и что, – не смутился и на сей раз Блитц. – У нас с вами ведь есть самая лучшая швейная игла в мирах.

– Джек! – словил на лету я его замысел.

Блитц смерил меня сияющим взглядом. В таком вдохновении я видел его до этого всего раз. Когда он изобрел кольчужный жилет и кольчужный галстук.

– Мне также потребуются магические ингредиенты, – уже целиком был захвачен замыслом он. – Придется, ребята, внести вам свой вклад. Я должен скрутить нитку из специфических составляющих, которые обеспечат ей гибкость, прочность и опцию волшебного роста. Волосы сына Фрея вполне подойдут.

– Нашел себе бабочку-шелкопряда! – протестующе взвился на ноги я.

– А по-моему, классный план, – просияла Алекс. – Тебе, Магнус, просто необходимо постричься. Прическа-то у тебя отстой. Фасончик тысяча девятьсот девяносто третьего года.

– Ну уж нет! – проорал я.

– А чтобы сумка могла изменять размер, – не реагируя на мои вопли, уже смотрел Блитцен на Алекс, – мне потребуется выкрасить нить кровью оборотня.

Сияние на лице Алекс погасло.

– И много ли тебе такой краски потребуется?

– Да совсем чуточку, – отозвался Блитц.

Мне показалось, что Алекс какой-то миг размышляла, не предпочтительней ли, пустив в ход гарроту, добыть много крови из гнома и эйнхерия. Но затем она, шумно выдохнув, закатала рукав фланелевой рубашки.

– Уговорил, речистый. Делай волшебную сумку для боулинга.

Ничто, наверное, не сравнится с наслаждением от привала во время похода по унылому йотунхеймскому лесу. Вы вот себе отдыхаете, а ваш друг вышивает руны на великанской сумке для боулинга.

– Весь день? – возмутилась Алекс, когда Блитцен нам объявил, сколько ему потребуется времени для воплощения замысла. Она была немного не в духе после того, как ей сперва врезало по лбу великанским шнурком, а потом еще пришлось сдать полный стаканчик от термоса собственной крови. – А ты, случайно, не забыл, что времени-то у нас в обрез?

– Знаю, – так бодро, уверенно и спокойно откликнулся Блитц, словно бы выступал перед малышней из какого-нибудь нидавеллирского детского сада. – А также знаю, что мы находимся на территории великанов, ничем здесь не защищены, а Сэм и Хэрт неизвестно куда подевались, и это меня просто убивает. Но лучший способ найти их и получить информацию, которая всем нам необходима, – добраться до дворца Утгарда-Локи. А мы не сможем добраться туда в целости и сохранности, если не заколдуем сумку. Так что, если, конечно, ты не придумала более быстрого способа, я буду работать, пока не закончу. Весь день, а возможно, еще и ночь.

Лицо у Алекс стало совсем сердитым, но, похоже, сообразив, что спорить с логикой Блитцена столь же бессмысленно, как с его вкусом в плане одежды, только спросила:

– А нам тогда чем пока заниматься?

– Будете приносить мне еду и воду, – ответил ей гном. – Охранять, особенно ночью, чтобы меня не сожрали тролли. А также почаще скрещивать пальцы в надежде на скорое появление Сэм и Хэртстоуна. И, Магнус, пожалуйста, одолжи мне свой меч.

Я разбудил Джека, который был рад помочь.

– О-о! Вышивание! – просиял он восторженно всеми своими рунами. – Это мне живо напоминает Великую Исландскую Штопку восемьсот восемьдесят шестого года нашей эры. Мы с Фреем просто разнесли их тогдашнее состязание. Множество воинов удалились домой рыдая, до такой степени были посрамлены нашими стежками и штопальными навыками.

Мне как-то не захотелось расспрашивать его дальше. Чем меньше я знаю про победы своего отца по части шитья, тем, по-моему, лучше.

Пока Джек и Блитц обсуждали стратегию действий с сумкой, мы с Алекс принялись обустраивать лагерь. Она, как и я, прихватила с собой различное снаряжение для походов, и мы весьма быстро разбили на ровном месте две маленькие походные палатки, а потом обложили камнями место для костра.

– Вижу, ты часто ходила в походы, – отметил я, глядя, как она ловко действует.

– Мне нравится на природе, – сноровисто укладывала она пирамидой хворост меж камней. – Мы с ребятами из гончарной студии Бруклин-Виллидж часто ходили в горы. Просто чтобы развеяться.

Слова «просто чтобы развеяться» прозвучали у нее страстно и чуть ли не с горечью.

– Гончарная студия? – заинтересовался я.

Она кинула на меня настороженный взгляд, будто бы проверяя, не кроется ли в моем вопросе пренебрежение. Видать, успела наслушаться от людей идиотических восклицаний: «Ой, ты лепишь из глины! Как мило! Я тоже, когда был маленький, обожал с ней возиться!»

– Эта студия стала моим убежищем, – объяснила она. – Мне даже там разрешали пожить, когда дома делалось совсем плохо.

Она нашарила в рюкзаке коробок. Пальцы ее так дрожали, что она лишь с трудом сумела из него вынуть несколько спичек. Зелень на ее лбу разлилась еще гуще, но она по-прежнему отказывалась от моего лечения.