Отдай мое сердце - Макс Фрай

– Некоторым есть что терять, – объяснил я. – Ну или просто кажется, что есть. Но очень убедительно кажется.

– Возможно, – равнодушно согласился Корва. – Но я останусь здесь. И постараюсь уснуть при первой возможности. Надеюсь, эти ваши легенды не лгут.

– Но… – начал было я. Он меня перебил:

– Не будь этого чудесного места, мне пришлось бы покончить с собой. Иное поведение в сложившихся обстоятельствах для меня немыслимо. Но это место есть, и я уже тут. Ради него я разрешил себе жить.

Все возможные возражения показались мне такими жалкими и неуместными, что я ничего не сказал. Потому что если забыть о собственных интересах – вернуться домой победителем, привести Джуффину убийцу леди Шуманы Тамайхуни и одновременно жертву неизвестного колдуна, Нумминориху идеальный объект для обнюхивания, Меламори чудом спасенного от страшного заклятия отца, нам всем нового избранника Темной Стороны, с тяжелым характером, но золотым сердцем – так вот, если забыть об этих своих интересах, сразу становится ясно, что Корве в Мире делать нечего. Ему и раньше жилось непросто, а уж с таким грузом точно не жить.

– Впрочем, если вы обязаны доставить меня обратно, я не стану оказывать сопротивление, – добавил Корва. – Не хочу принуждать вас приносить свои интересы в жертву моим желаниям. Я так решил.

– Я не обязан, об этом не беспокойтесь. Только не понимаю, что я скажу…

– Моей дочери? – усмехнулся Корва. – Скажете, что не она одна имеет право разрушить свою жизнь ради туманных перспектив преуспеть в какой-то никому до сих пор не известной и, с большой вероятностью, на хрен не нужной области магии. Я такой же свободный человек. И, кстати, оказываю ей немалое одолжение: быть дочерью сгинувшего на Темной Стороне, гораздо почетней, чем находиться в близком родстве с наложившим на себя руки убийцей, жалкой жертвой чужого колдовства. Что касается леди Атиссы, я до сих пор слишком ее люблю, чтобы обрекать на общество того себя, каким стану, вернувшись. Она сама втянула меня в эту поганую историю, вольно или невольно; надеюсь, все же второе. Но на мое возвращение Атисса не нагрешила при любом раскладе. Поверьте мне, это так.

Поверить было совсем несложно. Вот уж кто не питает на свой счет никаких иллюзий.

– У меня еще несколько вопросов, – сказал я. – Если ответите, буду вам благодарен. Потом оставлю вас в покое. Уйду отсюда один.

– Давайте ваши вопросы, – кивнул Корва. Похоже, мое обещание уйти его чрезвычайно воодушевило.

– У вас дома несколько дней назад был какой-то прием… – начал я, но Корва нетерпеливо помотал головой:

– За этим к Атиссе. Прием – ее идея. И гости ее. У нас всегда так: я только даю согласие, а потом жду, когда все закончится. Терпеть не могу гостей. А в последний раз я даже не присутствовал. Собственно, из-за Шуманы. Она прислала зов, сказала, случилось несчастье, просила помочь. Я заранее предполагал, что так называемое «несчастье» – просто ссора с очередным ухажером, все же не первый год ее знаю. Так в итоге и оказалось, но я был рад формальному поводу сбежать с этого грешного приема. Несчастье в доме ближайшего друга – именно то, что требуется, чтобы совесть была чиста.

– То есть, на самом деле, ничего не случилось?

– С моей точки зрения, ничего. С ее… в общем, тоже. Но понадобилось четыре с половиной часа и две бутылки «Завтрашней радости», чтобы Шумана пришла к такому заключению. Она не всегда способна быстро обуздать свои чувства… была.

– Понятно, – кивнул я. Хотя ничего мне, конечно, не было понятно. Но моя тупость – государственная тайна, ее надо тщательно скрывать. Поэтому я с умным видом спросил:

– А вам известно, что в ваше отсутствие гости леди Атиссы подписывали петицию с просьбой отменить поправки к Кодексу Хрембера?..

– Петицию о запрете магии? О которой писали в газетах? – переспросил Корва. От его безмятежности не осталось следа. – Ее подписали в моем доме?! Какой позор! Никогда прежде Блиммы не пятнали себя так называемой общественной деятельностью. Счастье, что мои родители не дожили до этого дня. А я… Ладно, чем хуже, тем лучше. Все равно никогда не вернусь.

Похоже, эта новость шокировала его чуть ли не больше, чем воспоминания об убийстве леди Шуманы. Беда с нашей аристократией, целиком, с ног до головы состоят из любимых мозолей, что ни скажи и не сделай, непременно наступишь на одну из них.

– Я постараюсь сохранить это ужасное событие в тайне, – пообещал я. – Как минимум, попрошу запретить писать о вас в газетах. О том, что произошло в вашем доме во время приема, и обо всем остальном. Это я точно могу.

– Очень любезно с вашей стороны, – холодно сказал Корва. – Большое облегчение знать, что о тебе не напишут в газетах. Все-таки самого наихудшего мне удалось избежать. Вы о чем-то еще хотели спросить? Спрашивайте, пожалуйста, поскорей. Наш разговор мне в тягость. Он противоречит логике этого чудесного места. Быть подследственным, который отвечает на бессмысленные вопросы вообще довольно мучительно, но здесь – совершенно невыносимо. Очень велико искушение плюнуть на все, развернуться и уйти. Я не сделал этого до сих пор только потому, что вы меня сюда привели, а это налагает определенные обязательства. Быть неблагодарным я не хочу.

Я не стал говорить Корве, что сбежать от меня на Темной Стороне невозможно. Не надо ему об этом знать. Пусть думает, что все сейчас в его власти. Бывает и целительный самообман.

Поэтому я спросил:

– Вы что-нибудь слышали о Благословении Гэйшери?

Я еще не договорил, но уже понял, что если сэр Корва Блимм хотя бы раз в своей жизни слышал о каких-то благословениях, это был анекдот. Да и то не настолько смешной, чтобы запоминать. Но на всякий случай пояснил:

– Это очень древнее заклинание, усиливающее магические способности…

– Кажется, Шумана о чем-то подобном говорила, – равнодушно кивнул Корва. – Буквально вчера. Хвасталась, что якобы скоро раздобудет такое для своих учеников. Но я не вникал. Мне показалось, это полная чушь. И эту ее нелепую школу магии для богатых болванов я никогда не одобрял. Но чего только не приходится прощать близким друзьям.

Тут он, конечно, был прав.

* * *

– …а потом Корва ушел, – закончил я. – Не попрощавшись, если тебя интересуют такие подробности, в обнимку с зеленым ветром; думаю, с таким проводником не пропадет. Бедняга едва дождался, когда я отстану со своими вопросами. Видеть меня больше не мог. Оно и понятно. Человек, который знает о тебе такие ужасные с твоей точки зрения вещи, может испортить даже пребывание на Темной Стороне. Когда они с ветром скрылись из виду, я попросил Темную Сторону беречь его по возможности. Надеюсь, она вняла.

Джуффин смотрел на меня так, что нелепый кошмар, где он был вооружен серпом, начал казаться мне пророческим сном. Я даже почти всерьез прикинул, успею ли, в случае чего, сбежать на Темную Сторону одним легким шагом, или как это у них называется. В общем, как Гэйшери научил. Чтобы раз – и уже там.