Задача – выжить - Олег Викторович Данильченко

Запросила искин Пскова:

– Внимательно слушаю, Миранда.

Вот что значит личный симбионт! Только подумала про запрос, и тут же в наушниках скафандра слышится голос.

– Слушай, э-э-э, Псков, – инстинктивно даю имя умной машине, – есть возможность сменить номер летуна?

– А что не так с этим?

– Не та цифра.

– Человеческие суеверия?

– Ага. Знаешь, у нас говорят: как вы яхту назовёте, так она и полетит. Понимаешь?

– В принципе, не возбраняется. Многие промысловики дают своим машинам имена собственные.

– Отлично, тогда занеси в базу, что летун под номером тринадцать теперь будет идентифицироваться как, э-э-э… «Пчёла».

– Необходимое изменение внесено в базу данных, приписанных к опорному пункту машин.

– Спасибо, Псков!

– Обращайся.

Хм, а искин базы вроде ничего так «мужик». Я б сказала, адекватный, несмотря на то что не живой. Даже зачатки поведенческие имеют место быть.

Ладно, теперь бы понять, что делать дальше. Летун-то вот он, и чего? А дальше откуда-то приходит понимание, что перво-наперво следует произвести визуальный осмотр самой машины и видимых агрегатов на предмет состояния. Похоже, начинают сказываться те самые базы знаний, которые успел разархивировать Умник. То есть пока они ещё до конца не освоены. Э-эм-м, короче, нужные знания уже как бы есть, но, чтобы начать ими полноценно пользоваться, необходимо об этом подумать. А вот когда это всё войдёт в привычку и думать уже не надо будет, только тогда можно сказать, что знания стали именно моими. Проще говоря, требуется нарабатывать опыт для освоения. Ну что же, значит, приступаем.

Хожу вокруг аппарата и внимательно его осматриваю. Хм, машина-то, похоже, совсем не новая. Я бы сказала, видавшая лучшие времена. Возможно даже, пережившая не одного хозяина. Отремонтирована, правда, относительно качественно, но следы «боевого» прошлого явственно читаются на её обшивке. К примеру, множественные большие и мелкие царапины да потёртости. Видимо, при ремонте решили, что такая ерунда никак не скажется на работоспособности. Впрочем, это и вправду так.

Но, судя по всему, крупных повреждений когда-то тоже хватало. Об этом красноречиво говорили довольно свежие заплатки серьёзных размеров. Что это было? Экзотт постарался или люди руку приложили? (Имеются в виду сейчас уже устранённые повреждения, а не результаты ремонта.) Поживём, как говорится, увидим. В остальном же техническое состояние, по крайней мере, на глаз, вполне себе удовлетворительное.

Однако наружный осмотр ещё не закончен, и я продолжаю. Полученные из разархивированных баз знания с некоторой задержкой начинают проявляться. Посредством приставной роботизированной стремянки, вся роботизированность которой заключалась в возможности самостоятельного её передвижения, я добралась до гондолы правого переднего импеллера. Управление тягой в двигателях осуществляется за счёт увеличения или уменьшения скорости вращения роторов компрессора. Всё максимально просто и надёжно.

Осмотрела лопасти первой ступени компрессора. Они видимых повреждений не имели. Правда, визуально не весь пакет проверить можно. Там же их несколько, разного диаметра. Наружная и самая большая часть производит исключительно первичное сжатие. Следующие, те, что стоят под ней, чуть меньшего диаметра, но с более частыми лопатками, подхватывают поток, сжимая его ещё сильнее, и так далее, пока воздух не пройдёт через все ступени до камеры сжатия. Расход идёт именно оттуда, через сопла с изменяемым сечением.

Проверила рукой вращение – порядок. «Диск» ротора провернулся без особых усилий с моей стороны. Правда, для этого пришлось снять решётку защиты. И похоже, что эта защита не зря стоит. Потому что следы старых деформаций от попадания чего-то инородного легко заметны, несмотря на косметический ремонт. Уж больно «пожёванной» выглядит решётка. А это пусть маленький, но тем не менее кусочек информации в общую копилочку знаний об окружающем мире. То есть нападение возможно не только снизу.

Заодно покачала саму гондолу, повиснув на ней всем своим весом сначала с одной стороны, потом – с другой. Та качнулась в крестовине и тут же вернулась в исходное положение, едва была отпущена. Вроде норма. Предстояло ещё три раза повторить подобные манипуляции, по числу собственно этих самых движителей. Фуф-ф! Аж упарилась, несмотря на кондиционированную атмосферу эспэшки.

Остальное проверяется уже из кабины. Настало время лезть внутрь.

«Произвожу синхронизацию с навигационным компьютером ”Пчёлы”, – бубнит в мозгу Умник. – Есть отклик. Синхронизация завершена».

И тут же открывается наружная дверь шлюзовой камеры. Прямо магия какая-то. И как люди раньше обходились без своих симбионтов и нейронной синхронизации?

Двери, к слову, устроены так же, как и в лифте, что привёз меня в ангар, то есть проворачиваются вокруг своей оси, открывая доступ. Недолго шипят насосы, очищая от неблагоприятных примесей и всякой заразы атмосферу внутри шлюза. Затем открывается проход в кабину.

– Что тут у нас? – спрашиваю сама себя, поскольку ответа не жду, ибо некому отвечать.

Да ничего особенного, в общем-то. Условия почти спартанские. Два универсальных ложемента-трансформера и… А собственно, и всё. Разве ещё специальная ниша, она же оружейная пирамида, и мини-камбуз. Хотя назвать такое камбузом язык не поворачивается. Это углубление в переборке, в котором находится водяной дозатор, а рядом – прямоугольное дупло микроволнового разогревателя. И как вишенка на торте, ниже всего этого «богатства» торчит утопленная заподлицо рукоять выдвижного устройства для экстренного отправления естественных нужд – биотуалет, в общем.

– Ну здорово, блин! – удивлённо пробормотала я. – Где жрём, там и срё… кхм!

А вообще, этот так называемый биотуалет таковым на самом деле не являлся. И, говоря откровенно, приставка «био» тут, видимо, исключительно оттого, что предназначение всего этого хозяйства – целевой приём отходов, произведённых путём биологической жизнедеятельности организма. Потому что никакой переработки не предусмотрено от слова совсем. Всё это дело, в смысле отходы, потом… ну, после того как…

Короче, к чёрту изящную словесность!!! Посредством сжатого воздуха дерьмо отстреливается прямо за борт, без каких-либо изысков. Пф-ф! – и распылённое говнище в виде мелкодисперсной пыли оседает на поверхность планеты, чтобы стать неотъемлемой её частью. Ну а что тут такого? Местная фауна также вовсю старается, и ничего, Экзотт как-то умудряется справляться с утилизацией. Так что распылённое человеческое дерьмо теряется в общей массе.

Устанавливаю промысловое ружьё на положенное для этого место. Туда же, на отдельную полку, все боеприпасы, оба игольника и специальный мешок до кучи. Проделав эти действия, вдруг поймала себя на том, что напеваю под нос какую-то весёлую мелодию: пум-пурум, парам-пам-пам. Ну хорошо ведь. Тело болит, мышцы ноют, впереди неизвестность – всё как я люблю. С некоторых пор такая жизнь по мне.

Зато всё по-честному. Да, планета постарается убить при первом удобном случае, но в этом она хотя бы действует открыто, то есть не