Война ярлов - Влад Лей

Я же спокойно разглядывал лагерь за их спинами. Если, конечно, его можно было так назвать.

Агдирцы и их лагерь выглядели так, как положено выглядеть остаткам армии, бегущим с поля боя после оглушительного поражения: куча раненых, побитых, потрепанных жизнью вояк, на лицах которых словно бы навсегда застыло выражение досады. Угрюмые, злые, усталые. Вот какими сейчас были агдирцы.

И многие из них услышали мой голос, удивленно уставились на меня и на двух часовых, замерших в нескольких метрах от меня и так и стоявших, будучи не в состоянии решить, что им делать.

— Чего тебе надо? — наконец спросил один из часовых.

В обычной ситуации я бы назвал это очень даже глупым вопросом. Чего надо предводителю вражеской армии? Конечно же, добить тех врагов, что остались после прошлого боя.

Но ведь я вышел к ним сам, мои воины не начали их убивать. И агдирцы прекрасно это понимали. Если бы я хотел их убить — давно бы уже в лагере шла полным ходом резня.

Конечно, агдирцам было невдомек, что я появился здесь сам, что все мои воины находятся на противоположном берегу острова и вообще не знают, где я, чем занимаюсь. Ну как «не знают»? Знают, что я зачем-то поперся в лес на охоту и запретил помогать мне. Но вот что здесь находятся агдирцы, что я сам в гордом одиночестве вышел к ним, мои бы ни в жизнь не догадались.

— Хочу вызвать вашего ярла на поединок, — ответил я.

Судя по вытянувшимся лицам, такого они совершенно не ожидали. Однако мое заявление вызвало пусть и не явное, но одобрение. М-да, Бьерг явно их достал… Это как же надо было чудить, что твои собственные люди, когда тебе предстоит выйти на хольмганг, будут болеть не за тебя, а за твоего противника?

— Убей его! — раздался чей-то раздраженный голос.

Ага! Вот и Бьерг нарисовался.

Но часовые, находящиеся ближе всех ко мне, даже не пошевелились.

— Ты отказываешься от хольмганга, Бьерг? — громко спросил я.

Бьерг не ответил, лишь кивнул в мою сторону головой, и тут же троица воинов, стоящая возле своего ярла, двинулась вперед.

Похоже, эти трое были «преторианцами» Бьерга, кем-то вроде личных телохранителей. Но даже за ними я не заметил особого желания выполнять приказ ярла.

Все трое перли на меня, однако ни один из них даже не достал оружие.

Я не стал входить в режим берсерка, не стал их убивать. К чему это?

Оказавшегося самым рьяным воина, я попросту оттолкнул ногой, второй схлопотал кулаком по морде, ну а от третьего я просто увернулся.

— Так значит, вот как ты чтишь законы и традиции нашего народа, Бьерг? — крикнул я, как только между мной и преследователем оказалось несколько метров дистанции. — Ты получил вызов на хольмганг и струсил, побоялся его принять!

— Я не обязан драться со всякой швалью, — усмехнувшись, ответил Бьерг, — тем более с каким-то нодом.

— Этот нод — ярл, как и ты. Мы равны! — ответил я, вновь увернувшись от преследователя.

— Ты мне не ровня, — Бьерг недовольно скривил лицо. — Убейте его! Чего стоите?

Но никто из окружающих его воинов даже не пошевелился.

Лишь один отважился ответить.

— Но ярл…он вызвал тебя…

Последний из троицы, продолжавший настырно преследовать меня, наконец, получил по заслугам — я пнул его по ноге, а затем врезал в лоб со всех сил, отправив бедолагу в глубокий нокаут.

Забавно, все остальные так и стояли на своих местах, никто не поспешил на помощь той троице, никто больше не пытался ловить меня или тем более пытаться убить, как того требовал Бьерг.

Наконец, избавившись от преследователей, я вновь заговорил:

— Ты трус, Бьерг! Если ты не примешь вызов, клянусь, я не позволю тебе умереть легко. Ты будешь умирать долго и мучительно, а когда все же подохнешь, твой труп будет обезглавлен и брошен собакам. Ты никогда не попадешь в Вальхаллу!

Но он лишь пренебрежительно усмехался.

— Твои слова ‒ лишь лай, что носит ветер, — сказал, наконец, он.

— А вы, — я повернулся к воинам, наблюдавшим за развернувшейся сценой, — как вы можете терпеть над собой этого труса? Будь я на вашем месте, давно бы собрал тинг и сменил ярла. Тот, кто боится драться сам, не может приказывать воинам!

Многие к неудовольствию Бьерга закивали головами, соглашаясь с моими словами. Ну, на то и расчет.

— Сегодня ты умрешь, нод! — крикнул Бьерг, вытащил свой меч из-за пояса и двинулся ко мне.

Ну, наконец-то, я уж думал, что этого никогда не случится.

Памятуя о том, как я чуть было не погиб в прошлый раз, в этот рисковать я не стал и сразу вошел в «боевой режим».

Пусть Бьерг и не особо опасный противник, тем более я его уже побеждал и убивал (будь проклят откат серверов, который это достижение перечеркнул), но все же он был опытным воином, и не хотелось бы из-за собственной бравады, из-за чувства превосходства, чрезмерной уверенности в своих силах, бесславно слиться. Это будет эпический фэйл. Так что не буду чудить. Сделаем все как по учебнику.

Пока разозленный Бьерг шел ко мне, я уже был в режиме «берсерка». Теперь противник двигался так, будто бы находился под водой: его движения были медленными, плавными, будто смотришь кино в замедленной съемке.

Вот он начинает размахиваться своим мечом…

Неужели Бьерг действительно считает, что можно убить меня вот так, с ходу, просто размахнувшись посильнее? Он даже не понимает, или не хочет понимать, что он открылся, дал мне возможность атаковать самому.

Почему человек, зная, что я как-то умудрился пережить бой с четырьмя ульфхеднарами, может вести себя столь неосмотрительно и глупо?

Это совершенно не похоже на Гукова. Хотя, учитывая то, как он попытался «кинуть» Холодова, решая его деньгами собственные задачи и проблемы, при этом, как понимаю, большую часть денег «приныкав»…

Я не стал ждать, пока Бьерг ударит.

Наоборот, я двинулся вперед, навстречу ему.

Меч противника начал падать на меня сверху. Разрубить он, что ли, меня собрался?

Ну-ну.

Я просто сделал шаг в сторону и уже сам махнул топором. Лезвие тут же распороло кожаную куртку Бьерга, а вместе с ней и его бок. Он тут же вскрикнул, отступил назад, зажимая рану, из которой обильно лилась кровь.

Бьерг с перекошенным от злобы лицом вновь попытался замахнуться, но я не позволил: двинулся вперед, со всей силы толкнув его плечом в грудь.

Противник явно не ожидал подобного хода, потерял равновесие, рухнул на землю.

Я спокойно и молча стоял, ожидая, пока он поднимется на ноги. Мне хочется измотать его, измельчить на кусочки, хочется, чтобы он выл от боли и собственного бессилия, понимая, что ничего не может сделать, что вынужден сражаться и жить ровно до тех пор, пока этого хочу я.