Роковой секрет - Мэри Ройс

— Можно подумать, ты у нас рождественский кролик, — с сарказмом замечает Сола.

— Будешь со мной мериться? Так смею тебе напомнить, что я — мужчина. И то, что дозволено мне, для тебя недопустимо, — строго осекаю, чтобы у девчонки и в мыслях не было равняться на меня.

Сола мгновенно напрягается, но в ее холодном взгляде по-прежнему горит вызов. Этой заразе и слова нельзя сказать: вспыхивает, как молния. Я вздыхаю и медленно следую руками вверх, сдавливая пальцами хрупкие ребра.

— Сола, таким вульгарным поведением ты сможешь подчеркнуть лишь только то, что ты шлюха. Но это ведь не так?

— Не так!

— Прекрати злиться. Ты прекрасно знаешь, что я прав.

— Вот это меня и злит! Такой весь правильный, самоуверенный… — Стискивает руки в кулаки, словно заставляя себя заткнуться.

— Прекрати упрямиться, — шумно выдыхаю и, сграбастав пышные волосы, настойчиво притягиваю ее лицо к своим губам. — Мое терпение давно закончилось.

— Мое тоже! — едва не рычит она, но через мгновение сдается и упирается своим лбом в мой. От напряженной позы не остается и следа, стройное тело превращается в мягкую глину в моих руках. — Почему рядом с тобой я испытываю столько противоречий? — с толикой отчаяния произносит Сола и виновато опускает глаза. — Я никогда и никому этого не говорила, но хочу сказать тебе. Мне страшно. Я боюсь тех чувств, что ты во мне вызываешь, Рафаэль. Мне кажется, что это все нереально. Нереально ощущать себя от твоих прикосновений на седьмом небе и в то же время разбиваться об острые скалы. Нереально столько лет, как одержимая, думать о тебе. У меня ни разу такого еще не было. Я растеряна. К тому же твое поведение меняется как поломанный компас. То ласков со мной, то резок и груб. Ты никогда не показываешь своих эмоций. Спокойный, уверенный в себе, поэтому я на твоем фоне — долбаная истеричка.

В течение ее сумбурного монолога я лишь молча наблюдаю за тем, как Сола нервно покусывает губы и стыдливо прячет взгляд, словно опасаясь в глубине моих глаз прочесть страшную правду. Ее тонкие пальцы беспрестанно прокручивают пуговицы на моей рубашке. А я с наслаждением впитываю в себя каждое ощущение, что дарит мне эта взрывная девчонка.

— Моя истеричка.

Склонив голову набок, я с неприкрытым удовольствием жду ее реакции. Сола замолкает в замешательстве, словно мои слова ее напугали. Большие зеленые глаза распахиваются в откровенном изумлении. Она не догадывается, что происходит в моей голове, но все отдала бы за то, чтобы разгадать меня. Я знаю. И эта неизвестность вызывает в ней зависимость. От меня.

— Твоя? — Ее дыхание становится тяжелее, и следующим движением я пресекаю попытку выровнять его.

— Да, Сола, — провожу ладонью по нежной щеке, улавливаю исходящий от персиковой кожи жар, и мое сердцебиение, не спрашивая разрешения, начинает набирать обороты, — ты моя долбаная истеричка.

Грудная клетка моей девочки поднимается в такт взволнованному дыханию. И, не в силах скрыть смущения, она утыкается носом мне в шею.

— Ненавижу такие неловкие моменты, — смеется она, прерывистым дыханием опаляя мою шею, и я чувствую кожей ее улыбку.

— Сначала всегда так, — дерзко ухмыляюсь, зная, что она обязательно захочет увидеть мою улыбку. И, в подтверждение моих предположений, Сола отстраняется, расслабленно расположив руки на моей шее.

— И как далеко мы зайдем? — Она провокационно проводит языком по чуть приоткрытым губам, продолжая массировать пальцами мне затылок.

— Что мне делать с твоим любопытством? Просто наслаждайся тем, что есть сейчас. — Ласково заправляю выпавший из прически локон ей за ухо, но безмятежность на лице Солы сменяется мрачной полуулыбкой, а руки соскальзывают вниз.

— Рафаэль, все это неправильно и так не должно быть. Ты старше меня вдвое… я могла стать женой твоему сыну… — начинает она шептать хрустальным голосом, опустив взгляд вслед за своими руками, и я чувствую, насколько сильно она сейчас уязвима. — Но я хочу, чтобы ты знал… — Сола запинается, когда я обхватывают ее шею сзади, располагая большой палец на горле и ощущая, как она сглатывает и в глубине ее глаз загорается призрачный след страха. — Я никогда не переставала думать о тебе. Даже когда в моей жизни появился Матвей. И, несмотря на то, что я начала испытывать к нему некие чувства, когда мы лежали с ним в одной кровати или занимались сексом, я всегда представляла тебя. Господи, не верю, что говорю тебе это… мне очень стыдно…

Она закрывает лицо ладонями, но я аккуратно опускаю их вниз, настороженно заглядывая в ее растерянное лицо.

Эти слова волнуют меня не меньше, чем Солу. В этом мы с ней слишком похожи. Но я молчу, в ожидании, когда она договорит. Немного поерзав и набрав в легкие воздуха, она продолжает:

— Ты каждую ночь приходил ко мне. И разрушал все попытки забыть себя. — На ее сочных губах расцветает легкая улыбка. — Я не хотела себе признаваться, но мне нравилось то, что ты делал со мной. Даже той ночью, когда вместо призрачных прикосновений я чувствовала реального тебя. Но и после, все эти два года, я не могла забыть. Ты словно клеймил меня собой, и порой мне даже казалось, что ты где-то рядом. По телу скользили руки Матвея, но вспыхивала я не от них, а от выжженных тобой невидимых шрамов. Я больше ни с кем не чувствовала себя такой живой. Только в твоих объятиях я могу себе позволить подобное. Я пыталась сопротивляться этому наваждению, стыдить себя за него, но ничего не действовало на мои мысли и желания. И меня это пугает. До сих пор. Я не знаю тебя, но меня тянет в эту неизвестность. А ты практически ничего мне не рассказываешь о себе, и остается только мучиться от догадок.

— Не всегда знание приносит облегчение, — хрипло срывается с моих губ, и я ощущаю, как во рту все пересохло. Прочистив горло, твердо продолжаю: — Иногда лучше оставаться нетронутой тайной. А в моем случае, настоятельно рекомендую не совать свой любопытный нос куда не положено. Ты знаешь то, что должна знать. Ни больше, ни меньше.

— Но…

— Я не причиню тебе вреда, Сола. И не позволю это никому другому. Этого тебе должно быть достаточно.

На ее лице мелькает робкая улыбка. Все же верно определение, что женщины любят ушами, и ценно то, что я не солгал ей ни в одном слове.

— Я все равно тебя разгадаю.

Сола несмело приникает к моим губам и замирает в миллиметре от них, прежде чем медленно накрыть поцелуем. Обхватывает мою верхнюю губу, неторопливо позволяя себе поиграть языком.

— Лучше тебе этого не делать, — хриплю ей в рот, а руками жестче сминаю округлые бедра, одновременно утопая в ее нежности. Тонкие пальцы поглаживают мое лицо, и девчонка отстраняется, внимательно всматриваясь мне в глаза.

— Мне кажется, мы ненормальные.

— Тебе не кажется.

— Я до сих пор не могу понять, что ты два года назад сделал со мной. Где тот тумблер, который ты щелкнул.

Сола пальцами исследует мои губы, ослепляя беззаботной улыбкой. Ее присутствие освобождает меня. От всего. Рядом с ней моя жизнь начинается заново. В который раз я убеждаю себя в том, что она создана для меня. В наказание за грехи. Или подаренная во спасение. Плевать. Такая неидеальная, но до безумия необходимая. Эта девушка — мой шанс на искупление. Кажется, она достала меня из самой глубины ада. И, пусть в конце все превратится в пепел, сейчас я хочу жить.