Трудно быть феей. Адская крёстная - Ея Россо

Разведенный царь немедля отел жениться на возлюбленной своей фее, но Амбрелла воспротивилась, утверждая. Что покуда дитя у любимого не народится, не судьба им вместе быть.

Ситуацию спас коргоруша. Кот, неотступно следовавший за королевой с того момента, как она полностью силы его восстановила и от выгорания магического спасла, раздобыл где-то рукопись древнюю. В ней-то и отыскали ситуацию похожую и выяснили: свадьбе быть, а слово исполнится, как только у той или того, кто судьбу обидчику переиначил, народится ребеночек, хоть бы и от того, в чей адрес заклятье было сказано. На радостях Ждан объявил о помолвке с королевой Вечного леса Амбреллой, но свадьбу отложили на год. Оба государства требовали внимания и восстановления.

И закипела работа: фея лес расколдовывала, живность и подданных размораживала, души возвращала, оплакивая погибших. Успела-таки Феврония каменьями воспользоваться, многие в себя не пришли так и остались статуями ледяными. Так в Вечном лесу впервые за века появилась поляна печали, куда снесли всех, кого спасти не удалось, накрыли пологом тишины, насадили цветов и зажгли огоньки вечные.

Попытки вернуть души королева не оставила, едва снова в одержимость не впала: искала средства и возможности, подняла архивы и повскрывала сундуки со старинными летописями из запечатанных предками запретных отсеков библиотеки магической. Если бы не Ждан, который взял за правило ежедневно на рассвете и на закате приезжать к любимой своей Эллочке, кто его знает чем обернулась неистовость феи, чтобы натворила она, отравленная ядом вины.

Когда же на поляне. Где погибла Чомора, волку отход прикрывая, белки раскопали под головешками сучок живой, Амбрелла и вовсе воспряла духом. Веточку в вазу с живой водой поставила в отдельных апартаментах, велела оберегать пуще жизни и света белого. И вскоре отросток пустил корни, зазеленел и Эллочка пересадила его в сад, окружив цветами и ручейком живительным.

Воскресить из сучка хранительницу леса Чомору в полном здравии и памяти — дело не одного года. Но, окрыленная надеждой, королева фей с удвоенной силой принялась лес восстанавливать и искать способы оживить всех, кто душу потерял. В том числе и людей, погибших, когда армия снежная из Вечного леса вышла и пошла войной на столичный град.

Дубовод Семидневич полностью в себя пришел и помогла королеве изо всех сил. Чувство вины грызло и его: винил себя старый за… старость, что подвел Эллочку, не устоял, как Чомора, перед магией темной, перед мороком ледяным, и погибель многим принес. Потому начал присматриваться лешак к молодой поросли, готовить себе смену сильную, надежную. Амбрелла протестовала, но не настаивала, надеясь — отойдет леший и останется с ней помощником верным и опорой.

В тридцать пятом королевстве сто сорок первом царстве семьдесят втором государстве государь Ждан I Неотразимый не сидел сложа руки. Всем миром восстанавливали разрушенное, строили дома каменные, обновляли защиту магическую. Государь стал задумываться от техномагии, велел придворным ученым разработать проект научной академии. Очень Ждану хотелось изобрести способ защиты от колдовства темного.

Первый указ государя объявлял запрет на любовную магию. Приворотные зелья, заговоры и прочая под страхом заключения пожизненного, а в особо тяжелых случаях — смертной казни — отныне и во веки веков в царстве нельзя было не только продавать, но и производить на продажу в другие страны. Этот приказ едва до погромов не довел в столице и в селах. Ретивые исполнители кинулись к ведуньям, знахаркам и лекаркам, едва не погубив цвет нации, наделенной магическим даром. Вовремя Бабай Кузьмич прослышал про непотребства и царским повелением насилие было остановлено.

Недовольные магички, кто промышлял зельями любовными, покинули государство ждановское. Остальные умелицы зелья и вещицы зачарованные добровольно снесли на площадь центральную, где и предали пламени, после того, как принесли царю клятву на крови, скрепленную словом волшебным. Нарушителя ожидало страшное наказание: дара лишался не только он, но и все потомки по прямой семейной линии, магически одаренные, вплоть о седьмого колена.

Жизнь постепенно входила в свою клею. И единственное, что огорчало и печалило всех участников событий — Ягиня.

Царевна так в себя и не пришла. Лекари в голос твердили Сириусу и Ждану с Амбреллой: ведунья все равно, что мертва. Были перепробованы все средства — волшебные и врачебные, но Берендеевна не оживала. Даже пресловутый поцелуй любви не помог. Сириус тенью призрачной бродил по дворцу, без еды-питья пропадая то в библиотеке царской, то в архивах фей, а то и вовсе исчезла на несколько дней неизвестно куда. Возвращался злой, осунувшийся и вновь принимался за поиски способа вернуть царевну к жизни.

Не помог источник живой в Вечном лесу, куда Сириус, с согласия и по настоянию Амбреллы, при её помощи и содействии, перенес безжизненную царевну и прожил в пещере вместе с ней месяц. И поили её, и купали — куклой бесчувственной назад во дворец унесли.

Эллочка, когда полную силу крыльев своих обрела, тоже оживить пробовала спасительницу. Но магия природная не смола пробиться сквозь непонятный щит невидимый. Когда зеленые струи хлынули из рук феи, оказалось, лежит Ягиня, будто в кокон стеклянный спрятанная. Никакие вещи волшебные, никакая сила пробить его не могут.

В конце концов Сириус покинул тридцать пятое королевство сто сорок первое царство семьдесят второе государство. Забрал любимую и отправился в избушку её лесную. Там и зажил, за царевной своей ухаживая. Выстроил возле колодца с живой водой стеклянный купол, оплёл его магией защитной, и туда Ягиня разместил.

Каждый утро, после того как всадник первый со двора съезжал, волк приходил к любимой, омывал студеной водицей лицо да руки, менял цветы в вазах, легко целовал в уста розовые, держал за руку. А затем уходил лес охранять: помогать попавшим в беду, наказывать браконьеров, шугать тех, кто покой леса нарушал, лишнего забрать пытался.

Вечерами, когда третий всадник покидал пределы Яги, волк возвращался в усадьбу, ополаскивался во дворе, опрокидывая на себя ведро воды, и отправлялся к царевне.

Сириус редко ночевал в избе: вдруг любимая очнётся, испугается, а его и рядом не будет объяснить, поддержать. Когда отсутствовал, сигналку заряжал — на каждый вдох глубокий, шевеление, на любое движение настроенную. Случись что он в ту же секунду узнает и примчит. У дальней стенки симуран лежанку себе устроил, там спал. Там же и работал за столом колченогим, книги изучал в поисках спасения.

Возле ложа, нам котором царевна спала, кресло поставил, иной раз в нем и засыпал, держа любимую за руку. При свете дня, закончив дела лесные, тут же подле ведуньи книги читал старинные, летописи, без устали разыскивая крупицы знаний, чтобы пробудить девушку. Много чего волк перепробовал, да все без толку. Ягиня спала мертвым сном, иногда улыбалась. И тогда сердце волка заходилось в надежде безумной, вот сейчас дрогнут ресницы длинные, колыхнется грудь под платьем расшитым, распахнутся медленно очи зелёные, и услышит он: "По здорову будь, добрый молодец". Но дни летели сизокрылыми утицами, а ведунья так и лежала на ложе своем, цветами усыпанном. Ж