Семь колодцев - Дмитрий Стародубцев

Игорь, волоча за собой свою потрепанную сумку-тележку, с которой обычно ходил на дело, поскольку чем больше с собой унесешь, тем больше заработаешь, первым прыгнул под товарный вагон. Быстро перебрался на другую сторону и нырнул под вагон следующего состава. Крики, мат, несколько выстрелов. Игорь спешил, как мог, до крови раздирая об острую гальку руки и колени. Под третьим вагоном тележка застряла. «Иго-рюха! Бросай ее! — крикнул дружок-подельник. — Да бросай же, урод, поймают!» Но Игорь ни за что не хотел лишаться ценного имущества и изо всех сил тянул за алюминиевую ручку, пытаясь высвободить сумку. Крики и топот приближались.

«Вот вам, а не моя сумка!» — подумал Игорь, который всегда был довольно прижимистым. Он подлез под колесо вагона и попытался отогнуть прут, торчавший из земли, за который задела материя сумки. Тут состав дернулся и двинулся…

Махина надвигающегося железного колеса и хрупкая человеческая голова…

Нет, он выжил. Я случайно его встретил несколько лет спустя. Изуродованное лицо, лысый кривой череп в жутких шрамах. Одет бедно, по-деревенски. И взгляд, странный, почти безумный.

Он с трудом меня вспомнил.

Несколько минут спустя я угощал его водкой в баре. Он рассказал, что переехал в деревню и работает в кочегарке. Мол, всем доволен выше крыши. Что в этом тухлом городе делать? Показывал мне пролом в своем черепе и заставлял щупать железную пластину под кожей.

— Я могу умереть в любую секунду! — похвастал он. — Так врач сказал. Особенно если буду бухать.

Выпив несколько рюмок, Игорь вдруг поведал мне об инопланетянах, с которыми ежедневно общается, а далее и вовсе превратился в омерзительного алкоголика-безумца. Несколько раз он на секунду терял сознание. Мне было до боли его жалко — он стал совершенным дегенератом, и я придумал какое-то оправдание, чтобы внезапно уйти. Я сунул ему в карман крупную купюру и пожал его вялую, черную от въевшейся угольной пыли руку.

— А помнишь «Солнечный», Маркиза, Алену, Кальмара? — вдруг спросил он.

Я был уже у двери, остановился и удивленно оглянулся, поскольку прощался с абсолютно невменяемым человеком. Его глаза были полны слез, а взгляд вдруг стал осмысленным и тоскливым.

— Помню, братан! Как не помнить?.. Я ушел.

Продав крупную партию тайваньских тренажеров и круто отдохнув вместе с Валентином Федоровичем на Кипре, я вернулся в Москву, покрутился полгода, безрезультатно, сел и задумался: что дальше? Дело в том, что вся моя торговая империя в связи с жесточайшей конкурентной борьбой и постепенным насыщением рынка товарами потихоньку разваливалась, потому что зиждилась на быстро отживающих понятиях и подходах. Нет, обороты по-прежнему были огромными — несколько миллионов долларов в месяц, и у меня работали сотни людей, но толку во всем этом было мало, поскольку все больше и больше средств уходило на зарплату, налоги, рекламу, взятки чиновникам, а живой прибыли было все меньше и меньше.

Ах, где мои старые добрые триста процентов прибыли!

Однажды я начал строительство сети бензоколонок и везде всё утвердил, раздав слугам народа положенные подношения, но вскоре на меня наехали такие крупные акулы, что даже Валентин Федорович предпочел не высовываться, а лишь посоветовался с кем-то наверху и порекомендовал мне быстренько продать проект за любые деньги, которые предложат, и после этого некоторое время «не отсвечивать». «Каждому свое, — философски рассудил он. — Я тебя предупреждал: это не твой уровень!»

Я послушался.

И посетила меня скорбная-скорбная мысль: ведь вся эта безостановочная борьба на износ, все эти финансовые свистопляски, все эти бесконечные переговоры, совещания, разборки, налоговые проверки — все это мне совершенно не нужно. Ведь я ничего не зарабатываю! Какого же хрена я кручусь круглые сутки, как белка в колесе?! Ради чего?!

А ради того, чтобы все, кто меня окружает, все эти дармоеды во главе с Валентином Федоровичем, хорошо жили, намазывали на хлеб не только масло, но и икру, черную. Ведь все они, в отличие от меня, имеют, и имеют, благодаря моей доброте, очень прилично. Я их беспроцентно кредитую, помогаю с машинами и жильем, отправляю в отпуск в Турцию и в Хорватию, а они думают только об одном: чтобы все это продолжалось как можно дольше, вопреки здравому смыслу. И не дай бог, я задумаю всему положить конец! Они это не переживут, потому что разом всё потеряют! А реально на меня и на мои доходы им наплевать. «Он уже достаточно наворовал, ему хватит!» — желчно думают они.

Да и вообще, я больше чем уверен, что ОНИ меня просто ненавидят. Хотя бы за то, что вынуждены мне подчиняться, хотя бы за то, что я вроде бы богат, а они бедны, за то, что всецело от меня зависят, и за то, что я умный, а они не очень.

То есть не они существуют для меня, как и положено, поскольку я их нанял, чтобы компания получала прибыль, а я существую для них. И при этом я один за все отвечаю и рискую всеми деньгами, которые заработал за много лет беспросветного труда и риска!

Вот такой совок получается! Вот такое народное предприятие выходит! Вот такой парадокс!

И вот ежедневно они мобилизуют меня на борьбу со всеми проблемами, подогревают, звонят безостановочно, следят за мной, чтобы не соскочил, плетут интриги, входят в сговоры, рисуют на компьютере красивые презентации с графиками роста продаж и соответственно доходов. То есть изображают живую деятельность, движение вперед, созидание. Но только я-то вижу, что все это фикция, я бы даже сказал — фрикция (хотя каламбурчик вряд ли удачный: в хорошей фрикции есть своя функция, есть свой твердый резон, а вот в фикции нет ничего). В позапрошлом месяце я потерял сто пятьдесят тысяч долларов, а в прошлом уже триста.

Короче, рано или поздно всему этому придет конец, и по-хорошему мне надо самому все остановить. И чем скорее, тем дешевле!

Спортивными тренажерами заниматься больше не хотелось, тем более после всех проблем, которые преодолевались с таким трудом. А еще в России появилось огромное количество новых поставщиков. Заходя в спортивные магазины, я теперь наблюдал длинные шеренги самых разных тренажеров, среди которых я без труда узнавал и продукцию Сэма — этот козел нашел, наверное, себе новых партнеров в нашей стране. К черту тренажеры!

Как-то раз я лениво лежал в джакузи, в курящихся клубах пара, томился тупым унынием и дремучим страхом и без особого желания посасывал охлажденное пиво. Сквозь дверь в ванную комнату я слышал безостановочную нервозную трель моих телефонов — двух сотовых и двух городских, но вылезать из воды было в облом, и так не хотелось вдаваться в новые проблемы, что я напряжением воли заставил себя отвлечься и прибавил поток воды.

Дела были дрянь. Весь пройденный за все эти годы путь казался бессмысленным. Молодость уже прошла, а я и не жил вовсе, так — существовал, проведя большую часть времени в четырех стенах своего кабинета. А сколько во мне было жажды, вдохновения, огня! Я и музыку-то в машине слушал только такую: «Тореадор, смелее в бой! Тореадор, тореадор!» А еще часто повторял своим соратникам: «Выше голову, друзья! Нам предстоят великие дела!»