Психодел - Андрей Рубанов

Кактус продолжал лучезарно улыбаться.

– А теперь, – спортсмен посмотрел на часы, – мы забьем с тобой стрелочку. Завтра же соберемся втроем. Ты, я и Борис. Поговорим. Сядем где-нибудь в тихом месте – и расставим все точки. И про Милу выясним, и про квартиру за три миллиона долларов. И про барахло, украденное и возвращенное...

Кактус кивнул:

– Как скажешь. Назови место.

– У меня дома, – ровным голосом ответил спортсмен. – Разговор будет нервный, лучше собраться на хате. Согласен?

– Девчонку тоже можно позвать, – предложил Кактус.

– Нет. Без нее. Только мы трое.

– Хорошо. – Кактус несильно ударил ладонью по столу. – Только почему «завтра»? Чего ждать? Поедем прямо сейчас! Лично я готов. И про Милу, и про квартиру, и про барахло – за всё готов побазарить.

Спортсмен промолчал. Думал. «Ага, – подумал Кактус, – прямо сейчас он не готов. Все они такие: очень любят правду, но биться за нее прямо сейчас не готовы. У них куча дел, расписание, плотный график. Драка за истину, за женщину, за друга у них записана в ежедневнике, между походом к стоматологу и встречей с подругой. Кстати, напомним ему и про подругу...»

– Что скажешь?

Каратэка покачал головой.

– Сегодня не получится.

– Что, есть дела поважнее?

– Есть.

– Брось, – отечески усмехнулся Кактус. – Знаю я, брат, про твои дела. И про Машу тоже знаю. Спешишь к Маше – так и скажи. Ради такой красавицы можно любой разговор отложить. Как мужчина я тебя понимаю.

Подмигнул.

Самообладание спорстмена было велико, он только дернул углом рта.

– Я и сам такой, – продолжал Кактус, юмористически жмурясь. – Если есть хорошая женщина – к черту дела! У меня знакомый был, он однажды ехал на стрелку, тема на шестьсот тысяч евро, и вдруг видит, прямо на улице, такую женщину... В общем, мимо таких женщин нельзя проходить. Познакомился – и сразу потащил к себе. И не поехал на стрелку! И ушли те шестьсот тысяч евро, понял, нет? А он не пожалел. Вот так надо жить. Любовь главнее денег. Так что – расслабься, мастер. Хочешь завтра – нет проблем, пусть будет завтра.

Он встал. Уходить лучше первым. И последние слова лучше говорить стоя, глядя сверху вниз.

– Жду звонка, дружище. В любое время в любом месте я к твоим услугам. Маше привет.

Кинул на стол деньги. Когда шел по улице прочь – ждал, что парень бросится следом. Догонит, попытается схватить, задушить, забить кулачищами. Или нанесет какой-нибудь хитрый «дин мок». Открыл замок на барсетке, нащупал нож. Тридцать шагов проделал в напряжении, в полной готовности к бою. Благо рядом была длинная витрина, по случаю весны чисто вымытая; даже двигаясь абсолютно бесшумно, нападавший отразился бы в стекле.

Но никто не отразился, только манекены с белесыми мордами безучастно посмотрели с той стороны.

Свернул во двор, присел на лавку. Достал папиросу с марихуаной, закурил. Расслабился. После тяжелого разговора хорошо выкурить небольшую дозу.

Тут вам не Москва, тут можно свободно курить дурь везде, хоть на центральной площади. Тут взрослый мужчина с дешевой папиросой всем понятен. Тут если человек вытаскивает из кармана папиросы «Беломорканал», его принимают не за наркомана, а за того, кто курит папиросы «Беломорканал».

Говорят, траву следует курить в закрытом помещении. Это бред. Каждый курит ее, как хочет. Покуришь в комнате, на что потом будешь смотреть? На стены? А в тихом дворе, в апреле, под голыми ветками клена, чуть в стороне от площадки, где натянуты на металлических стойках веревки для просушки белья, а в другой стороне врыта в землю специальная рама – на нее помещаешь ковер и выбиваешь из него пыль, как показания из подозреваемого, – в таком дворе дурное зелье очень помогает думать.

Ты, спортсмен, не всё понял. Ты мне не помешаешь. Я тебя не трону. Ты хороший человек.

Таких, как ты, я особенно ненавижу.

Сильный, благородный, неуязвимый. Настоящий боец, настоящий друг. Неважно, что денег нет, – всё равно тебя все уважают, и бабы сами на тебя прыгают. Детский тренер, маленьких человечков хорошему учишь. Спокойный, обаятельный. Идешь, сидишь, пьешь чай, произносишь слова – а на тебя приятно смотреть. В каждом жесте – уверенность в собственной правоте. Люди качают головами: «Эх, таких бы побольше»! Служитель добра и света, ага. Носитель легенды о Человеке. Не святой, конечно, не без изъяна, но всё равно – лучший экземпляр человеческой породы, вылепленный Богом на зависть всем прочим: кривомордым, ущербным, глупым и жадным. Всем гадам скользким и волкам позорным. Чистый, твердый, как бы прибывший из светлого будущего. Только зачем ты прибыл оттуда? Зачем вылеплен Богом? Ответ простой: для упрека, для укоризны, чтобы пресмыкающееся позорное большинство смотрело и не сомневалось в своей ущербности.

XXI век на дворе, и вроде бы ясно всё. Две тысячи лет спорили, воевали, взрывали бомбы, летали в космос. Строили Вавилонские башни, великие храмы, коммунизмы. И везде увидели тупик. Даже загадочный космос оказался тупиком. Тогда, не найдя в космосе, пошли искать в хаосе, а что там можно найти? В отчаянии создали Всемирную электронную паутину, чтобы каждый мог разрядить свою злобу в каждого, чтобы глупцы учили мудрейших. Так умерла легенда о Человеке.

Нет никакого человека, уважаемый мастер! И ты, нежная Мила, и ты, сладкий мальчик Бориска, и ты, скромный жулик Гера, и ты, Улыба, корефан его, и ты, виноторговец Матвей Матвеев, застреленный мною в лоб, и все вы, люди народа моего, простите маленького скромного людоеда Кирилла Кораблика и послушайте: нет человека, а есть опаснейшая тварь, из поколения в поколение натренированная изощренно уничтожать ближних и дальних. Никакая грязная свинья, никакая помойная гиена не грызет и не терзает себе подобных ради так называемой идеи: незначительного электрического импульса внутри черепной коробки. А этот – вон каков: жмет одним пальцем кнопочку и сжигает своих же, таких же, сотнями тысяч, если не миллионами. Царь природы, сам себе палач.

Пришли пророки, проповедали мир и любовь – не помогло. Пришли мудрецы и гении, написали картины, создали музыку и книги – впустую. Самая главная правда не проповедана, ее нельзя проповедать, она сама ползет из разума в разум, она слишком реальна и очевидна. Вот она: будь зверем меж людей и тогда выживешь. Бойся людей, защищай себя, окружай заборами потомство и барахло. Не верь людям, верь зверям внутри людей. Думай только о себе, и тогда другие тоже начнут о тебе думать. Забирай, где можешь забрать. Собирай, загребай, накапливай. Если можешь превратить ближнего в раба – обязательно сделай его рабом. Превратив его в раба, ты спасешь его. Раб всегда счастлив.

Так живи, и тогда твое потомство прославит тебя.

А придет добрый, светлый и твердый – беги от него, а лучше убей, иначе он смутит тебя жалкими сказками о величии человека.

В XXI веке каждый школьник знает, что создатель – не главный. Главный – заказчик. Итак, кто был заказчик Создателю человека? Разве не дьявол? А кто еще тогда, если не было никого рядом с Богом, кроме дьявола? Бог создал человека по заказу дьявола. И не от мира сего человек, не из космоса прилетело его семя, он и в Космосе чужой, и на планете, накрытой атмосферой, чувствует себя посторонним. Человек есть исчадие хаоса, спроектирован сатаной, рождается в муках, умирает в страхе и зловонии. В начале его пути – вопль боли, в конце – рыдание. В середине – мытарства мяса одушевленного. А когда приходит светлый и сильный, когда напоминает о добре, красоте и гении человека, о счастье и радости – не смотри и не слушай.