Везунчики - Рустам Максимов

Следом за выходцами из Африки в посёлок вошло подразделение саудовской морской пехоты, либо просто вооружённые моряки с фрегата. Арабы в красивом камуфляже держались во втором эшелоне, закрепляя захваченную неграми территорию. Судя по всему, саудовские моряки не умели воевать на суше, иначе сложно объяснить их провал и большие потери в первом же столкновении с нашей группой. Впрочем, и чернокожие не показались нам особо выдающимися бойцами – за бетонным забором валялось восемь тушек «двухсотых», погибших при атаке на нашу базу.

По мнению штаба ополчения, изначально у нападавших было около полусотни бойцов. Численность подкрепления из арабов оценивалась в два-три десятка человек, плюс миномётный расчёт, засевший в кустарнике за трассой. В бою на шоссе негры потеряли с десяток солдат, ещё полтора десятка в самом посёлке, если считать с теми, кого завалила моя группа. Учитывая, что мы выключили из игры «вертушку» и уполовинили отряд саудовских моряков, враг утратил первоначальное численное превосходство над даниловским ополчением. Поэтому Никитин хотел немедленно атаковать, чтобы выбить агрессора из посёлка, пока с корабля не прислали новое подкрепление.

За время хаотичного утреннего боя и отступления к северной окраине ополчение потеряло почти три десятка дружинников убитыми и ранеными, да ещё примерно столько же гражданских, попавших под огонь с моря и с воздуха. Плюс оставалась неизвестной судьба почти сотни мирных жителей, не успевших сбежать с временно занятой врагом территории. Противник наверняка захватил бы и северную часть посёлка, но на помощь Никитину подоспела бригада строителей, а наша группа неожиданно смяла весь правый фланг нападавших.

Лишившись поддержки с моря и с воздуха, чернокожие откатились, прекратив напирать на ополченцев, а арабские моряки, как уже говорилось выше, не были должным образом подготовлены, чтобы грамотно воевать на суше. Особенно в условиях северо-запада России. Кроме того, у деревенских мужиков не принято в массовом порядке «косить» от армии, плюс они наскребли буквально с миру по нитке оружия – вот у обрезанцев и нашла коса на камень.

– Первое: в особняке останутся Семён Семёныч со своими бойцами, оба немца и Мишка с женщинами, – после недолгого обсуждения предложенного Никитиным плана контратаки я решил, что следует поступить по-своему. – Второе: Юра, передай отцу, что нет смысла лезть всей толпой напролом в мешанину уличных боёв. Мы увязнем в перестрелках с неграми и арабами, которые уже поджидают нас в засадах.

– Но вы же удержали особняк, сбили вертолёт и без потерь накрошили кучу врагов! – перебив меня, выкрикнул сын Никитина, вскочил, заходил туда-сюда по комнате. Мда, сдали у парня нервы, молод он ещё всё-таки, впечатлителен. – У врага в заложниках сотня баб и детей, и мы должны их освободить! Обязаны, понимаете?

– Кто это тебе сказал, что пропавших без вести баб и детей держат в заложниках, а? – прищурился я, глядя Юрию прямо в глаза. – Мы не видели в крайних домах никаких заложников – там лишь тела убитых. Наш враг – исламисты. А им не нужны никакие заложники – им нужны трупы христиан. Понятно?

Никитин-младший кивнул, краснея, и присел на край роскошного кожаного дивана. Второй даниловский ополченец тяжело вздохнул, перетаптываясь на месте, чуть улыбнулся виновато, мол, извини, майор. Улыбка у мужика вышла кривая, кислая, словно недозревший лимон. Мои парни не произнесли ни слова, деловито набивая магазины и хмуро поглядывая на Юрия.

– Далее: мы впятером совершим фланговый маневр с выходом во вражеский тыл, – продолжил я. – Постараемся найти и уничтожить миномёт, а если повезёт – захватим его. После чего ударим исламистам в тыл. И вот тогда вы, мужики, перейдёте в атаку по фронту. Всё ясно?

– Товарищ майор, сколько времени вам понадобится на обход фланга? – задал важный вопрос второй ополченец. – Я спрашиваю потому, что мы потеряли почти все рации, которые вы выдали на блокпосты, и надо как-то скоординировать взаимодействие.

– Командир, может, попользуемся трофейными? – Руслан кивнул в сторону нескольких «уоки-токи», взятых с убитых арабов и негров.

– Нет, никаких трофеев. Нельзя быть уверенным, что среди исламистов нет знающих русский, – я отрицательно покачал головой. – По времени: я не знаю, сколько его понадобится. Вы нас услышите в любом случае. Ясно?

Больше не последовало никаких вопросов и возражений, и мы отправили связных восвояси. К этому времени стрельба в посёлке практически утихла – обе стороны совершали перегруппировку сил и экономили боеприпасы. Корабельный вертолёт исчез, как говорится, с концами, вражеский миномёт молчал, а фрегат, как сообщил сверху Семён Семёныч, лёг в дрейф в паре километров от берега. Что же, вполне логичное решение командиров противника, ибо запасы жидкого топлива имеют свойство заканчиваться, а ближайший арсенал остался в старом мире.

Чтобы зайти в тыл врага, нам предстояло совершить обходной маневр, а затем стрелой пересечь трассу. Либо совершить более глубокий обходной маневр и обойти трассу примерно в том месте, где мы впервые ступили на землю нового мира. То есть, скрытно прошагать пару километров в одну сторону, после чего преодолеть такое же расстояние по чужому лесу до места стоянки самолётов – «боинга» и «ила». Именно там, в районе «аэропорта Данилово» расположились миномётчики противника, грамотно оборудовавшие огневую позицию за штабелем бетонных плит, что остались после укладки дорожек под шасси «немца».

Для тренированного человека прошагать пару километров – это сущий пустяк. Если захотеть и поторопиться, то можно уложиться в полчасика, даже не особо вспотев. Сложнее, когда на улице плюс тридцатник по старику Цельсию, на тебе надет бронежилет, на голове сидит тяжёлая «сфера», спину оттягивает набитый боеприпасами рюкзак, вьюк с трубами «граников», да ещё и пулемёт в руках… Мечты, мечты. Из всего вышеописанного богатства у нас присутствовали лишь бронежилеты со «сферами», а оба ПКМа пришлось оставить в усадьбе из-за банального отсутствия патронов к этим славным машинкам. В общем, всё наше вооружение состояло из традиционных «Калашниковых» и по три-четыре магазина к ним у каждого. Ещё мне удалось уговорить парней захватить с собой наёмниковскую рацию, которую мы несли по очереди.

Спустя три четверти часа после выхода с базы подошли к морской глади, где решили чуток передохнуть, а заодно рассмотреть поближе саудовский фрегат. Благо тот отлично просматривался из прибрежных зарослей чужого леса. Впереди нас ждал марш-бросок по границе пересечения двух миров до самого «даниловского аэропорта».

– Эх, пушечку бы нам сейчас, хотя бы «ЗиС-третью», – с ноткой грусти и сожаления в голосе произнёс Руденко. – Как думаете, они нас видят?

– Нет, Руслан, с такого расстояния нас не рассмотреть, – отозвался Владислав. – Даже если они знают, что на берегу кто-то прячется…

– …«Шерлок Холмс», ответьте «Лестрейду», «Шерлок Холмс», мы вас видим, ответьте «Лестрейду». – Я чуть не подскочил от неожиданности, когда услышал вызов по подаренной бельгийцем радиостанции. Парни мигом обернулись назад, рассредоточились по фронту, готовясь отразить нападение с тыла. Дело в том, что позывной «Лестрейд» мог использовать лишь один человек – капитан Жерар ван Клейст собственной персоной. «Шерлок Холмс», соответственно, являлся позывным вашего покорного слуги. При этом существовало одно маленькое «но» – командир наёмников не знал языка Пушкина и Гоголя, а вызывавший нас сейчас человек говорил на чистейшем русском. – «Шерлок Холмс», ответьте «Лестрейду»…