Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров

Он сунул зеркалаську под нос ужасающейся скульптуре, и король вскрикнул от неожиданности.

— Господи, боже… Мартин, не стоит из меня делать заику — отомщу ведь, читая тебе длиннющую благодарственную речь.

Мартин опустился на колено и подхватил каменного сверчка.

— А вот еще какие скульптуры здесь находятся. Смотрите, ваше величество. Боюсь, что их создавали не люди, и поиски автора ни к чему хорошему не приведут.

— Необычная работа, — прокомментировал Агат, соглашаясь с Мартином. — Но почему ты думаешь, что их автор опасен? Не стоит дуть на воду, однажды обжегшись на молоке.

Мартин пожал плечами.

— Возможно, все не так страшно, как мне представляется, и скульптуры тайком создали ваши же королевские маги — голыми руками сотворить подобное чудо невозможно. Но если здесь поработали пришельцы, то я не хочу иметь к этому никакого отношения. Слишком опасное занятие — сталкиваться с оставленными пришельцами вещами. Ваше величество, у меня такая идея: вы поищите скульптора среди своих подданных, а я вернусь к поискам волшебной воды. Вы отлично знаете, что у меня мало времени.

— На твоем месте, торопливый Мартин, — беззлобно заметил Агат, — я разговаривал бы с представителями королевского рода почтительнее. Как-никак, а без моего разрешения на выдачу ступы ты до сих пор водил бы зимний хоровод с волками вокруг новогодней елки, и поиски не сдвинулись бы ни на шаг.

Мартин вздохнул: не стоило говорить королю то, что он сейчас скажет, но иного выхода нет.

— Ваше величество, вы своим приказом поисков скульптора сводите на нет пользу от прошлых приказов.

Наступила тишина: король впал в раздумье. Не каждый день тебя открыто критикуют чужие подданные. Хотя кому как не им? Свои ничего не скажут до последнего, а потом так же молча совершат государственный переворот: не любят объяснять, чем недовольны, или не уверены, что к их критике прислушаются.

Король махнул рукой: Мартин прав, по большому счету. Спорить и угрожать бесполезно — спасающему друзей человеку, который и сам медленно умирает, угрозы не страшны. И так сколько сил отдали: маг до сих пор ходит с красными глазами, потому что толком не мог выспаться последние дни, Мартин тоже вымотался — черные круги под глазами виднеются весьма отчетливо.

— Ищи свою воду, Мартин! — разрешил Агат. — Скульптуры на самом деле подождут. Но жаль, что скульптора нет на месте: прямо сейчас пригласил бы во дворец на хорошо оплачиваемую работу.

Мартин убрал зеркалаську, и в этот момент далеко позади раздалось до боли знакомое «ку-ку».

Мартин недоверчиво обернулся на зов: не может быть, чтобы…

Может.

Сзади на самом деле стоял Правич.

Вот, стоит помянуть черта, как он тут как тут… Ему-то чего здесь понадобилось?

Головная боль стихала медленно и то и дело возвращалась волнами, заставляя Правича морщиться. Не от боли, а скорее, от недовольства.

Очнувшись после короткого забытья, Константин обнаружил, что попал не в раскаленное жерло вулкана, и что горячий поначалу воздух оказался не таким обжигающим. Просто основательно замерзший организм не сумел отреагировать на резкое изменение температуры, и обычный теплый воздух показался Правичу неимоверно горячим. За то время, пока пришлось лежать без сознания, кожа согрелась, и теперь ветерок не обжигал, а приятно ласкал легкими порывами.

Единственная неприятность: головная боль из-за столкновения с каким-то камнем, так некстати оказавшимся на пути.

Правич, не открывая глаз, дотянулся до камня, намереваясь отомстить единственно доступным способом: отбросить обидчика куда подальше, поскольку сломать его или стереть в порошок не хватит никаких человеческих сил.

«И почему это защитное заклинание не подействовало? — сердито подумал он. — Сабарак обещал, что оно защитит от десяти напастей, а тут стукнулся так, что все искры из глаз высыпались, на будущее ни одной не осталось!»

Камень оказался продолговатым и неровным. Неровности не были угловатыми и что-то напоминали, но Правич никак не мог сообразить, что именно. Зато вспомнилось, что ударился он обо что-то твердое еще до того, как упал на землю. Кажись, повезло: стукнись он о камень в последний момент, так сказать, хорошо разогнавшись, лежал бы не на траве, а на облаке… или в котле… ведь именно последнее обещают грешникам, принявшим христианство.

«А если обратиться в другую веру? — задумался он. — Наказание за грехи станет мягче, или, наоборот, еще страшнее?»

Что-то не о том думается.

Продолговатый камень оказался больше, чем показалось сначала: Правич никак не мог дотянуться до его противоположного края.

Открыв глаза и непрерывно моргая от яркого солнечного света, Константин ахнул от неожиданности: он ощупывал не камень, а настоящую скульптуру человека, тоже заслонившегося рукой от солнца и держащего в другой руке острый каменный меч.

Скульптуры, находившиеся по соседству, также изображали воинов. Попадались и мирные изваяния, но в основном у каждого из людей в руке было какое-нибудь оружие, и не будь они каменными, казалось, с секунды на секунду нанесли бы смертельный удар по врагу. Неизвестный скульптор явно специализировался на военной теме и всю жизнь создавал скульптуры воинов, либо все эти произведения искусства представляли собой часть огромного творения: «Сражение двух армий». Скульптуры привезены, но еще не расставлены в нужном порядке, и дело завершится тогда, когда количество воинов будет соответствовать рассчитанному творцом.

— Какого лешего я тут очутился? — проворчал Правич. Похоже, прочитанное в подвале аптеки заклинание отлично справилось со своей задачей. Узнать бы еще, в чем именно она состояла… но колдун Сабарак при непосредственном участии пришельцев превратился в фейерверк и разлетелся по ветру искрами, и теперь объяснить суть использованного заклинания некому. Придется додумываться самому.

Первое. Допустим, заклинание отправило его туда, куда он больше всего мечтал попасть, замерзая от невыносимого холода: теплые края, где царит лето, и нет никого из людей. Потому что видеть кого бы то ни было не хотелось: эмоции бурлят, так и хочется заехать кому-нибудь по физиономии. А нельзя: немало шансов, что пострадавший призовет своих дружков или сам покажет нечто боевое и зубодробильное. Он местный, а ты — пришелец, ему проще.

Второе: всем сердцем Правич хотел избавиться от преследователей, и заклинание выполнило его желание, перебросив его как можно дальше от места стычки. От того и жарко стало в первые секунды: кто угодно решит, что сейчас зажарится, если попадет из минус пятидесяти в плюс тридцать.

Третье: Правич обвинял в произошедших неприятностях незабвенного слугу царевича — Мартина, и было бы весьма интересно, если бы заклинание привело Константина прямиком к этому ломателю чужих судеб, чтобы разобраться с ним во второй и последний раз. Так сказать, подарить оплеух, догнать и еще раз подарить, ведь последней мыслью в подвале было именно желание удавить Мартина. Но этот мелкий гад находится сейчас далеко на севере — на своих двоих ему от волков не убежать, разве что повторить подвиг Правича и поскакать по деревьям, спасаясь от стаи обожравшихся хищников и жутко царапаясь о каждую ветку. Вообще-то, слуга царевича давным-давно должен почить в бозе — при его талантах попадать в неприятности это несложно сделать.