Эффект преломления - Диана Удовиченко

Форгач дрогнул, уселся за стол:

— Продолжим…

— А ведь он тебя еще не предал, этот забавный толстяк Дьёрдь Турзо, — смеялся Черный человек. — Как думаешь, предаст?..

И только Агнешки с Пирошкою на суде не было. Дьёрдь три раза выкликал их имена, однако баб так и не удалось найти. Возможно, Заводски мог бы ответить, куда делись старые сплетницы. Быть может, гайдуки могли порассказать много интересного о холмике, который вырос ночью в лесу. Но их никто не спросил, а Дьёрдь приказал нотариусам записать, что служанки на допрос не явились.

Черный человек смеялся.

Суд длился целый день. Наконец Турзо поднялся, объявил:

— Именем его императорского величества, за преступления против христиан, приговариваю: подсудимого Яноша Ужвари — к обезглавливанию и последующему сожжению; подсудимую Йо Илону и подсудимую Дорку Бендеш — к вырыванию пальцев на руках, за пролитую христианскую кровь, и последующему сожжению живьем. Подсудимую Кату Бендеш — за пособничество убийцам и недоносительство к тюремному заключению сроком на десять лет.

— Подсудимую графиню Эржебету Надашди-Батори, — шепотом подсказал кардинал Форгач.

— Эржебета Надашди-Батори не представала перед судом, — так же шепотом возразил Турзо. И уже громко произнес: — Именем его императорского величества и своим, палатина Венгрии, решением, за сокрытие преступлений и недоносительство, приговариваю графиню Эржебету Надашди, урожденную Батори, к вечному изгнанию и заточению в замке Чахтице!

— Я могу так и доложить королю? — ядовито спросил кардинал Форгач, не скрывая разочарования.

— Можете так и доложить его величеству, — эхом повторил Дьёрдь.

Топоры и пилы смолкли. Во дворе был сооружен помост, на который возвели Фицко, Йо Илону и Дорку.

— Вы можете наблюдать за казнью из окна, ваша светлость, — сказал, заглянув в комнату, Заводски. — И… вам понятен приговор? Сразу после казни вы отправляетесь в изгнание.

Эржебета кивнула. Разве в этом приговор? Приговор в том, что она никогда не увидит сына…

— Смотри, — сказал Черный человек, указывая на помост.

Она смотрела. Смотрела, как упирающегося, рыдающего Фицко подтащили к колоде, как палач ударил его по ногам, принуждая опуститься на колени. Как поднимался над шеей горбуна топор, как, хэкнув, опустил его кат и поднял снова, не перерубив позвонки с первого раза. Как дергалось уродливое широкое тело карлика, как била из шеи кровь. Как палач схватил за волосы голову, показал ее людям и швырнул в корзину.

— Смотри, — сказал Черный человек.

Как по одному вырывали пальцы у Йо Илоны и Дорки — самая позорная, самая страшная казнь. Как служанки бились в конвульсиях от боли. Как заливала помост их кровь. Как обессиленных, полуживых привязали их к столбам, обложенным соломой. Как кинули им под ноги тело Фицко. Как занимался огонь, лизал ноги Илоны и Дорки. Как лопалась кожа, шипела, коричневея, плоть, пылала одежда, лица словно бы стекали в огонь. И запах жареного мяса влетел в комнату, запутался в волосах Эржебеты, остался надолго…

Потом ее вывели во двор, провели мимо помоста, на котором догорали тела верных слуг. Усадили в бричку, окружили верховыми гайдуками и повезли прочь из Биче.

Эржебета подняла голову, увидела Турзо, который наблюдал за нею из окна. Встретившись с графиней взглядом, Дьёрдь отвернулся. Впервые.

Владивосток, май 2012 года

— Мастер Чжан! — Чонг опустился на колени, молитвенно сложил руки.

— И что в этом удивительного? — осведомился я.

— Господин не покидал своего тайного убежища в Южном Шаолине вот уже восемьсот двадцать шесть лет! — пояснил упырь.

— А как же он кланом руководил?

— Так и руководил. Хорошо, сейчас техника вперед шагнула. Раньше-то годами приходилось писем ждать…

Между тем мастер Чжан продолжал двигаться по залу.

— Теперь исход схватки решен! — радовался Чонг.

— Конечно, решен, — возмутился я. — Сейчас его пристрелят, да и все. Поразительный идиотизм для древнего упыря!

Чонг только презрительно скривился, уронил:

— Смотри внимательнее… человек!

В самом деле, я понял, что вот уже минуты три как по мастеру Чжану лупят из пулемета. Но ни одна пуля не попала в цель. Старик незаметно уклонялся от них — то ли так плавно, то ли так стремительно, что, казалось, он вообще не двигается. Причем мастер Чжан даже не потрудился принять боевую ипостась, так и остался в образе человека.

Он дошел до лестницы, принялся медленно подниматься наверх, туда, где был установлен пулемет. Сейчас в него уже стреляли со всех сторон. Обезьянка подпрыгивала на плече, корчила рожи и показывала язык. Глава клана оставался невозмутим, все пули пролетали мимо.

Старик добрался до галереи, подошел к пулемету, взмахнул рукой и с воплем, похожим на крик чайки, ударил по стволу. Тот с треском развалился пополам. Пулеметчик — мужчина в черной форме — бросился на мастера Чжана. Дед танцевальным движением утек в сторону, ребром ладони ударил мужика по шее. Голова у того отлетела на несколько метров, тело зашаталось, сделало два шага и рухнуло вниз с галереи.

К мастеру Чжану со всех сторон устремились упыри клана Батори.

— Ура мастеру! — заорал Чонг, выбегая из тоннеля.

Из другого коридора вылетели боевики киан-ши, столкнулись с венграми. Зал превратился в поле боя.

Девицы клана Батори, все как одна в белых платьях и касках, с кошачьими мордами вместо лиц, долбили во все стороны из автоматов. Им противостояли девушки киан-ши с мордами летучих мышей и сияющими мечами в руках. Эти двигались так быстро, что взбегали в воздух и, перебирая ногами, продолжали нестись по нему. Их странные одеяния развевались, скручивались вихрем, жили своей жизнью. У меня на глазах рукав такого платья взметнулся на три метра вперед, обхватил венгерскую упырицу, свернулся и обездвижил ее. Хозяйка рукава спокойно снесла девице голову, и та, погромыхивая каской, покатилась по полу.

По застекленной галерее бежали и спускались в зал все новые венгерские упыри. Чонг выхватил пистолет, хохоча, открыл по ним стрельбу. Осколки разлетались алмазной пылью, звон их сливался с дурацким смехом китайца.

— Пойдем и мы, помолясь, братие, — солидно сказал отец Константин. — Стрелять на поражение, с молитвою работать индивидуально, чтобы не задеть наших… китайских союзников.

— Волк тамбовский им союзник. — Отец Сергий поморщился от боли в раненом плече, шагнул вперед, поднимая автомат.

— Сиди здесь! — сказал я Маше.

Девушка послушно кивнула и спросила:

— А что делать, если сюда придут вампиры?

— Тьфу ты! Стреляй! Пистолет тебе на хрена?