Крысогон - Анатолий Сарычев

– Пусть подойдет в три часа ночи. И надо будет конвейер на пятнадцать минут остановить и убрать всех до единого человека. Мы будем работать только вдвоем! – жестко сказал Роман.

Главбухша благожелательно улыбнулась, показывая, что ее такой расклад по времени вполне устраивает.

– Значит, договорились! Завтра с утра к тебе подойдут бригадир сварщиков и слесарей. Поставишь задачи и вперед. В пятницу в пять вечера будет самолет. В три выезжаем с завода, – закончил разговор директор.

– Там не задачи надо ставить, а смотреть в три глаза, а лучше в пять!

Я пошел делать расчеты и считать! – решительно встал со своего места Роман.

Ночь, которая приносит деньги, знакомство с женой мэра и Роман сражается с огромными крысами.

Приехав в гостиницу Роман сел за обработку протоколов измерений, благо формы давно были забиты в компьютере.

Два часа интенсивной работы и все протоколы сделаны, а данные сведены в таблицу.

– Что мы имеем с гусь? – спросил сам себя Роман, закидывая руки за голову.

– С гусь мы имеем шкварки, – тихо ответил неслышно вошедший Саныч, с растерянным лицом.

– Машину купил? – спросил Роман, поворачивая голову вправо – влево. Шейные позвонки ощутимо щелкнули, вставая на свои места.

– Машину то я купил, даже две, но ты меня сейчас убьешь! – трагическим тоном заявил Саныч, бухаясь перед Романом на колени.

– Принеси чего-нибудь пожрать и я тебя быстро убью, – пообещал Роман, еще раз, глазами пробегая таблицу.

– Как я и предполагал самым сильным источником шума является компрессор, потом вентилятор, а почетное третье место занял транспортер, вернее бутылки, которые стукаясь друг о друга, создают этот противный дребезжащий звук на высоких тонах! – громко продекламировал Роман, беря из рук Саныча бутерброд с колбасой и брынзой.

Откусив большой кусок, Роман посмотрел на соратника и широко улыбнулся.

– Я потерял свисток! Что делать будем? – с потерянным видом заявил Саныч.

– Не печалься любимая, за разлуку прости!

Я вернусь раньше времени, как тебе обещал! – пропел Роман и достав из лежащей справа ветровки носовой платок, в котором лежал свисток, передал его Санычу, со словами:

– Ты потерял, а я нашел. Привяжи его на веревочке и носи как талисман на шее.

– Ты меня от смерти спас! – обрадовался Саныч.

– Завтра будешь отрабатывать свистульку, играя роль всезнающего эксперта, – нахмурив брови, пригрозил Роман, в два жевка доедая бутерброд.

В дверь негромко постучали.

– Приехала Ульмас Сулеймановна и просит вас спуститься, – робко сказал голос коридорного.

– Скажи уже идем, – бросил Роман, вешая на Саныча все оборудование.

– Ты сегодня провинился и тебе таскать аппаратуру! – сурово сказал Роман, сдергивая гостиничное покрывало.

Быстро свернув его в скатку, Роман сложил в сумку и пошел за Санычем, закрыв дверной замок на два оборота ключа.

Усевшись, справа от аварки, Роман первым делом поздоровался.

Саныч немного задержался, о чем-то говоря с дежурным.

– Сегодня надо почистить дом нашего мэра. Я в хороших отношения с его женой и сказала, что меньше чем за шесть миллионов вы не возьметесь. Мне вы почистили за пять, так как я бухгалтер предприятия, в котором вы работаете, – быстро сказала аварка.

– Я все понял. Миллион ваш! – обговорил сумму отката Роман.

– Я предполагала, что вы грамотный человек, но не до такой степени, – величаво сказала аварка, поворачивая ключ зажигания.

– Я надеюсь величина моей грамотности вас устроила? – спросил Роман, оглядываясь на идущую сзади Газель.

– Больше чем я предполагала, – улыбнулась аварка и включив правый поворот добавила:

– Меня вполне устроит грамотность в размере десяти процентов.

– А вашего директора какой процент грамотности интересует? – поинтересовался Роман, смотря на высокий островерхий трехэтажный дом, стоящий за узорной решетчатой оградой.

– Такой же, но с прочтения его книжек. Это наши с вами книжки и мы их сами прочтем, – жестко сказала аварка, приветственно подняв правую руку старику, который сидел у лотка с сигаретами.

По тому, как быстро старик встал и как резво сел, Роман определил, что перед ним молодой парень, просто загримированный под старика. Да и кому нужны были сигареты на этой абсолютно пустой улице.

– Какая площадь этого сарайчика мэра? – спросил Роман, сходу вычисляя видиокамеры, которые смотрели друг на друга.

– Это городская резиденция мера площадью всего шестьсот семьдесят пять квадратных метров. Примерно по миллиону за сто квадратных метров. Нормальная цена, – спокойно сказала аварка, заруливая на совершенно пустую стоянку.

Едва женщина взялась за ручку своей двери, как Роман напомнил:

– Все двери должны быть открыты, люди выведены от дома и все приборы отключены, во избежание несчастных случаев. Все это на десять – пятнадцать минут.

– Вы мне этого не говорили.

– У вас был другой случай.

– На какое расстояние надо отвезти людей от дома? – уточнила аварка, смотря как рядом с ее автомобилем паркуется ржавая Газель из которой вышел Саныч.

– Сходи к старику и купи у него две пачки Кемела или Мальборо, – попросил Роман, высунувшись из окна автомобиля.

Едва Саныч отошел, как Роман снова повернулся к аварке, показывая, что он не закончил давать ценные указания:

– Люди должны отойти на сто метров от дома.

– Я пошла? – спросила главбухша, вопросительно посмотрев на своего пассажира.

– Мы будем ждать в машине, – закончил разговор Роман.

Через двадцать минут аварка вышла, и Роман с Санычем начали работать.

Первым делом Роман подогнал Газель к входу и открыл заднюю дверцу.

В кузове обнаружились высокая табуретка и деревянный щит, который Роман уложил со ступенек в кузов, а табуретку поставил возле заднего борта.

Снова Роман установил приборы, а Саныч встал на середину холла, выложенного узорчатым паркетом и начал свистеть.

Звука Роман не слышал, но по тому, как заболела голова и заметалась стрелка шумомера, настроенного на самую низкую частоту – двадцать герц понял, что Саныч не просто свистит, а выдувает какую-то мелодию.

Показались первые крысы, и снова чувство опасности охватило Романа. Но Роман не стал поддаваться страху, но встал ближе к Санычу, лицо которого покраснело от натуги.

Крысы были большими и здорово отдавали красным, вернее рыжиной.